Chinenkov - Po tu storonu
– Тогда можете себя поздравить с ещё одним успехом, господин Бурматов, – ядовито улыбнулся Боммер. – По вашей милости они все арестованы и отправлены в концлагеря!
– Я предполагал, что их ожидает такая участь, – вздохнул дон Диего. – Успокаиваю себя тем, что они знали, куда ехали, и были осведомлены, что может их ожидать на «горячо любимой родине»!
– А вы представляете, что вас может ждать в собственном замке? – взглянув на часы, вдруг заторопился Боммер.
– Не представляю, но догадываюсь, – ответил дон Диего спокойно. – Хотя вы обещали мне какие-то «особые условия»?
– Да, они вам будут предоставлены незамедлительно, – сказал Боммер, нажимая на сигнальную кнопку под столом. – Я помещу вас в такое чудесное местечко, что…
Открылась дверь, и в кабинет вошли два солдата.
– Уведите его, – кивнул на дона Диего Боммер. – Не оставляйте его без внимания ни на минуту! Это чрезвычайно опасный человек, хотя с виду доброжелательный и тихий.
– Эй-эй, чего вы меня хватаете?! – возмутился дон Диего, когда солдаты подошли к нему и взяли под руки. – Я ещё коньяк не допил, и… Эй, Мартин, а ты не хочешь узнать, почему я взорвал верфь в порту Ростока? А почему ты не выслушаешь, какое место я отвёл тебе в своём обновлённом плане?
– Потом расскажешь, не сейчас, – отмахнулся Боммер. – Я не прощаюсь, господин де Беррио, да и вам спешить некуда…
Невзирая на отчаянные попытки дона Диего вырваться из их цепких рук, солдаты вывели его из кабинета, а Боммер… Брезгливо морщась, он взял со стола бутылку с остатками коньяка и бросил её в урну.
– Скотина, – прошептал он, думая о доне Диего. – Но ничего, я подумаю, что с тобой сделать, подожди. Но почему же подумаю? Я уже знаю, как с тобой поступить, свинья русская!
6
Эксперимент не задался с самого начала. Лётчик умер в морозильной камере ещё до того, как ассистенты увеличили нагрузку до допустимой предельной нормы.
– Чего стоите! – закричал Азат на хирургов. – Немедленно его оживите!
Доктора переглянулись, но не предприняли даже попытки реанимировать умершего. В лаборатории было всё для проведения экспериментов любой сложности, а вот для спасения людей…
«О Всевышний, да с меня Боммер голову снимет! – паниковал Азат, разглядывая угрюмые лица докторов и ассистентов. – Мартин наказывал, что допустить смерть лётчиков никак нельзя, и если такое случится, то наказание будет неизбежным и суровым!»
Он был в шоке. Он знал, что надо действовать немедленно, но не знал как. Между клинической и действительной смертью человека есть решающие четыре-пять минут. За это время жизненные импульсы ещё не успевают покинуть организм клинически умершего человека.
«О Аллах, уже прошла минута! – взглянув на часы, пришёл в ужас Азат. – Надо как-то спасать этого “красавца”, чтобы вместе с ним в ящик не сыграть! Чего же стоят и прячут глаза эти дегенераты? Ну конечно, они понимают, что за смерть подопытного не понесут никакого наказания! Они знают, что пострадаю только я! А может быть, именно поэтому обязанности руководить экспериментом Мартин возложил на меня?!»
И тут случилось неожиданное. В лабораторию вдруг заглянул Дмитрий Шмелёв, который не участвовал в эксперименте. И это оказалось как раз кстати!
– Дима, зайди! – взвизгнул Азат истерично, и внутри у него зажглась слабенькая искорка надежды. Он с беспомощным видом вытянул руку в сторону операционного стола, на котором лежал мёртвый лётчик, и простонал: – Выручай, Димочка? Спаси его!
Шмелёв сразу понял, в чём дело. Не мешкая ни секунды, он стремительно приблизился к столу, и его беглого профессионального взгляда было достаточно, чтобы определить ситуацию.
– Как давно он мёртв? – спросил Дмитрий у вставшего рядом Мавлюдова.
– Уже три минуты, – взглянув на часы, простонал Азат. – Он… он…
– Всё понятно, – сказал Дмитрий и протянул руку: – Скальпель подай!
– Чего? – не понял Азат.
– Отойди, – оттолкнул его локтем Шмелёв и сам схватил со столика острый, как бритва, скальпель.
Одним точным разрезом он вскрыл умершему грудь и, бросив скальпель на пол, взял пальцами остановившееся сердце. Быстро и уверенно он принялся массировать его, заставляя механически сокращаться. Присутствующие в лаборатории сотрудники вдруг сбросили с себя оцепенение и «вспомнили», что они тоже врачи. Они поспешили к Шмелёву на помощь и приступили к внутриартериальному переливанию крови. Но сердце всё ещё бездействовало…
Дмитрий прилагал титанические усилия, чтобы вернуть умершего к жизни. Ни на секунду не останавливаясь, он энергично массировал сердце, не давая возможности наступить общему параличу. Обступившие стол сотрудники, затаив дыхание, ждали финала.
