Питер Сингер - Освобождение животных
сельской продукции с современными техническими достижениями преобразовали
размеренное сельскохозяйственное производство в понятие «агробизнес». Этот процесс
начался, когда крупные компании в погоне за прибылями захватили в свои руки
контроль над производством мяса битой птицы, что раньше было уделом рук каждой
жены фермера. Сегодня 20 крупных корпораций контролируют всю номенклатуру по
продукции из битой птицы в Соединенных Штатах Америки. В сфере производства
товарного яйца работают такие птицефабрики, каждая из которых содержит миллион
или более кур-несушек. Остающиеся более мелкие производители вынуждены или
перенимать методы работы гигантов, или уходить прочь из бизнеса. Компании,
пришедшие в агробизнес из других сфер, стремятся овладеть сельскохозяйственным
производством, причем в крупных масштабах, чтобы легче справляться с налоговым
прессом и для того, чтобы разнообразить формы прибыли. Например, на производстве
мяса индеек сейчас специализируется кампания «Wreyhound Corporation», а ветчина,
которую вы могли недавно есть, поступила от фирмы «ITT», а ваше жаркое от «Gonn
Hancock Mutral», а дюжина компаний по масличному производству, что вложили
средства в откормочный бизнес крупного рогатого скота, строят промышленные загоны
для откорма, содержащие каждый по 100000 и более голов крупного рогатого скота.
Для крупных корпораций или для тех, кто стоит перед выбором, или конкурировать с
ними, или оставить эту сферу, нет места для сентиментальности или поиска гармонии
между растениями, животными и природой. Современное сельскохозяйственное
промышленное животноводство — это жестокое состязание методов и приемов,
которые придумали те, кто стремится уменьшить издержки и увеличить прибыли.
Поэтому былые сельскохозяйственные предприятия превратились сейчас в
сельскохозяйственные фабрики и животным в них отведена роль машинных агрегатов
по превращению малоценных кормов в высокоценное мясо и любые нововведения
здесь имеют своей целью удешевление «коэффициента воспроизводства»,
подверженного колебаниям в ту или иную сторону. Большинство из разделов и
параграфов моей книги — просто описание этих методов и того, что они означают для
животных, к которым они применяются. Я покажу, что подвергаясь таким методам,
большинство животных влачит несчастное существование от дня своего рождения и до
дня гибели от забоя на мясо. И снова же хочу заявить, что не стою на той точке зрения,
что люди (работники этой индустрии), осуществляющие эти мучительные вещи с
животными, это обязательно жестокие и свирепые люди. В позициях потребителей и
производителей нет фундаментальной разницы. Методы промышленного разведения
животных, которые я описываю, это просто продление логической линии и
практическое применение позиций и предрассудков, которые обсуждаются повсюду в
этой книге. И если уж мы отводим место нечеловеческим животным как вещам для
удовлетворения наших потребностей и наших желаний, то результат такого подхода
нетрудно предсказать.
Существуют три различные пути, по которым сельскохозяйственным животным могут
быть причинены страдания, а именно, при забое, при перевозках и вообще в процессе
выращивания. Хотя мы рассматриваем все три из них, чтобы получить законченную
картину, что же происходило с нашим обедом, когда он был еще животным, я
сосредоточусь на процессе выращивания по тем причинам, что страдания,
причиняемые современными методами разведения животных, являются самыми
продолжительными для животных и в то же время, это именно тот аспект
промышленного животноводства, о котором среднему потребителю мало что известно.
Как следует из предыдущих частей этой книги, для того, чтобы сделать мое описание
объективным настолько, насколько это возможно, я не должен базировать его ни на
выводах моих собственных наблюдений, относительно условий на фермах, ни доверять
и полагаться на другие источники, особенно симпатизирующие благополучию
животных. Смогу ли я сделать это — значит я смогу взять на себя ответственность за
выборочное описание условий, основываясь на посещении нескольких не самых
плохих ферм. Но чтобы избежать даже такого субъективизма, я буду брать материалы
из источников, которые, как можно это ожидать, пользуются уважением в
животноводческой индустрии, а именно из журналов и профессиональных сборников
самой сельскохозяйственной индустрии.
