Дима - o f2ea2a4db566d77d
ли смеётся. сколь з Сколько не сверлил он красивую спину взглядом – женщина так и не
почувствовала, так и не обернулась.
-
Этот Шератон такой уродливый, - задумчиво сообщил Борис.
-
Вот вы опять! – взметнулся Генрих.
-
Что?
-
Безосновательные обвинения и ехидный тон. Друг мой, мы недалеки от ссоры!
28
- Генрих, помилуйте, я просто сказал, что Searock Sheraton уродился. В архитектурном
плане.
-
Вы имеете в виду эту бандуру – надстройку на крыше здания?
-
Именно-именно. Ту самую бандуру, в которой мы сейчас распиваем мартини.
-
Люди вечно чем-то недовольны… Ага! Официант!
Официанту Генрих напомнил, что заполненные пепельницы ужасно смердят.
Вернувшись в свою гостиницу, Борис позвонил Даше.
-
Как дела? – надо было только откупорить сестру и наслаждаться собственным
молчанием.
-
Меня сегодня изувечили! – взвизгнула Даша.
-
Это что-то новенькое.
-
Моя чокнутая сменщица окончательно двинулась!
- Вика её, кажется, зовут?
- Почему ты её оправдываешь?
-
Даша, успокойся. Что случилось?
-
Вика сошла с ума и избила меня до полусмерти.
Борис представил копчёную курицу. Видимо, некстати.
-
Ты ей перечила?
-
Не слышу!..
-
Запомни, Даша, никогда не оказывайся на пути у сумасшедших.
-
Можно подумать, это от меня зависит.
Копчёная курица дёрнула ножкой.
-
Ты ранена?
-
Я ошарашена! Как теперь выйти из дома, объясни? Я очень впечатлительная женщина
– вокруг одни психи, выясняется. Подумай только, я недоверчива с детства, сам знаешь… –
последовала история детства.
-
С Викой что учинили? – спросил Борис для проформы.
- В лечебницу её. Поделом. Ты уже купил мне украшения индийские?
- Ещё нет.
-
Только помни – чтобы это была грубая работа, слегка даже вульгарная.
-
Куплю обязательно.
Они распрощались, замучено признавшись друг другу в любви. Борис снял очки и потёр
глаза. Видение копчёности куда-то девалось. Он забыл спросить у сестры, звонила ли она в
течение дня.
В тот вечер заснуть не удалось. Небо багровело несколько часов кряду. Неожиданно
Борису захотелось прокатиться на машине – по приветливой круглые сутки Marine Drive.
Собрался молниеносно. Знакомый индус весело помахал ему из-за своей стойки.
Борис ехал медленно, наслаждался запахом и шуршанием моря, щурился многочисленным
фонарям шоссе и ярким витринам бутиков. Похоже, активная жизнь в городе только
начиналась, и кварталы изрыгали тонны разнообразных звуков: сигналы машин, индийскую
музыку, крики, мычание, переливы бубенцов, хлопки, рёв телевизоров. Толпы людей
бродили по тротуарам и пляжу, молодежь на неприлично урчащих мотоциклах неслась куда-
то вперед. Борис учуял запах помёта. Помет настаивал.
Из-за дорожной аварии пришлось свернуть в глубь города. Борис хорошо ориентировался
на местности. Он остановился около продуктового магазина и вышел, чтобы купить себе
бутылку виски, сигареты и то дезинфицирующее вещество, которым прислуга в его доме
протирала абсолютно все поверхности. Купил из любопытства. Борис сделал внушительный
глоток виски прямо из горлышка и направил машину в сторону Висячих Садов – знаменитой
парковой зоны, откуда открывался вид на весь Бомбей-Мумбай. Электрическая бижутерия
Виктории.
29
Кусты шуршали и смущённо хихикали. Семьи бродили по дрожкам – дети в отстающих.
Борис выбрал себе пустынный склон. Сел на землю, раскурил сигарету, оттянул мокрую
майку и заглянул в вырез. Струйки пота бежали по груди и животу, скапливаясь в районе
паха.
-
Будто у меня воды отошли, - сравнил вслух.
Его внимание привлекли три индианки. Девушки, одетые по моде 80-х, с крупными,
тяжеловесными серьгами. Они прошли мимо него уже во второй раз, и одна из них
ненавязчиво оглянулась.
Их леггинсы в крупный горох рассмешили Бориса. Цветастые, широкие майки,
урезоненные ремнём на бедрах, туфли, инкрустированные стекляшками, многочисленные
пластмассовые браслеты. Сам Борис предпочитал только престижные марки одежды, да ещё
брюзжание портного. Правда, атрибуты профессии, любой, даже самой древнейшей, всегда
вызывали в нём уважение. Перепало и девушкам.
