elSeverd - Молчаливый
— Вы очень любезны, господин Блек, — я отвесил подчеркнуто вежливый поклон, оглядывая обстановку.
Потемневшие от времени резные дубовые балки удерживали изогнутый свод потолка. С балок свисали несколько чучел причудливых животных, бросавшие странные отсветы на стены — у дальней стены ярко пылал огромный камин, и языки пламени придавали залу еще большую загадочность. Настоящее обиталище злого волшебника из детских сказок.
— Мисс Грейнджер, — Сириус развернулся к осматривавшейся Гермионе. — Чувствуйте себя как дома. Тиби!
С хлопком в комнате появился домовой эльф, одетый в серо-черные штаны и сюртук, на котором золотыми и серебряными нитями был вышит какой-то сложный герб.
— Покажи благородной гостье нашего дома её комнату и проведи по дому. — Скомандовал Сириус. — Проследи, чтобы она не попала в неприятности. И не давай портретам кричать на неё.
Гермиона невольно поёжилась.
— Тут достаточно проклятых артефактов моих предков, — хмыкнул Сириус. — Некоторые вещи не стоит брать в руки, если в тебе нет крови Блеков. Нежелательно трогать драгоценности, они часто закляты от чужих рук, и не открывать двери в западном крыле особняка, там находятся жилые комнаты моих дражайших родственников. Особенно аккуратно стоит себя вести в библиотеке, не касайся книг, на корешке которых есть герб Блеков.
Сириус махнул в сторону герба на сюртуке домовика.
— Но библиотека, пожалуй, главная гордость этого дома, — хитро усмехнулся крёстный. — Поэтому я и вытащил из Хогвартса не только крестника, но и тебя.
Явно уже представившую себя в окружении бесчисленных книжных томов Гермиону увёл почтительный эльф, а Сириус развернулся ко мне, и я получил возможность рассмотреть крёстного Гарри Поттера поближе.
Худое, бледное лицо. Серые, очень внимательные глаза, в которых тлел хорошо знакомый мне огонёк безумия. Глаза много повидавшего человека, который испытал и боль, и предательство, и смерть близких людей. Глаза человека, почти половину своей жизни провёдшего, как я уже знал, в самой страшной тюрьме волшебников.
— Хорошо, что ты здесь, Гарри, — крепкие жилистые руки, покрытые десятками шрамов, стиснули мои плечи. — Я чертовски испугался, когда Дамблдор заявил, что тебе отшибло память.
— Ну, он не соврал, — я поморщился. — Я действительно почти ничего не помню.
— Проклятая тварь! — рыкнул Сириус, на глазах мрачнея.
— Я помню только, как на кладбище меня гоняли между могил полтора десятка людей в черных мантиях во главе с зеленорожим существом, — медленно сказал я. — В кого-то из них я даже попал, но...
— Но в Хогвартсе учат обезвреживать, а не убивать, — скривился Сириус. — Я только в Азкабане начал понимать, как неправы были составители всех этих министерских учебников.
Мы сели в кресла возле камина, и Сириус, заговорщически улыбнувшись, взмахом руки подтянул к себе пару бокалов и запылённую бутылку.
— Чёрт возьми, — протянул он, откупоривая сургучную пробку, — если мадам Помфри узнает об этом, она сдерёт с меня шкуру. Что ты собираешься делать дальше, крестник?
Вопрос не застал меня врасплох, но я позволил себе несколько секунд полюбоваться сквозь тонкое стекло бокала на переливы света в благородном багровом напитке. Следовало определить, могу ли я доверять крёстному. Приходилось немного рисковать.
— Сириус, — начал я. — Я хочу задать тебе вопрос, но не хочу обидеть тебя.
— Что-то случилось? — подобрался мужчина в кресле напротив.
— Ты веришь, что мне действительно отбило всю память? — Я решил давить последовательно.
— Так уверяют Дамблдор и мадам Помфри, которой я верю в таких вопросах в десять раз больше, чем директору, — хмуро ответил Сириус. — Я рад, что ты не превратился в такое же растение, как родители бедняги Лонгботтома.
