Chinenkov - Po tu storonu
Он снова закашлялся, и… Прямо на глазах Азата глаза Мартина налились кровью, словно что-то застряло у него в горле и мешало дышать. Умирая от удушья, Боммер поднёс к губам правую руку, в которой была зажата бутылка с отваром, но почему-то пить не стал. Даже смерть, стоявшая рядом, не смогла вытеснить из его головы недоверия к совету Азата. Тогда он поднёс к губам горлышко бутылки, зажатой в левой руке, но и из неё пить не отважился.
– Будь ты проклят, слизняк! – прошептал он страшным хриплым шёпотом, закатил глаза и испустил дух.
– О Всевышний! – прошептал Азат и стал оправдывать себя. – Я же говорил тебе из какой бутылки пить! Но почему ты меня не послушал?!
Тогда он достал из мешка запас отвара, котрый взял с собой, уходя из домика. «Ты подох, Мартин, а я вот живым остался, – думал он, срывая с себя одежду. – Сейчас я промою своё тело “мёртвой и живой водой” и вылечусь. Я одержу победу над болезнью, Мартин! Я уничтожу её! Я…»
Больше ни о чём не думая, он лил на своё гниющее тело содержимое бутылок с ядовитым отваром. Он старательно втирал жидкость в тело. А когда запас отвара иссяк…
Его торжествующий взгляд остановился на искажённом гримасой смерти лице Боммера. Азату показалось, что мертвец наблюдает за ним.
– Что, завидуешь, подлюга? – крикнул он со злорадством. – Ну-ну, смотри, смотри… Завидуй, если видишь, как я побеждаю смерть! Сейчас я вытравлю её из своего тела! Отрава убьёт заразу, а затем… Я обмоюсь «живой водой»! Ты знаешь, о чём я говорю, так ведь? Я вотру целебный отвар в своё тело и исцелюсь! Завидуй, завидуй мне, мертвец! Больше тебе ничего не остаётся, только безмолвно взирать на меня с «того света» и завидовать!
*
Из вагонного окна Кузьма Малов наблюдал, как здание вокзала Парижа уменьшилось до размеров пятнышка, и он задёрнул шторки. Устроившись поудобнее, он прикрыл глаза.
Минувшая ночь, насыщенная кошмарными видениями, измучила его. В холодном поту Кузьма метался в постели гостиничного номера, пока встревоженный Дмитрий не разбудил его.
– Как себя чувствуешь, отец?
– Что-то неважно, – ответил Кузьма. – Кажется, мне только что приснился Мавлюдов Азат… Столько времени прошло, а его гнусный образ всё преследует меня. С тех пор как я поселился в Канаде, я не видел подобных снов и никогда не вспоминал о нём, а сегодня…
– Ничего, это поездка в СССР так будоражит тебя, – успокоил Дмитрий. – Всё плохое, что ты пережил, произошло с тобой в России, и это больше всего тревожит тебя.
Выслушав сына, Кузьма укрылся с головой одеялом, закрыл глаза и уснул.
Поездка на родину, о которой он мечтал столько долгих лет, отнюдь не радовала его. Наоборот, чем дальше вёз его поезд к границе СССР, тем тревожнее становилось на сердце и тем сильнее протеворечивые сомнения терзали душу.
Глядя в окно на мелькающие пейзажи, Кузьма вдруг вспомнил свою молодость, первую любовь, службу судебным приставом. «А ведь как хорошо тогда было, – с тоскою думал он. – Ни сомнений, ни страхов. А вот потом…»
Стараясь не вспоминать, что было «потом», он посмотрел на сидевшего напротив сына. Дмитрий был занят чтением газеты и был увлечён, по всей видимости, интересной статьёй.
«Надо же, а он ведь спокоен, – подумал Кузьма о сыне. – А я, в отличие от него, места себе не нахожу…»
Уже в Белоруссии они с сыном пересели в другой поезд, старенький, с крошечным купе. В нос ударил резкий запах пота, которым был буквально пропитан вагон. «А что тут удивляться, – подумал Кузьма. – Стране, пережившей тяжёлую кровопролитную войну, сейчас не до новых вагонов…»
Оставшийся путь он проделал в тишине, прислушиваясь к стуку колёс и поскрипыванию вагона. Вокруг простиралась однообразная сельская местность. Маленькие полустанки были полуразрушены и безлюдны.
…Кузьма облегчённо вздохнул, когда наконец поезд остановился на московском вокзале. Он вышел из вагона, и на него нахлынула такая буря чувств, что он чуть было не упал на платформу, не устояв на подкосившихся ногах.
– Ты что, отец? – спросил взволнованно успевший поддержать его Дмитрий.
– Не беспокойся, мне хорошо, сынок, – ответил Кузьма дрожащим от сильнейшего волнения голосом. – Мне хорошо настолько, что даже высказать не могу. Я счастлив! Я счастлив настолько, сынок, что…
Он не смог завершить фразу из-за рыданий, бурей вырвавшихся из груди. Кузьма плакал, не стесняясь никого. Чувство радости, переполнявшее его, потоком слёз вырывалось наружу. Слишком сильна была у него любовь к Родине, на которой он жить больше не мог!