Индианки удалились в сторону автомобильной стоянки. Та, что оглядывалась, вскоре
вернулась и подошла к Борису.
-
Угостите? – спросила она на хорошем английском.
Борис тряхнул бутылкой, развёл руками:
-
У меня нет стаканов. Думаю, пить из горлышка вы побрезгуете.
-
Вы не поняли, - серьезно сообщила проститутка. – Угостите? В городе?
-
Поблизости есть немноголюдное заведение?
-
Да.
На стенах грязноватого кафе висели замусоленные афиши индийских фильмов. Все актеры
намного бледнее, чем оказывалось на кинопленке и в действительности – злодеи же,
наоборот, чересчур загорелые, порой даже красные. Фотографии кино-знаменитостей,
подписанные ими же. Случайная знакомая Бориса пока ещё ни разу не улыбнулась. Она
заказала сухой мартини с вишенкой.
Деловито спросила:
-
Давно в Индии?
-
Почти неделю.
Борис не видели необходимости кого-либо развлекать. Пока девушка пила и косилась в
сторону, он изучил её лицо. Европейский макияж всегда смотрится на восточных женщинах
довольно необычно. При щедрых мазках проститутки это особенно бросалось в глаза. Ещё
Борис выискал малюсенький прыщик у неё на переносице.
-
Я знаю один хороший мотель недалеко отсюда, - призналась индианка.
-
Верю.
-
Так что же?
-
Честно говоря – неохота. Но я могу оплатить нашу беседу, если угодно.
-
Я должна говорить?
-
Не обязаны, конечно, но есть какие-то, всегда желательные вещи.
-
Мне надо говорить о сексе?
Борис откинулся на спинку дивана и протёр салфеткой шею. Глаза презрительно
заискрили.
-
Как вас зовут, дорогая?
-
Глория.
-
Я – Борис. Сегодня мне не нужен секс. Тем более в вашем-то положении.
Девушка спешно и с вызовом прикрыла растопыренной пятернёй свой округлый живот.
-
Надеюсь, современная молодежь знает и другие темы для разговоров. Помимо секса.
Проститутка резко опустила плечи, поморщилась и закурила сигарету.
-
Вы любите индийские фильмы? – бросила она пробный шар.
-
Они были популярны в СССР.
-
Вы из СССР?
-
Такой страны больше нет.
30
-
Сочувствую вам, и где же вы теперь живете?
- В России.
Глория согласно кивнула. Отчасти, даже покорно. По-видимому, это значило, что и против
России она ничего не имела.
Пауза. Девушка заказала ещё один мартини.
-
Да! - неожиданно выстрелил Борис. – Я очень люблю индийские фильмы. Они такие…
импульсивные, непредсказуемые.
Глория глянула на него недоверчиво. Сделала осторожный глоток и почему-то проверила,
есть ли у него под рукавом часы. Как бы заползла глазами под манжеты и выползла обратно.
-
Обшлаг, - сказал Борис по-русски, без симпатии, без угрозы.
Девушка еле заметно вздрогнула. Борис никак не мог разобраться, то ли она цинична и
пресыщена, то ли невероятно, невероятно глупа.
-
Я снималась в одном фильме, - утвердила индианка.
-
Специфическом? – поинтересовался Борис.
-
В некотором смысле – да. Он провалился в прокате.
-
А, так это был фильм для общего просмотра…
-
Это была не порнография, - отрезала Глория и снова положила руку на живот. –
Обыкновенный художественный фильм.
-
Почему он не пользовался популярностью?
- Там главная героиня страдала галлюцинациями. Семейное проклятье. Ей всюду
чудились насильники, трупы, кровь и невеста какая-то. Потом она встречается с молодым
доктором, который хочет ей помочь. Потом кто-то пытается её убить, умирает её лучшая
подруга и, кажется, мама. Затем она кого-то убивает. Пытается ещё прирезать доктора, но
всё заканчивается хорошо. Они женятся. Правда, кошмары её не проходят.
-
Простите, Глория, а песням-танцам в картине место нашлось?
-
Естественно.
-
Удивительный фильм. По-моему, какое-то свежее течение в индийском кино. Но
почему он все-таки провалился?
- Потому, что ни в конце, ни в течение двух часов так и не ясно, происходит ли всё в
реальности или в воображении героини. Не получилась достойная развязка, понимаете? Ради
чего стоило бы мучиться и переживать два часа. Понимаете?
-
Да, это… характерное явление.
Опять пауза. Девушка изящно чесала кончик носа.
- А вы кого играли?
