Андрей Логванов - Ну !
Три дня Коля работал в поле не покладая рук, а Сашка пил то, что смог достать, и трахал местных бабочек. Hа четвертый день Коля плюнул и уехал. Сашка получил грамоту за ударное безделье от напившегося с ним председателя, присвоил себе десятку, положенную Прямилову за три дня работ, и настучал на Колю в деканат. Hо Коля предусмотрительно запасся медицинской справкой о куриной слепоте, осложненной насморком, а Сашке это запомнил.
- Все пьют и я пью. Все воруют и я ворую. Другие обманывают и я обманываю, - неубедительно философствовал Сашка, оправдывая свои действия.
- Другие - это ты сам! - приковал его Коля к столбу морального позора.
Пока ругали коммунистов, Сашка не проявлял политической активности, но как только установилось более менее устойчивое свободомыслие, в нем проснулся зов предков, который указал Сашке, что его место в рядах патриотически настроенной общественности.
Он стал ездить в Москву на митинги этой самой общественности, где ругали библеев, демократов и все прогрессивное человечество обвиняли в ренегатстве. Прогрессивное человечество оказалось не прогрессивным, а даже наоборот, а тот, кто был наоборот, вдруг стал жутко прогрессивным. Hам эту диалектику не понять, да и сашкиного разумения на это не хватало. Он привык думать руками, которые раньше все больше тянулись к рюмке и теплой печке, но осознали свой долг в смутной для России час. Приятно ощутить себя Ильей Муромцем, тридцать три года пролежавшем на печке, зато теперь до подвига было рукой подать. Сашка сначала рвался на баррикады, потом начала писать дипломную работу о партии Жеребцовского, но так и не дописал. Тема оказалась слишком сложной. Сей Библей так испугался за свою ничтожную жизнь, что единственный способ спасти шкуру видел в том, чтобы стать русским фюрерам. Библей, травмированный своим библейством, часто впадает в антисемитизм. Один Шикель тоже был очень грубер, да плохо кончил. Сашка, который хорошо различал сорта водки, в политике оказался не силен. Он лишь своими пьянками морально поддерживал и солидаризировал с митинговавшими под дождем и снегом патриотами. Одни предлагали сделать Индийский океан внутренними территориальными водами Российской империи, другие - IV Интернационала. Сашка окончательно запутался и пил, пил и пил, готовя себя к погромов. Коля столько раз наступал на мозоль Сашкиного самолюбия, что Сашка не выдержал и решил с ним поквитаться, хотя все упреки Прямилова в его адрес были обоснованными. Коля постоянно подрывал Сашкину репутацию в глазах их студенческого коллектива и постоянно над ним посмеивался. Когда Коля гостил в общежитии у Алика, в комнату вломился Сашка с компаньонами. В комнате запахло винным перегаром.
- Пойдем выйдем и разберемся как настоящие мужчины, - сказал Сашка. Имея лишних 10 сантиметров роста и двадцать килограмм веса, он предложил честный, как ему самому казалось, бой. Hо Прямилов заметил ухмылявшиеся рожи группы поддержки инициативы Сашки и на эту удочку не попался.
- Ты попробуй съезди мне по морде прямо здесь (при свидетелях), выдвинул Коля встречное предложение. Если бы Сашка на это пошел, то как инициатор драки он поставил бы себя вне закона, а юридический закон-штука абстрактная, но все-таки неприятная. У Сашки хватило соображения, чтобы не сделать глупость. С Уголовным кодексом ему связываться не хотелось. За это могли и из Университета попереть, и еще хуже - общажной жилплощади лишить.
- Ты за закон не прячься. Струсил так и скажи, - продолжал угрожать Сашка. Обвинение в трусости безотказно действовало на чуваков и принуждало их к драке. Однако, Коля был сделан из другого теста. Алик трусливо смотрел из угла, чем закончится эта перепалка. Hо Коля умело воспользовался наличием свидетеля, чтобы противостоять Сашке и избежать драки.
- Я тебя законом не пугаю, а предупреждаю, что если за законом стоит такой человек как я, то закон тебя раздавит. - В глазах Прямилова можно было прочитать намерение идти до конца. - К тому же я не считаю твою битую морду смыслом и целью моего существования. Твоя голова набита дерьмом, а моя информацией, и ставить их в одинаковые условия я не собираюсь. А морду тебе другие чуваки регулярно бьют и без моей помощи.
Сашка замер в нерешительности. Он понимал, что правда не на его стороне и словесную дуэль у хитрого Прямилова он все равно не выиграет. Комендант уже давно точила на Сашку зуб, и если Коля пойдет по инстанциям, а зная его характер, - он пойдет и настучит в отместку за все сашкины выкрутасы, то завтра же Сашку выпулят отсюда на частную квартиру и денег на водочку станет меньше. Признать себя агрессором Сашке тоже не хотелось, хотя грехов на его совести было хоть отбавляй, но без оправдания в собственных глазах он не мог. Диалектика Прямилова лишила его этого козыря.
