Вера Чиркова - Простая история
- Вот, вся ваша гнилая сущность, вы правду считаете крамолой!
Сикора покачал головой и ухмыльнулся:
- Нет, я не считаю правду крамолой. Просто то, что ты говоришь, подрывает устои нашего государства, а я служу ему.
- Кому? Какому государству? Этим толсторожим ублюдкам из партийного контроля? Этим секретарям взяточникам и карьеристам? На х...й нужно такое государство? Ты больной Сикора, если так искренне думаешь. Но, я вижу, что ты так не думаешь, просто стесняешься сознаться мне в этом!
Сикора помрачнел. Он сел на стул и низко опустив голову, буркнул:
- Может быть, но и тебя я прошу, просто заткнись!
- Я заткнусь, но и ты знай, что вы не всесильны! Вы навоз, который пойдет под нашу землю удобрением! И никакая система долгожительства вам не поможет!
- Заткнись! Все! Хватит! Ты перегнул палку! Это государственная тайна и говорить об этом в принципе вообще нельзя! Нельзя! Понимаешь, я хочу, что бы ты заткнулся и молчал и делал то, что мы с тобой, обговорили? Мы ведь заключили соглашение?
- Да... - смутился Михаил Альфредович. Он вдруг поймал себя нам мысли, что действительно, уж слишком много, сказал откровенного, этому фимобщику....
"А что если эта сволочь, просто провоцировала и записала вот этот монолог, и потом будет шантажировать? Что если я попался в сети этого старого комитетского козла... этого ублюдка из госбезопасности?" - судорожно подумал Щупп.
А Сикора меж тем продолжал:
- Ну, тогда мать твою, молчи и делай, а то, ты не только себе навредишь, и все окружающим, в том числе и мне...
- Извини, - выдавил из себя Щупп.
- Ну и хорошо! - сказал примирительным тоном Лаврентий Васильевич. - Вот и хорошо, тогда как я понял, я готовлю докладную записку про тебя в Москву, на Лубянку, и указываю в докладной про твой метод. Что мне удалось тебя склонить и его попробовать там в столице. Так? А Миша?
Щупп напрягся. Он должен был выдавить из себя ответ. Но тем самым раскрыть карты раскрыть тайну своей жизни, своей работы, своей мечты!
Его метод. Странная мечта сделать человека долгожителем. Его метод.
Метод Щуппа состоял в том, чтобы научить людей жить две сотни лет и чтобы для организма это стало нормой! Это вначале казалось абсурдом, навязчивой утопической идеей, над которой смеялись все: специалисты и коллеги Щуппа, пациенты и чиновники, все кому не лень. Навязчивый и с первого взгляда совсем наивный метод продления человеческой жизни, а вернее не продления, а настройки организма человека на жизнь более разумную и долгую. Метод, который разработал Михаил Альфредович, был и прост и в тоже время гениален, как все простое. Он однажды еще, будучи студентом медицинского института, вдруг понял, что человек сам себя убивает, сем изнашивает раньше время свой организм. Он сам, как плохой водитель, не следит за автомобилем, так вот и человек не заботится за своими органами и гробит их впустую, как-то безрассудно и отчаянно. Щупп понял, что в человеческом организме, как в биологической машине, заложен гораздо более мощный потенциал работы нежили то, что человек получает, а вернее выдавливает из себя. И это неправильно! И это просто абсурдно и даже преступно по отношению к себе! Ведь нужно-то, в сущности, не многое. Главное только не делать то, что противопоказано инструкциям, которые, как думал Щупп, выданы Создателем человеку. Просто нужно разумно эксплуатировать свой организм и тогда он прослужит гораздо дольше, чем среднестатистические семьдесят, семьдесят пять лет, продолжительности жизни. Человек выполняя некоторые законы и условия, может жить легко и приятно двести, а то и триста лет. Главное в это поверить и делать то, что завещает создатель, что говорит Бог!
И Щупп не смотря на смешки, и полное непонимание окружающих и коллег, начал опробовать свой метод. Сначала он применил свои разработки к себе! Стал выполнять свои же рекомендации. И о чудо! Он действительно почувствовал себя сначала лучше, а потом, как не странно это звучит, еще и моложе. Он стал ощущать, что его организм, как будто включил обратную скорость и начал омолаживаться, восстанавливать те функции, которые исчезали из-за времени и старения клеток. Щупп подробно исследовал каждый свой орган. Он делал анализы, он изучал свое тело и исследования, и данные подтверждали - Щупп, как биологическое существо не стареет, а в последнее время Михаил Альфредович заметил, по результатам анализов и исследований - его организм молодеет!