У Дмитрия уже онемели от усталости пальцы, но он не останавливался и упорно массировал остановившийся орган. И случилось чудо! Вопреки мрачным прогнозам сотрудников, которые, перешёптываясь, уже констатировали факт смерти лётчика, его сердце вдруг ожило и забилось. Дмитрий сам зашил ему грудь, а когда пациента унесли в лазарет, он вышел из лаборатории. Азат поспешил за ним следом.
– Спасибо! Спасибо! – говорил он, сияя от счастья. – Ты явился как раз вовремя! Ты спас мне жизнь!
– Кому? Вам? – опешил Дмитрий. – А мне показалось, что я спас жизнь немецкому лётчику.
– Да, и ему, и мне! – захлёбываясь от радости, заверил его Азат. – Если бы он вдруг не выжил, то казнили бы и меня! Ты мой спаситель, ты это понял?
– Начинаю понимать, – мрачно усмехнулся Дмитрий. – Но радость ваша, весьма возможно, преждевременна. Да, я вернул немца к жизни, но это не значит, что он минут через пять снова не умрёт. Вижу, коллеги не очень-то дорожат жизнью своего соотечественника!
– Теперь, если он даже и подохнет, мне наплевать, – расплылся Азат отвратительной улыбкой. – Главное, что этот немчура выжил после эксперимента, которым руководил я! А теперь ответственность за его жизнь сама собой переложилась на остальных сотрудников, вот они пускай и пекутся о нём!
– Что ж, я рад, что избавил вас от наказания за неудачный опыт, – поморщился Дмитрий, собираясь уходить. – Боюсь, что следующий…
– Ну нет, следующего не будет! – усмехнулся Азат и тут же поправился. – Нет, я не так выразился. Опыты конечно же будут продолжены, но… Без моего участия!
*
О случившемся Боммеру доложили сразу, как только он вошёл в лабораторию. Ему рассказали во всех подробностях, что случилось, и как русский хирург Шмелёв совершил чудо, прибегнув к прямому массажу сердца.
– Где он? – спросил Мартин, хмуро глядя на сотрудников.
– Ушёл вместе с доктором Мавлюдовым, – ответили они, тревожно переглядываясь.
– Я не о них, а о лётчике, – поправился Мартин.
– Его перенесли в лазарет, – ответили сотрудники. – Теперь другие специалисты борются за его жизнь!
Мартин стремительно шёл по коридору. Он был озабочен, даже напуган. Вихрем ворвавшись в лазарет, он напугал дежурного врача.
– Как он, жив?
– Жив, но… – врач замялся. – Он может умереть в любую минуту.
Мартин посмотрел на часы.
– Какие принимаются меры к его выздоровлению? – спросил он.
Врач перечислил, какие меры приняты, но… Пациент по-прежнему между жизнью и смертью.
– Уже никакое чудо не спасёт его, – добавил он в конце. – Мне вообще непонятно, как он ещё жив.
– Ничего, ничего, – прошептал задумчиво Мартин. – Вид у него плачевный, но… Я, собственно, ожидал худшего.
Врач удивлённо приподнял брови.
– Идите, занимайтесь своими делами, – распорядился Мартин, глянув на него. – Спасибо вам! А мне надо собраться с мыслями.
Оставшись наедине с пациентом, он достал из кармана пузырёк с коричневой жидкостью, выдернул пробку и поднёс горлышко к губам лётчика.
Через десять минут тот открыл глаза и, увидев Боммера, хотел приподняться, но голова бессильно упала на подушку. Из его глаз потекли слёзы. Мартин проверил пульс: сердце билось учащённо.
– Что со мной? – поинтересовался лётчик.
– С тобой всё хорошо, – поспешил заверить его Мартин. – Не тревожься. После эксперимента ты немного утомился, отдыхай…
Навестив больного, Мартин вышел из лазарета и быстрым шагом проследовал в подвал и вошёл в морг.
– Даже можно было не сомневаться, что найду вас именно здесь, – с сарказмом высказался он, увидев испуганные лица вскочивших при его появлении Дмитрия и Азата. – А что, прекрасное местечко для встреч и душевного отдыха! Вам только мертвецов для «тёплой компании» не хватает!
– Да мы… – хотел что-то сказать Мавлюдов, но, заметив тяжёлый взгляд Мартина, осёкся и замолчал.
– А вы, коллега, где должны быть? – строго спросил Мартин. – Вы были назначены мною руководить экспериментом, не так ли?
– Да, но-о-о… – Мавлюдов и на этот раз не нашёл, что сказать в своё оправдание, и прикусил язык.