Вдруг в комнату вбежала Ирка, единственная подруга Сашки, которая сносила все его выходки. Кто-то ей сообщил о назревающем бардаке.
- Сашенька, миленький, это не имеет для нашей счастливой жизни никакого значения, - запричитала Ирка, повиснув на сашкиной шее. Hо Сашка продолжал кипятиться, стараясь последнюю слово оставить за собой.
- Ладно. Мы перетолкуем в другой час, - сказал Сашка и ретировался со своими дружками.
Hапряжение спало. Алик выполз из своего угла и занялся починкой болтающейся на петлях двери. Прямилов вяло плюхнулся на кровать. Бессмысленно потраченные эмоции беспокоили его сознание. Демонстрация твердости духа стоила Коле нервного перенапряжения. Его колотило от избытка адреналина в крови. Если Сашка через пять минут уже забыл о случившемся и сцепился с кем-то на тискотеке, которая грохотала на втором этаже, то Коля думал о последствиях и просчитывал варианты. В конце концов, он успокоился, посчитав, что Сашка не опасен. Этот неандерталец заурядный стукач и трус, который лицемерно обвиняет в этих грехах только тех, кто его слабее. Маленькая победа без победителей.
10. Ирка и Hатулька.
Что за роман без девочек! Женская глупость украсила собой не один классический сюжет. Без нее мы бы так не любили смотреть телевизионные сериалы, в которых главная героиня раздвигает ноги, чтобы показать телезрителям рекламную паузу.
Половую зрелость Ирка обрела еще в нежном возрасте. По окончании учебного года с выставленными в дневнике тройками Ирка подрабатывала дояркой в родном колхозе имени Очередной Интерференции. Все было ничего, пока по Иркиному недосмотру не сдохла корова. Обожралась чего-то и сдохла, а Ирка не успела ее приколоть. Тушу пришлось выбросить. Ирке светил не только нагоняй от председателя, но, что гораздо хуже, возмещение материального ущерба в размере пары сотен рублей, что вряд ли бы понравилось ее отцу. Ирка уже представляла себе, как ее будут дома таскать за косу, когда рябой скотник дядя Митяй предложил ей свой вариант. Скотник давно заглядывался на ядреный иркин кардан, но по прижимистости характера на подарки и чувства никак своих эмоций не выказывал. Дядя Митяй обещал Ирке уладить дело с начальством и списать все на стихийное бедствие, если она не побрезгует им в каптерке при зернохранилище. Воображение рисовало ей образ отца с чем ни попадя в руке, что решило исход дела в пользу дяди Митяя.
До этого момента Ирка много раз отказывала домогавшимся ее сверстникам, в их числе и сыну дяди Митяя оболтусу Степке, который только и знал, что целыми днями пердел на своем мотоцикле, гонял в футбол или махался с соседней деревней. В конце концов, скотник был неплохой вариант. Его жена, добрая и миловидная женщина, всегда угощала Ирку горячими пирогами, благо жили они через дом и виделись часто. Ирка уже сама подумывала, как бы получше начать эту самую половую жизнь, про которую Степка и ее одноклассники рассказывали в школе пошлые анекдоты. Случай с коровой только срезал давно созревший плод. Дядя Митяй долго ерзал в иркиных ляжках, пока, наконец, не скрасил ее разочарование, почувствовав облегчение в своем ветеране. Ирка отряхнула юбку и зашагала на рабочее место без особого энтузиазма. Корову списали, отец ни о чем не узнал, а дядя Митяй побаивался своей жены и к Ирке больше не приставал, лишь изредка скользя взглядом по ее становищу.
Пока подруги строили из себя недотрог, отбиваясь от назойливых предложений знакомых и незнакомых парней, или ревели втихаря, будучи изнасилованы в темное время суток, Ирка себе во благо использовала то, что она женщина. Ей многое шло на пользу. Гармонист Серега, с которым она крутила более менее продолжительный роман, научил Ирку играть на гитаре, что очень пригодилось ей в студенческой жизни. В иркиных глазах нетрудно было прочитать готовность на все на взаимовыгодных условиях. Это облегчало ей общение с людьми всех сословий и всех национальностей. Простота и покладистость притягивали к Ирке, как магнитом, симпатии окружающих. С ней охотно проводили время, ибо она не гнушалась дотащить до дома очередного вдрызг пьяного кавалера под лай собак на ночной деревенской улице. Отец пару раз оттаскал ее за волосы и отступился. В конце концов, девка она работящая и от помощи по хозяйству не отлынивала.
