Роман - o 62d1225ad9ca7f1a
и с Богом стали формальными. Вы упускаете всю спонтанность.
Привнесите в молитву любовь. Тогда вы можете говорить! Диалог с вселенной — это прекрасное
явление.
Вы наблюдали такое? Если вы будете по-настоящему спонтанными, люди сочтут вас безумцами.
Если вы пойдете к дереву и начнете с ним разговаривать, или говорить с цветком, с розой, то люди
решат, что вы не в себе. Если же вы пойдете в церковь и станете там разговаривать с крестом или
иконой, то никто не подумает о том, что вы сумасшедшие. Люди сочтут вас религиозными. Вы
говорите в храме с камнем, а все полагают, что вы религиозные, поскольку это разрешенная форма
общения.
Если вы говорите с розой — а роза живее всякого каменного изваяния, она божественнее всякого
каменного изваяния, — если вы говорите с деревом — а дерево глубже укоренено в Боге, нежели крест,
потому что у креста нет корней, крест — это мертвая вещь, поэтому он и убивает; дерево живое, его
корни глубоко в земле, его ветви высоко в небе, деревья связаны с целым, с лучами солнца, со
звездами, говорите же с деревьями! — тогда вы можете установить общение с божественным. Но если
вы станете говорить с цветами и деревьями, люди сочтут вас сумасшедшими.
Спонтанность считается безумием. Формальности считаются душевным здоровьем. А реальность
как раз противоположна. Когда вы ходите в храм и там просто повторяете какую-то зазубренную
молитву, значит, вы всего лишь неразумны. Говорите от сердца к сердцу! И молитва прекрасна. Вы
станете цвести через нее. Молитва должна быть в любви, быть в любви с целым. А иногда вы
сердитесь на все сущее и не разговариваете с ним; это прекрасно. И вы говорите: «Я не буду говорить с
тобой, хорошего помаленьку. Ты не слушаешь меня!» Это прекрасный жест, он полон жизни. Порой вы
совсем перестаете молиться, потому что вы все время молитесь, а Бог вас не слушает.
Это глубоко личное общение. Вы сердитесь. Иногда чувствуйте себя замечательно, чувствуйте
благодарность, признательность; иногда чувствуйте себя отвратительно; но пусть общение будет
живым, тогда молитва настоящая.
Если же вы каждый день повторяете одно и то же, как заезженная пластинка, значит, вы вовсе не
молитесь — это не молитва.
Я слышал об одном адвокате. Он был очень расчетливым человеком. Каждый вечер, когда адвокат
ложился спать, он смотрел на небо и говорил: «То же самое» и засыпал, и так все дни. Он помолился
только один единственный раз в своей жизни, а потом только говорил: «То же самое». Адвокат словно
документ заполнял. Какой смысл повторять одну и ту же молитву?
Говорите ли вы: «То же самое», или повторяете все целиком — это одно и то же. Молитва должна
быть живым переживанием, диалогом между сердцами. И если вы вложили в молитву душу, то скоро
вы почувствуете, что говорите не только вы, но вы получаете ответ. Тогда молитва уже сама течет, она
неподвластна времени. Когда вы чувствуете ответ, ощущаете, что говорите не только вы (если же ваша
речь — монолог, значит, это все еще не молитва), тогда молитва становится диалогом. Вы не только
говорите, но и слушаете.
И я говорю вам, что все существование готово ответить вам. Целое отвечает вам, если ваше
сердце открыто.
С молитвой ничто не сравнится. Никакая любовь не может быть такой же прекрасной, как
молитва. Как никакой секс не может быть таким же прекрасным, как любовь, так и никакая любовь не
может быть такой же прекрасной, как молитва.
И затем наступает четвертая стадия, которую я называю медитацией. Здесь прекращается и
диалог. Тогда диалог происходит в молчании. Слова отпадают, потому что когда сердце по-настоящему
полно, вы не можете говорить. Когда сердце изливается через край, только молчание может быть
способом общения. Тогда другого нет. Вы едины с вселенной. Вы не говорите ни слова, и вы ничего не
слушаете. Вы есть с единством, с вселенной, с целым. Воцаряется единство. Это и есть медитация.
Вот четыре стадии любви, и страх все больше будет исчезать на каждой стадии. Если ваш секс
прекрасен, тогда телесный страх исчезнет. У тела прекратятся неврозы; Обычно — я наблюдал тысячи
тел — тела невротичны. Тела обезумели. Они не наполнены. Они не ощущают уют.