И тогда Щупп решился на тайный и незаконный эксперимент. Он набрал себе первую группу долгожителей. Он разыскал добровольцев - пожилых людей, которые готовы были ради того, что бы стать здоровым и сильным, и вновь почувствовать прилив молодости, выполнять его рекомендации. Такая группа набралась довольно быстро. Все кстати происходило в глубокой тайне и получилось, что долгожители непосредственно превратились в тайных членов некой секты "долгой жизни". Щупп понимал, что если власти узнают о его деятельности, то ему грозит минимум трудовые лагеря, а максимум дело дойдет до "особого заключения" и предания Щуппа "на нужды республики". А это было равнозначно высшей меры.
И хотя в республике смертную казнь отменили лет девяносто назад, вместо нее пару десятилетий назад (по просьбам трудящихся) ввели именно понятие: "предание преступника на нужды республики". Это означало, что над человеком могли, после решения "Особого суда", поставить самые чудовищные и фантастические эксперименты и опыты. И это было, по мнению многих, гораздо страшнее банального расстрела.
Но Щупп этого не боялся, более того, элемент секретности и опасности лишь подстегивал его.
А его пациенты действительно сначала начали восстанавливаться и добреть (в лучшем понимании этого слова), прямо на глазах, а затем и долгожданные результаты с восстановлением, и омоложением организмов "членов его тайного общества", не заставили себя ждать.
И все шло хорошо... если бы не этот литерный пациент "098".
Щупп вдруг понял, что именно тайный пациент "ноль девяносто восемь", и есть его главный "враг и соперник" в этой странной и почти фантастической борьбе, за человеческое долголетие.
Тайный пациент тоже не старел. Но метод его "не старения" был неизвестен никому. Щупп, как врач, лишь понимал, что "ноль девяносто восьмой" не стареет из-за внешнего стимулятора. Проще говоря, из-за какого-то "чудо - препарата", который позволял регулировать нормальную работу клеток и главное биологическое бессмертие их!
Щупп не знал, что делать, в последнее время, он мучился и судорожно искал выход, и в конце концов понял, его метод, "метод Щуппа", нужно банально объединить с этим вот самым "чудо - препаратом" и тогда результат человеческого долгожительства, точнее бессмертия будет стопроцентным!
От этой мысли у Михаила Альфредовича даже кружилась голова! Неужели, он простой врач, вот так, откроет тайну вечной жизни для человека! Неужели, вот так, все решится банально просто! Главное только узнать химическую формулу того вещества которой усыпили "ноль девяносто восьмого".
И вот он шанс. Шанс, который, может быть единственным! Тем более, что этот шанс дает сама власть! Сама!
- Так я не понял, мне писать докладную в столицу? Писать о твоем методе и согласии или нет? - сквозь свои мысли услышал голос Сикоры Михаил Альфредович.
Щупп тяжело вздохну и неожиданно для фимобщика улыбнулся, и радостною, как-то неестественно гордо, ответил:
- Да! Да конечно! Пиши, пиши и побыстрее!
Сикора удивленно кивнул головой и пожал плечами:
- Ну и ладно! Ну и хорошо...
***
Красивая женщина с каштановыми волосами, небольшой, но упругой грудью, стройными ногами и изысканным, как у греческой богини, лицом, холодно и как-то зло смотрела ему в глаза. Кирилл лежал под этим почти рентген обследованием и молча ждал. Ждал, когда она хоть что-то спросит.
Но, она молчала.
"Ей, наверное, за тридцать, но выглядит она очень эффектно! Очень. Она похожа на ту актрису из хабаровской труппы, с которой у меня была очень бурная ночь во время гастролей их театра в Красноярске. Такая же гречанка. Ой, такая же! Интересно, а какая эта гречанка в постели? Активная? Интересно, а был ли у нее сегодня утром секс?" - как-то пошло и совсем неуместно подумал Лучинский.
Он вдруг ощутил, что неимоверно и как-то обреченно хочет женщину.
Хочет близости с женщиной.
Прямо сейчас!
Он вдруг понял, что ему нестерпимо и с каким-то животным инстинктом непременно хочется овладеть этой вот красоткой, что сидит возле кровати и смотрит на него.
Лучинский застонал и, зажмурившись, отвернулся:
"Господи! Еще бы тут не захочется бабы! Девяносто лет бабы-то не было! А ведь это хорошо! Значит, все работает! Аппарат в норме! Уже хорошо!" - Лучинский понял, что думает сейчас, совсем о каких-то инстинктивных и примитивных вещах, которые волновать должны в последнюю очередь.
