Николай Чуковский - О том, что видел: Воспоминания. Письма
К сожалению, от Бобы нет вестей. Боюсь, что и не будет.
Не можешь ли ты переслать мне письмо с кем-нибудь, кто едет или летит в Ташкент или Куйбышев.
От Марины мы регулярно получаем известия: она очень тоскует, что ты не в Устюжне, но живет сносно. От Гули я получил открытку, которая начинается словами: «Дед, я живу прекрасно». Марина — дивный человек, я по ней скучаю, только теперь я понял, какой это благородный характер, мне хочется — если ей будет возможно — выписать ее сюда, и я предпринимаю для этого соответствующие шаги. Крепко целуем тебя, надеемся, что скоро увидимся, — мама только и думает о тебе и о Бобе, шлем привет — не дружеский, а родственный — Марии Николаевне, Иннике и всем дорогим ленинградцам. При первой возможности вернемся в Москву.
Твой отец.
170. К. И. Чуковский — Н. К. ЧуковскомуФевраль 1942 г.[749]Ташкент Дорогой Коля!
Мы здоровы. Наш адрес: Ташкент. Ул. Гоголя, 56. С нами Лида, Ида, Люша, Женя. О Бобе у нас нет никаких сведений. Его жена осталась в Москве.
Чагин в Москве. Пришли ему свою рукопись.
Мы хотим, чтобы Марина приехала к нам. Здесь жить можно, но трудновато.
Я пишу в газетах. Написал две книги. Здесь есть хорошее издательство, которое печатает мои «Сказки».
Много работаю для Информбюро. Тебе дважды писал С. А. Лозовский, звал тебя в Москву.
Не можешь ли ты приехать на побывку сюда?
Если есть у тебя копия твоих «Летчиков», пришли сюда. Здесь весна. На деревьях почки. Зеленая трава. Скоро зацветет урюк.
Целую тебя крепко. Привет Н. С. Тихонову и Вам всем.
Твой отец.
171. Н. К. Чуковский — К. И. Чуковскому7 марта 1942 г. Ленинград
Милый папа!
Из Устюжны мне сюда переслали твое письмо от 15-го января. Как я обрадовался ему! Я так соскучился по вам всем. Милая мама, вот бы повидать ее. Вы так далеко от меня и живете такой странной непохожей жизнью.
Я очень скучаю по Марине и детям. У меня мало надежды повидать их в скором времени. Если со мною что-нибудь случится, папа, не забудь о них.
Пока я не хочу, чтобы они ехали в Ташкент. Краснокамск все же ближе ко мне. Вдруг летом так повернется судьба, что мы с Маринкой встретимся. Если она уедет в Ташкент, эта надежда пропадет окончательно.
А вы не собираетесь домой? Ты ничего мне об этом не пишешь. Вообще, какие у тебя планы на ближайшее будущее? Если вы поедете в Переделкино, захватите с собой Марину с детьми.
Что ты пишешь? Я пробую писать, да времени нет, ничего не получается. И обстановка неподходящая, и мысли не те.
Отсюда все мои знакомые уехали, я здесь совсем один. Я здоров, только похудел немного.
Нашлась ли твоя машина? Как Лида и дети? Попроси ее мне написать. Скажи ей, что дом ее в порядке.
От Бобиной Лидочки получил на днях две телеграммы. От Бобы у нее вестей нет. Она в Москве.
Пишите мне, пожалуйста, почаще. Для меня такое счастье — письма.
Ваш Коля.
Целую всех.
7 марта 1942 г.
Мой адрес: Краснознаменный Балтийский Флот, военно-морская почтовая станция № 1101 почтовый ящик № 924.
172. К. И. Чуковский — Н. К. Чуковскому9 марта 1942 г. Ташкент[750]
Дорогой Коля.
Я обратился к тов. Щаденко[751] с личным письмом по поводу Бобы. Получил немедленно такую телеграмму:
«Приказанию заместителя наркома обороны о вашем сыне запрошено фронтовое командование. По получении ответа сообщим. Генерал-майор Беляков».
Наряду с этим я попросил Наркомат сообщить мне о тебе — ведь я даже адреса твоего не знал. Здесь у меня много друзей среди высшего комсостава, они обещали установить с тобой связь; мне и маме страстно хочется помочь Марине и детям повидаться с тобой. Марину я зову сюда; хлопочу о переводе сюда всего лагеря; привлек к этому делу Ал. Толстого и Пешковых, которые, когда я ближе пригляделся к ним, оказались очень милыми людьми. Здесь сейчас солнце, трава, теплынь, — как будто конец мая. Но скоро наступит жара — и вот я боюсь, не вредно ли будет Гуленьке и Таточке попасть сразу в этот азиатский климат.
Здесь у меня неплохие заработки. Я пишу сказку в стихах[752]! Много читаю лекций! Знаешь ли ты, что тов. Лозовский вызывал тебя в Москву еще в сентябре?
Твои письма до востребования все получены. Я тоже верю, что мы еще увидимся. Чагин — в Москве. Здесь есть отделение «Советского писателя». Не пришлешь ли книгу о летчиках сюда? Редакторы: Ал. Толстой (который живет за углом), Тихонов и Лежнев.
