Минаева Анна - Своя квартира
милая. Держись. Ты же умница, ты не дашь себя в обиду.
-Инна против не будет? – перевела я взгляд на Кузнецова.
Он скривился:
-Вик, она не может иметь детей. Поэтому тебе будет рада, как родной.
Так что по этому поводу можешь не переживать.
Его слова меня чуть успокоили. Но я боялась, что передумаю.
Передумаю и вернусь к ней. В то место, которое она с гордостью именует
«домом». Я боялась, что сломаюсь. Кто знает, может этот страх является
вещим. Но сейчас я не хочу об этом думать.
-Ты не пожалеешь? – тихо спросил отец, резанув по ране.
-Ты же не пожалел, - фыркнула я и тут же прикусила язык, потому что
его лицо посерело, а взгляд стал каменным.
-Прости, - я отвернулась к окну, теребя в руках ремень безопасности.
-Какая она сейчас? – мягко обратился ко мне папа.
-О ком ты сейчас спрашиваешь?
-О твоей…. Сестре.
-У нее шило в заднице, - хмыкнул я.
-Это и всё что ты мне расскажешь? – засмеялся отец, выворачивая руль
вправо.
49
-Еще она часто попадает в самое сердце странностей, творящихся в
квартире.
-О чём ты сейчас? – нахмурил брови Кузнецов, притормозив у
светофора.
Я набрала в легкие необходимый воздух и заговорила:
-После переезда в новую квартиру – начались странности. Мелкая
видела страшные сны, утверждала, что некто хочет с ней поиграть. Однажды
до смерти напугала меня собственной пропажей в шкафу. Представляешь,
играли в прятки. Они залезла в шкаф и вылезла оттуда спустя час... или даже
два. Я перевернула вверх дном всю квартиру, А она утверждала, что сидела
там всего пять минут. Потом, - я судорожно выдохнула, вспоминая Тузика, -
она разбудила меня ночью. Ее напугал какой-то шум в кухне. Сам собой
включался чайник и перекипячивал снова и снова воду. Мама мне тогда не
поверила, сказала, что Ксюша всю ночь проспала с ней и не вставала.
Отец бросил на меня встревоженный взгляд, но не перебивал.
-Потом у нее изменился цвет глаз. Они даже были у врача и ничего
подозрительного тот не обнаружил. Но всё таки фиолетовый.… Очень
необычный, согласись. Последней каплей была тень. Я видела ее под своей
дверью, но никого кто бы мог ее отбросить. Будто сама квартира ополчилась
против меня. Пытаясь выставить за свои пределы. Будто я там лишняя.
Чужая.
-Если хоть слово из этого ложь, я не пущу тебя к себе, - жестко
отозвался отец.
-Что? – я моментально была готова кинуться в драку, - Ты мне не
веришь?! Мне тебе поклясться или что?!
-Успокойся, - ледяным взглядом он остудил меня, - В это сложно
поверить. Вот и всё.
-Это правда, - процедила я сквозь зубы, жалея, что затронула эту тему.
-Хорошо, - примирительно договорил он, - У меня немного другие
взгляды на жизнь. Вот и всё.
Через несколько минут мы уже стояли на пороге его квартиры. Из
кухни плыл соблазнительный аромат жареной курицы. И я только сейчас
поняла, что больше суток ничего не ела.
-Привет, - Инна чмокнула отца в губы и забрала у меня пакет с вещами,
- Пойдем, разместим тебя.
Я, скинув верхнюю одежду, проследовала в гостиную за мачехой. Она
поставила мой пакет у невысокого кофейного столика, на котором
размещался ноутбук.
50
-Первое время так побудешь, а потом нормальный стол тебе
приобретем, - подмигнула она мне.
Я присела на зеленый диван и откинулась на спинку.
-Ты давай осваивайся и топай в кухню. – Потрепала меня по волосам
женщина и вышла за приделы комнаты, прикрыв за собой дверь.
***
Теперь до школы добираться труднее, но это мы переживем. Папа
обещал перевести меня в другую, со следующей четверти. Несколько раз
звенел мобильный. Но отвечать на мамины звонки у меня совершенно не
было желания. И отключив звук, я забежала в серое здание.
Первым был урок географии. Лучше б проспала. Но Инна разбудила
меня вовремя. Ее растрепанные после сна рыжие волосы слегка щекотали
мне лицо, когда она наклонилась над диваном, чтоб напомнить мне о школе.
А еще от нее пахло миндалем.
Звонок вырвал меня из мыслей, которые как всегда отгоняют
реальность на второй план и создают из ничего новые миры. Закинув на
плечо сумку, я взлетела вверх по лестнице.
Но в кабинете стоял гам. Географичка опаздывала и класс,
воспользовавшись свободной минуткой, решил поднять школу на уши.
