Том Уикер - На арене со львами
Бингему хотелось быть не просто кандидатом от Юга. В Аризоне, где его поддерживали удалившиеся на покой биржевые маклеры и потомки знаменитых первопроходцев, он договорился, что выдвигать его кандидатуру будет родной штат. Аризона выразила согласие, но сперва ее представитель освежил в памяти присутствующих чуть ли не всю историю штата от его образования и до наших дней, исчерпывающе перечислив все его достопримечательности, но, впрочем, не упомянув о вони скотопрогонных дворов, душащих округ Феникс. Наконец на трибуну взошел глава делегации штата, который выдвинул кандидатуру Джо Бингема, и вместо того, чтоб объявить, что его штат выставляет такого-то в кандидаты на пост президента, распространялся ровно три минуты по часам о том, от какого именно штата он имеет счастье и честь выступать на данном съезде. Прошу прощения, но перед телекамерой все мы воображаем себя великими ораторами.
Кандидатуру Бингема поддержал губернатор — само воплощение любезности и изысканных манер; однако все сошло более или менее благополучно — он закруглился на тринадцатой минуте. Куда хуже обстояло дело с пятиминутными речами в поддержку кандидата, каковые должны были последовать непосредственно за овациями и демонстрацией, которая следовала за выдвижением кандидатуры. Потом началась овация, и южане забросали зал шариками для пинг-понга с изображением Джо Бингема; стреляли они этими самыми шариками из игрушечных пушек того типа, какие были во времена Гражданской войны на вооружении у конфедератов. На выступления в поддержку было отведено по регламенту пять минут, но пять таких выступлений продолжались битый час, потому что после каждого из них возникала краткая овация и мини-парад. Наконец с Джо Бингемом было покончено, его по всей форме внесли в соответствующий список, однако очередь дошла пока всего лишь до Арканзаса, а предстояло выдвинуть еще четырех крупных кандидатов и около десятка других, помельче.
Мой кандидат выступил сразу после Бингема. Что ж, я учел его ошибки и отменил два пятиминутных выступления в поддержку и сократил овации и демонстрации ровно вполовину.
Все пропустили мимо ушей эту мою подсказку. Кандидатуру Старка выставлял его собственный штат: Коннектикут уступил ему это право, а речи и овации длились битых полтора часа. Потом наступил черед Эйкена, и уж таких оваций мы в жизни не слышали, потому что его люди переполнили все галереи и делали вид, будто выражают общественное мнение. Вице-президент особого впечатления не произвел; он до конца сохранил верность партии, но, думается мне, к тому времени это уже мало кого трогало. Потом собравшимся показали еще нескольких народных избранников, и вот наконец был громогласно назван штат Андерсона. Уверяю вас, я сам едва не решился поддержать Ханта, когда увидел, что он последовал моему примеру и урезал целых три выступления.
— Это был мой замысел,— сказал О’Коннор.— Сидим мы в номере у Андерсона, глядим по телевизору, как Бингем ломает комедию, и готовимся глядеть долго, ораторы соловьями разливаются один за другим, и тут я заявляю: нет, ребята, нельзя так затягивать, зрители уже совсем сникли. А Хант ответил, что теперь уж ничего не изменишь, в списке его делегатов представители всех до единого округов штата, всех национальностей и цветов кожи, всех вероисповеданий, да к тому же положенное число этих представителей — женщины, такого ажура ни у одного демократического лидера сроду не было. И если он теперь, в последнюю минуту лишит кого-то из делегатов слова, некоторые просто взбесятся. Но вот наконец выступает последний кретин и — черт возьми! — начинает опять зачитывать ту самую цитату из Джефферсона, что, мол, древо свободы надо иногда поливать кровью,— а ее только что зачитывал один из ораторов, и тут Хант вскакивает, как ужаленный, н кричит: «Проклятье, этого мне уже не вынести! Мы выпустим только чернокожего конгрессмена и старого вояку в котелке. Всех остальных — долой! Если мы сократим выступления, то соберем не меньше миллиона голосов, увидите!»
— Что ж, может быть, он бы их и собрал,— сказал Данн,— но когда идет съезд, важно убедить делегатов в зале заседаний, а не избирателей на улице. И зря Андерсон путал одних с другими. Толпа андерсоновых сторонников попыталась взять приступом входную дверь и присоединиться к нашим делегатам, как только назвали его имя. Полицейские сдержали натиск, но делегаты это видели, и кое-кто переменил свою позицию. Я и сам считал, что этот способ не из лучших, но ведь было уже за полночь, и маленькая потасовка по крайней мере всех взбодрила. Кроме того, зрители увидели на экранах свалку у дверей, а не очередную вялую овацию в зале, и у них пропала охота спать.