Естественно, что статьи, имеющие критическое направление и обличающие страдания
животных, в подобных журналах найти невозможно, и фактически такие журналы сами
по себе для проблемы страданий животных интереса не представляют. Однако
фермеры (хотя бы косвенно) на эту сферу выходят, избегая бессмысленной жестокости
по соображениям возможной потери прибыли из-за снижения веса, иммунности,
общего состояния товарного стада и т.д. Все это побуждает фермеров проявлять
осторожность и подвергать их животных меньшим нагрузкам, когда их ведут на бойню;
к тому же синяки и кровоподтеки на туше снижают прибыль. Но идея о том, что мы
должны избегать содержания животных в неудобных условиях просто потому, что это
плохо само по себе, не рассматривалась. Рут Гаррисон — автор разоблачительного
труда об интенсивных методах животноводства в Британии, озаглавленного
«Животные-машины» приходит к выводу, что «жестокость приходит туда, где прибыли
падают».
Первым животным, которому суждено было переселиться из относительно близких к
природе условий традиционных патриархальных ферм и в полной мере познать
стрессовый удар современного интенсивного птицеводства был цыпленок. Беды
цыплят и кур начались оттого, что человек использовал их по двум направлениям —
из-за мяса и из-за яиц. Сегодня имеется стандартный набор технического оборудования
для получения обоих этих продуктов.
Энтузиасты агробизнеса рассматривают подъем птицеводческой индустрии как один из
величайших успехов во всей истории сельскохозяйственного производства. Еще после
Второй мировой войны куры к столу были относительно редким блюдом. Они пришли
главным образом из маленьких независимых фермерских хозяйств, или как лишняя
продукция мужского пола (петушки) из хозяйств, специализирующихся на курах-
несушках. Сегодня «бройлеры», или столовые мясные цыплята, как их зовут сейчас,
производятся буквально миллионами на высокоавтоматизированных заводах —
птицеводческих фабриках, причем, крупные корпорации владеют или контролируют
98% всего производства бройлеров в США. Дюжина таких корпораций ведет около
40% всего сельскохозяйственного производства, производя более трех миллиардов
птиц, которые ежегодно выращиваются и забиваются. Некоторые из таких компаний по
производству кормов поначалу продавали корма на фермы, а потом постепенно и
последовательно в несколько этапов полновластно вошли в сельскохозяйственный
бизнес. Другие, такие как «Textron» и ряд других ей подобных в общем весьма далеки
от сельского хозяйства и производят самую разнообразную продукцию — от
карандашей до вертолетов и в животноводство пришли исключительно как в объект
бизнеса, просто усмотрев здесь выгодное вложение средств.
Решительным шагом в деле перемещения масс кур из просторного фермерского
птичьего двора к промышленным конвейерам производства цыплят стал метод
выращивания их в полностью закрытом помещении. Сегодня ежедневно от 10000 до
50000 и даже более только что вылупившихся цыплят доставляется из инкубаторов и
помещается непосредственно в длинные, лишенные окон ангары — «шеды», обычно
прямо на полу, хотя некоторые производители используют для этого ярусы,
огражденные сеткой, чтобы получить больший выход птицы с единицы площади.
Внутри шеда каждый аспект жизненной среды птиц контролируется таким образом,
чтобы достичь как можно более быстрого роста цыплят при меньшей затрате корма.
Пища и вода подаются автоматически из бункеров, размещенных сверху. Освещение
ангарного помещения приспособлено к среде обитания цыплят в соответствии с
рекомендациями научных консультантов. Например, свет в первые 1—2 недели жизни
цыплят подается по 24 часа в сутки, чтобы способствовать их быстрому росту. Затем