-Что такое, Кузнецова, чего нос повесила? – едковато-сладким голосом
пропела Эля, завидев меня в дверях аудитории.
Я проигнорировала ее и плюхнулась за третью парту на первом ряду,
где сидела вместе со Славой.
-Я слышал, она на похороны не пошла, - фыркнул Дима, пытаясь
отнять свой телефон у соседки.
-Правда? – вцепилась в известие Эля, - Что ж такое. Единственная
подруга была.
-Рот закрой, - посоветовала ей Ирка, глядя, как я закипаю.
-А ты не встревай, шалава, - заверещала как подорванная она.
-Шалава – это ты! – я не выдержала, встала.
-Я просто знаю себе цену, - фыркнула она, довольствуясь взглядами
мужской половины.
-И как часто ты ее называешь? – хмыкнула я, пытаясь остановиться.
-Что ты сказала?
Она стояла от меня в трех шагах и не расслышать чисто физически не
могла.
-Ты тупая или глухая?
51
-Так почему ты не пошла на похороны? Или ты на самом деле ее
ненавидела?
Она проигнорировала мои слова, но кулак проигнорировать не смогла.
Кто-то из девок завизжал. Пара рук попыталась оттащить меня от
Элеоноры, которая захлебывалась собственной кровью из разбитого носа.
Рука у меня тяжелая.
-Ты что творишь, идиотка?! – встряхнул меня Юра, - Ты забыла кто ее
отец?! – Это он отдернул меня от одноклассницы, непонятно кого спасая.
-Отпусти, - я дернулась, - Юр, я помню. Отпусти.
Он разжал пальцы и с сомнение посмотрел на меня. А потом
улыбнулся:
-А всё-таки хороший удар, черт возьми.
Через двадцать минут я уже стояла у кабинета директора, надеясь, что
он не позвонит моей матери. Элю сердобольные одноклассницы отвели в
медпункт, где истеричка медсестра остановила ей кровь. И теперь
запрокинув голову, девушка сидела в приемной директора, а в каждой
ноздре торчало по ватке. Мы ждали ее родителей. Вот именно тогда и
начнется светопреставление.
Но главное чтоб не позвонили матери.
Я вздрогнула от того что по приемной разлилась мелодия мобильного.
Секретарша, даже не глядя в нашу сторону, продолжала набирать что-то в
компьютер. А Эля приглушенным голосом ответила на звонок:
-Да пап. Что значит, не приедешь?! Ты нормальный! Твою дочь
избили! Да мне шестнадцать и что с того?! Но… Пап, - последнее слово было
протянуто настолько жалостливым голосом, что я не задумываясь,
позлорадствовала.
Она еще не успела, сбросит вызов, как из кабинета, наконец, явился
Эдуард Леонидович.
-Ну что, Затынина, отец будет?
-Нет у него срочное заседание, - фыркнула Эля, будто ее совсем не
задел этот факт.
-Ну, тогда и твоих родителей не вижу смысла вызывать, Кузнецова.
Идемте, - он распахнул дверь своего кабинета в приглашающем жесте.
Маме не позвонили. А из этой задницы я выкрутиться уж точно смогу.
Свободно выдохнув, я прошагала в помещение, где всегда пахло чаем.
52
Глава 9
С момента последнего школьного инцидента прошло около недели.
Может чуть больше. Если честно, я сейчас не отдаю отчета времени. Все
слишком хорошо. Звонки от матери почти прекратились. Отец и Инна ведут
себя как идеальная семья. Директор замял проблему с Затыниной. Я время от
времени щипала себя чуть повыше локтя, что бы убедиться, что всё
происходящее – явь. Но пробуждение всё не наступало и не наступало. И я
постепенно погружалась в эту сладкую реальность. Что и было ошибкой.
Однажды за завтраком, когда я намазывала маслом белый хлеб и
размешивала сахар в черном чае, в дверь позвонили. Настойчивая трель
раздробила субботнее утро на части.
-Я открою, - улыбнулся отец и встал с пуфа.
-Хорошо, - улыбнулась Инна и, глядя на меня, уточнила, - Добавку
будешь?
Я отрицательно помотала головой. И этот бутерброд влез в меня с
огромным усилием. Видимо вчерашний ужин, действительно был
королевским. Я слышала, как отец повернул ключ в замке и спросил, кто
стоит за железной дверью тамбура. Будто мешкаясь, он медленно повернул
замок, пропуская гостя в квартиру. Гостью
-Я хочу забрать свою дочь, - прогремел ее шепот.
-Здравствуй, Лилия, - голос Кузнецова дрогнул, будто он был не до
конца убежден, что перед ним стоит его бывшая жена. Он узнал и
выкрашенные в белый цвет волосы, и изогнутые темные брови и ту самую
родинку, которой она стеснялась. Вроде бы ничего не изменило время в ее
внешности. Вот только взгляд стал другим. Жестоким. Отрешенным.