Если вы будете любить, страх исчезнет из ума. У вас будет свободная, спокойная, уютная жизнь.
Вы перестанете бояться, у вас не будет кошмаров.
Если вы молитесь, тогда страх полностью исчезает, потому что, молясь, вы становитесь
цельными, вы начинаете ощущать глубокое общение со всем сущим. Страх исчезает из души. Страх
смерти исчезает, когда вы молитесь, и никогда не прежде того.
А когда вы медитируете, тогда исчезает даже бесстрашие. Страх исчезает, и бесстрашие исчезает.
Ничего не остается. Иными словами, остается ничто. У вас есть всепоглощающая чистота,
девственность и невинность.
Если я обязан опекать брата, то насколько большой должна быть моя ответственность за
него?
Нет, ты не обязан опекать его. И никто не обязан. Никому не назначено опекать кого-либо. Ты
здесь для того, чтобы быть самим собой. Ты ответственен лишь за себя.
Я хочу, чтобы вы полностью обратились к себе, поскольку только тогда появляется возможность
вашей помощи другим людям. До тех пор, пока вы не будете глубоко центрированными в себе, пока вы
не будете настолько самовлюбленными в своем существе, что станете счастливыми и празднующими,
вы не сможете делиться радостью.
Человечество пошло по неверной дороге из-за альтруистов, из-за людей, которые говорят: «Служи
другим, ты ответственен за других». Никто ни за кого не ответственен. Единственная ответственность
— это ответственность за самого себя. И если вы наполняетесь в этой ответственности, тогда ваш
ответ прекрасен.
По-настоящему наполненный муж будет любить жену, потому что любовь течет из его
наполненности. Но если муж полагает, будто ему надо нести ответственность, будто он обязан
заботиться об этой женщине, поскольку он на ней женился, тогда он будет убивать эту женщину,
отравлять ее, потому что само такое отношение ядовито. Он будет волочь бремя и показывать каждым
жестом, что он неудовлетворен. Каждым жестом он будет давать понять женщину, что она для него
тяжкое бремя.
У вас престарелая мать; если вы действительно глубоко укоренены и центрированы в себе, тогда
вы будете любить ее и служить ей, не оттого, что это ваша ответственность, нет, а оттого, что иначе вы
не умеете. Вы получаете удовольствие от прислуживания пожилой женщине. Вам нравится это! Это
так просто. Вы не мученик, вы не пытаетесь принести себя в жертву. Крепко запомните, что когда вы
мученик, вы никогда не сможете простить человека, ради которого вы страдали. Вы будете носить
рану, и вы захотите отомстить ему. Но весь мир учат, что отец должен нести ответственность за детей,
а потом эти дети никогда не забудут отца и никогда не простят его.
В наши дни западные психологи сделали одно из самых потрясающих открытий о том, что дети
никогда не прощают родителей. Кажется, что такое их отношение просто нелепо, ведь родители так
много сделали для них; но уже сама мысль о том, что родители так много делают для детей, все портит
и отяжеляет. Отец постоянно заявляет: «Я приношу себя вам в жертву». Такое утверждение просто
глупо. Никто не жертвует собой ради кого-либо.
Если вы любите детей, тогда работайте для них, если же вы не любите их, тогда не работайте.
Пусть лучше дети умрут, чем они будут жить обремененной жизнью. Если вы любите жену, так любите
ее, и нет вопроса о какой-то ответственности. Если же вы не любите жену, будьте откровенными и
правдивыми. Не любите ее. Ее может полюбить другой человек, зачем вам впустую тратить ее жизнь и
свою жизнь?
Сейчас на Западе один брак из четырех заканчивается разводом. Это значит, что двадцать пять
процентов браков заканчиваются разводом. И психоаналитики пытаются провести исследование того,
что происходит с оставшимися тремя браками. Психоаналитики установили, что один брак из четырех
заканчивается разводом, а два брака неудачны, то есть люди живут бок о бок, но не интересуются друг
другом. Один брак из четырех разрушается, а два продолжаются; супруги еще не получили развод, но
вся их жизнь напоминает развод: они живут в нем, они живут ни отдельно, ни вместе. Психоаналитики
предполагают, что только один брак настоящий, лишь один из четырех, причем это всего лишь
предположение, и уверенности в этом нет.