*
Ночь Азат провёл на улице. Он не мог делить жилище с мертвецом. Сначала он собирался вынести тело Боммера на улицу и оставить его где-нибудь в кустах, но передумал. Во-первых, ему не хотелось касаться даже пальцем тела мертвеца, застывшего за столом в нелепой позе. А во-вторых, он побоялся, что запах мёртвого тела привлечет к домику хищных зверей.
«Ничего, я тут сам как-нибудь перекантуюсь, – думал он, укладываясь на травяную подстилку у входа. – Мне здесь не трудно будет ночь скоротать. Я не барышня и не неженка какая-нибудь…»
Беспокойный сон перенёс его в ужасное место, где всё пространство вокруг него было заполнено густым туманом. Вновь откуда-то перед ним появился старик бурят Яшка Сыткоев. «А я тут не один, понимаешь, – услышал Азат его голос. – Теперь мы с Мартином. Подожди немного, и он подойдёт сюда сам…»
Сотрясаясь от ужаса, Азат пригнулся в поисках защиты и бросился бежать, но… Убежать, спрятаться, скрыться ему не удалось – Боммер преградил ему путь.
«Ты обманул меня, сволочь! – проскрипел он злобно. – Ты дал мне две бутылки на выбор, сказав, что в одной из них жизнь, а в другой смерть. Но смерть таилась в обеих бутылках! А сейчас ты выпьешь отвар, всё выпьешь! И скоро присоединишься ко мне. Приходи, я жду тебя…»
Азат подскочил как ошпареный и долго крутил головой, пытаясь понять, жив ли ещё или уже…
Открыв дверь домика, он, не заходя в него, вытянул шею и заглянул внутрь. Боммера он увидел всё так же сидящим за столом. Азат сбросил одежду и просиял от радости: язвы и гнойники заметно стали подсыхать и затягиваться, и к коже вернулась чувствительность.
– О Всевышний, спасибо тебе! – закричал Азат, ликуя. – Ты прости меня, великий Аллах! За всё прости! Наставь меня на путь истинный!
Он поспешил к ручью и омыл водой тело. Вернувшись к домику, он достал запасы целительной настойки и всю её вылил на себя.
«Как в сказке! – думал он, изнемогая от счастья. – Сначала “мёртая вода” затягивает раны, а “живая вода” возвращает жизнь! Язвы и гнойники на моём теле затянулись, тело очистилось, а теперь… Я возвращаю себе здоровье, а значит, и жизнь!»
Не жалея сил, он втёр в себя жидкость, а потом ещё долго стоял под солнечными лучами, дожидаясь, когда тёплый летний ветерок подсушит тело. Затем, облачившись в одежду, он вошёл в домик. Посмотрев на мертвеца, он презрительно хмыкнул:
– Каждому своё, господин Боммер! Ты уже в аду, а я собираюсь пожить ещё очень долго! Завтра я уйду, а тебя одного здесь оставлю! Впрочем, нет, не одного, а в компании старика бурята! Не знаю, как там, где вы сейчас находитесь, но уверен, что вам там будет не скучно!»
Остаток дня он провёл с пользой для себя: собрал трав и приготовил всё для варки. Уже не «стесняясь» присутствия мертвеца, Азат разложил коренья перед ним на столе.
– Ну вот, – сказал он с гадкой ухмылкой, – сейчас я приготовлю отвар прямо на твоих глазах, если ты меня видишь! А ты зря не стал пить из той бутылки, на которую я тебе указал. Тогда бы ты, возможно, и выжил! Но-о-о… Ты предпочёл мне не поверить. А что? Всё, что ни делается, к лучшему! Выпил бы отвар и остался жив, а я бы так и влачил жалкое существование под твоей пятой. И ещё…
Азат осёкся. Ему вдруг показалось, что мертвец улыбнулся.
– Эй, ты чего? – всполошился Азат. – Ты чему-то радуешься, Мартин? Что-то забавляет тебя?
Его взгляд упал на поверхность стола, и он увидел…
Крупная дрожь пробежала по всему телу, глаза вылезли из орбит, рот открылся, и… Крик ужаса застрял в его горле. Азат вдруг узнал в том предмете, который передал ему покойник Яшка Сыткоев, корень женьшеня. Он являлся самым важным компонентом при приготовлении целебного отвара и без него…
– Аллах, за что?! – закричал он, подняв глаза в потолок. – Всевышний, за что ты покарал меня так страшно?! Разве я заслужил это, Всевышний?!
Болезнь притупила остроту разума Азата. Готовя первую порцию отвара, он специально не положил в него женьшень, чтобы «пойло» получилось убийственно ядовитым. А, готовя вторую, уже целебную порцию, он позабыл положить корень в котёл, и снова получилась ядовитая жидкость. Так что в руках у Боммера оказались обе бутылки с ядовитым отваром, а у него…
– Чёрт подери! – взвизгнул Азат истерично. – Как ты допустил такое, Аллах! Я верил тебе, а ты подло обманул меня, Всевышний! Получается, что я два раза омыл себя крайне ядовитым веществом, да ещё принял внутрь полбокала? Что теперь ждёт меня, ты не скажешь?!