Кому писать о тебе, о твоих детях, о Марине, о Марии Николаевне, об Иннике, об Идином сыне Матте? Как бы мне хотелось оказать им какую-нибудь помощь!
Кланяется тебе Леля Арнштам (он в Алма-Ата), делает сценарий о Джамбуле[753]; кланяются Толстые, кланяется Анна Ахматова, которая только что закончила чудесную поэму[754].
Ах, если б ты знал, каким чудесным мальчиком — оригинальным, поэтичным — стал Женя.
От Гуленьки я получил письмо: «Дед, мне хорошо. Я прекрасно живу. Я живу в Краснокамске в интернате. Учусь в школе и мне скоро 9 лет. Гука».
Мама целует крепко — Лида пишет тебе особо.
Твой отец.
Узбеки — очень хороший народ — среди них, как среди своих. В Москву мы сейчас не собираемся. Но, м.б., поедем к лету. Как твоя нога? Не хотел бы ты полечить ее?
173. Н. К. Чуковский — К. И. Чуковскому22 марта 1942 г. Ленинградская область
Милый папа.
Я в командировке за городом. Ночую в землянках, мороз, сосны, снег, мартовское солнце. Через неделю вернусь в город.
Постоянно думаю о вас всех. Ваша жизнь кажется мне невероятной, я смутно ее представляю, вы так редко пишете мне. Поздравляю тебя с шестидесятилетием. Увы, Маринке на этот раз не удастся прислать тебе наполеон. Что ты делаешь? Что пишешь? Собираешься ли ты в Переделкино? Умоляю тебя, если поедешь туда, захвати с собой Марину и моих детей. Как бы хорошо это было! У Маринки достаточно денег, я ей выслал свой аттестат, и она не будет тебе в тягость.
Как мама? Как Лида? Целую их. Как их здоровье? Почему они мне не пишут?
Бесконечно тоскую по Марине и детям. Не хочу, чтобы они ехали в Среднюю Азию — пусть будут поближе ко мне.
Вот в Переделкино — другое дело.
Как хотелось бы мне сидеть за столом и переводить «Янки».
Твой Коля.
Краснознаменный Балтийский Флот, военно-морская почтовая станция № 1101, почтовый ящик 924.
Неужели от Бобы так до сих пор ничего?
22 марта 1942 года.
174. Н. К. Чуковский — К. И. Чуковскому3 апреля 1942 г. Ленинград
Милый, милый мой папа!
Разом получил три твои письма. Даже рассказать не могу, как взволновал меня твой почерк. На адрес Марьи Николавны писать больше не надо — я отправил ее, еле живую, вместе с Ириной к Марине — и теперь туда не хожу. Мой адрес: Краснознаменный Балтийский Флот, Военно-Морская почтовая станция № 1101, почтовый ящик № 924.
Телеграмм от Лозовского я не получал. Да и вряд ли они могли бы мне помочь. Здесь нужно действовать через самые высокие военные инстанции. И не в смысле приезда к Вам, а в смысле перевода меня в любое другое место.
Твой привет через армейского комиссара мне передали. Благодарю.
Книжонку свою о летчиках кончаю. Она получается сырой и поспешной — совсем нет времени работать над ней, слишком много другой работы. И всякие другие причины. И все же в ней есть мысли и наблюдения свежие, никем не высказанные, и она может быть живой и интересной. Когда кончу, попытаюсь переслать тебе рукопись.
Как бы хотел я повидать и тебя, и маму, и Лиду! Неужели из нас четверых остались только двое — я и Лида. Я очень рад, что здоровье ее лучше. Передай ей привет, попроси написать мне. Скажи ей, что дом ее в порядке.
С бобиной женой я переписываюсь. Вчера получил письмо. Она о Бобе ничего не знает.
Имущество мое пропало окончательно — разграбили. Пропала библиотека, пропали твои милые умные письма, которые ты писал мне всю мою жизнь.
Папа, скоро ли ты поедешь в Москву? Если поедешь, захвати с собой Марину и моих детей. Я хотел бы, чтобы Марина подыскала в Москве или под Москвой для нас какое-нибудь жилье. Здесь я больше жить не хочу. Да и негде.
Не хочу я также, чтобы Марина ехала в Ташкент. Если она заберется в такую даль, я не увижу ее до конца событий. Да и перенесет ли Гулька летнюю среднеазиатскую жару. Вот разве осенью. Но к осени, надеюсь, вы все уже будете дома.
Пиши мне почаще. Попроси писать маму и Лиду. Целую вас всех.
Ваш почти тридцативосьмилетний сын Коля.
3 апр. 1942 г.
175. Н. К. Чуковский — К. И. Чуковскому9 апреля 1942 г. Ленинград
Милый папа!
Очень тороплюсь и потому пишу только о делах.
А дел два.
Ты написал мне, что хочешь мне помочь. Вероятно, сделать это ты можешь, но не знаешь как. А суть вот в чем. Я работаю на Балтике в газете. Я хотел бы работать в какой-нибудь другой военной фронтовой газете, в другом месте. Здесь мной руководит Пубалт. Мной мог бы руководить и кто-нибудь другой. Решить это может только высшее командование. Подумай и помоги.