После речей в поддержку Андерсона предстояло выслушать всего лишь одного народного избранника, и все делегаты стряхнули с себя дремоту, зашевелились, обстановка начала постепенно накаляться — такое волнение не может укрыться от взгляда даже на телеэкране, хотя он мертвит любое зрелище,— всем ясно, что игра наконец пойдет ва-банк. В этом есть некая особая двойственность. Все ставки на глазах, и все же чувствуется, что какие-то решающие ходы делаются не здесь. Карточную колоду прячут от игроков и от зрителей. Если карты держишь в руках, стараешься склонить делегатов на свою сторону или добиться их голосов, рассчитываешь время и выбираешь место,— это дело гиблое. На съезде нужны крепкие нервы и хорошо продуманные действия, здесь порывам поддаваться нельзя. Слишком уж бурно развиваются события, слишком много бывает всяких приливов и отливов, никто не может знать наверняка, к чему стремится другой. Всякие картотеки да электронно-вычислительные машины, конечно, превосходны, но лишь до первого тура, а когда началась перекличка штатов, куда полезней верный нюх, который подсказывает, в какую сторону ветер дует. Полезны также соответствующие связи и полнейшее хладнокровие.
Итак, было уже далеко за полночь, когда перед съездом снова предстал «чююдный штат Алабаама-а» и тамошний партийный лидер выступил во второй раз, а потом вся его делегация дружно проголосовала за Джо Бингема. Конфедераты еще малость порезвились, швыряя в ораторов шариками для пинг-понга. В те времена лидер, объявляющий, за кого голосуют его люди, мог говорить сколько его душе угодно, ограничивать их стали уже позднее, по просьбе телевидения, а делегацию, если среди ее членов не было единодушия, лишали полномочий. Ну, каждый лидер и нес соответствующий вздор, а уж потом говорил, кого поддерживает его штат, и некоторые делегации потребовали, чтоб каждого кандидата ставили на голосование отдельно, тогда всякий делегат мог покрасоваться на телеэкране перед домашними во всей своей славе. Обсуждение длилось долго, тягучее, как патока. Никто не ожидал, что победитель определится после первого голосования, и постепенно стало ясно, что все принимает именно такой оборот, как и было предсказано. Я не могу сейчас в точности припомнить, каким образом распределились голоса, но Андерсон набрал больше всех, но-моему, триста пятьдесят голосов, и тогда…
— Андерсон набрал триста сорок пять голосов,— сказал Гласс, протягивая Данну книгу, которую он снял с захламленной андерсоновской полки.— Вот здесь, в «Ежегодном информационном справочнике», так и значится. Я нашел выпуск за тот год, когда состоялся съезд, о котором у нас с вами идет речь.
— Вся игра была рассчитана заранее,— сказал Мэтт.— Понимаете, я предлагал сначала нарочно недобрать, а при втором голосовании заполучить побольше голосов, но Хант сказал, что ему нужна только победа, он будет стоять насмерть, а мы не знали, сколько именно голосов отнимут у Эйкена и передадут вице-президенту. Так что при первом голосовании мы чуть не погорели.
— Значит, Андерсон был прав, а мы ошибались,— сказал Данн,— потому что при втором голосовании за Эйкена высказались двести шестьдесят восемь делегатов. Если бы Андерсон получил меньше голосов, чем оказалось на деле, слабонервные маменькины сынки из его делегации напугались бы до ужаса,— а слабонервных там было невпроворот,— я уж не говорю, какое действие это произвело бы на других, которые примкнули к Ханту во время предварительной кампании и теперь готовились переметнуться к тому, кто победит. Когда идет обсуждение, они ведь так легко пугаются. Бингем тоже добился немалого успеха, собрал всего на пять голосов меньше Эйкена, а это для него потолок. Я не думал, что Старк так осрамится, но вот здесь написано, что он занял четвертое место, набрав всего сто двадцать восемь голосов при одном воздержавшемся. Вице-президент получил шестьдесят пять,— старика поставили в довольно-таки унизительное положение, правда? Мой кандидат и прочие избранники народа всем скопом набрали… сейчас погляжу… сто сорок девять при одном воздержавшемся. Так что никто не получил даже подобия большинства. Я был очень доволен, поскольку именно это и предсказывал своим людям.