— Хорошо. — Протянул я, осторожно подбирая слова. — Я забыл все события, которые происходили со мной до кладбища. Я не помню ни наших встреч, ни наших взаимоотношений. И сегодня я решил, что раз уж память не желает возвращаться, то стоит начать хотя бы с чтения газет.
— Так, — Сириус налил себе вина. — Продолжай.
— Пока что я прочитал только все газеты от начала выступления Вольдеморта до его гибели от моих рук, — я старался не обидеть гордого человека, — и до того момента, когда тебя отправили в Азкабан якобы за предательство моих родителей...
— Понимаю, — Сириус нахмурился еще больше. — Если ты прочитаешь их дальше — обо мне там будут писать ещё хуже, особенно, в прошлом году, когда я наконец-то сбежал из Азкабана.
— Значит, ты понимаешь, к чему я клоню? — Осторожно спросил я.
— Понимаю, — Сириус недовольно поморщился, встал с кресла и прошёлся по комнате. — Мне дьявольски неприятно слышать такое от собственного крестника, но... тебе действительно пока нечем опровергнуть газетные статьи... кроме, разве что, факта, что ты сидишь в этом особняке, в центре силы рода Блеков, и по-прежнему жив.
— Я понимаю, и потому не хочу обижать тебя, крёстный.
— Тиби! — яростно рыкнул Блек. — Принеси мне из библиотеки книгу по магическим клятвам!
Домовик, повинуясь жесту хозяина, протянул мне потрескавшуюся от времени книгу в кожаном переплёте.
— Открой её на странице о Непреложном обете, — буркнул Сириус.
«Маг, желающий надежнейшим из известных в мире способов подтвердить свои слова, может воспользоваться изобретением могучих волшебников прошлого, кое зовётся Непреложным обетом. — Причудливо сплетенные слова в написанной от руки старинной книге с трудом доходили до моего сознания. — Обет Непреложный, невзирая на силу его и невозможность обмануть эти чары, с лёгкостью может быть выполнен даже неопытным чародеем, только вступившим на тернистые тропы постижения искусства».
— Прочитал? — Осведомился Сириус, увидев, что я собираюсь перелистнуть страницу.
Дождавшись моего кивка, он продолжил, в точности повторив ритуал из книги.
— Я, Сириус Блек из древнейшего и благороднейшего рода Блеков, клянусь своей жизнью и магией, что не предавал своих друзей, Джеймса и Лили Поттеров, и не выдавал их убежище слугам Вольдеморта. Я клянусь, что Хранителем Тайны, способным выдать убежище Поттеров, был Питер Петтигрю, которого мы выбрали за его незаметность и незначительность. Пусть магия будет свидетелем моих слов!
Во время произнесения слов Обета комнату наполняла темнота, разлетевшаяся в клочья от яркой вспышки, сопроводившей последнюю фразу.
— Lumos! — Спокойно произнёс Сириус, и на конце его палочки зажегся свет. Магия осталась с ним.
— Ты простишь меня, крёстный? — Встав с кресла, я крепко обнял Блека.
Вместо ответа он демонстративно ткнул меня пальцем под рёбра.
— Прощу уж как-нибудь, — хмыкнул он, со всей силы хлопнув меня по плечу. — А теперь вернёмся к моему вопросу.
Сириус долил нам ещё вина и замолчал, выжидающе глядя на меня.
— Что делать? — Я качнул бокалом в сторону Сириуса и пригубил терпкое вино. — Сириус, меня в очередной раз попытались убить! Чего еще я могу хотеть, кроме как не допустить этого?
— И что ты думаешь? — Блек залпом осушил свой бокал. — Дамблдор и наши драгоценные министерские крысы не позволят тебе покинуть страну. Хотя — видит Мерлин! — ты имеешь на это полное право!
— Я думаю как можно быстрее привести себя в форму, чтобы не стать лёгкой добычей для сторонников Вольдеморта, — спокойно произнёс я, допив вино. — На кладбище меня спасло только чудо. А до того момента, если шрамы на моем теле не врут, меня спасала только запредельная удачливость.
— Ты изменился, Гарри, — подумав, заметил Сириус, пристально рассматривая моё лицо. — Старик Аластор Грюм будет только рад, что еще один человек станет последователем его веры в постоянную бдительность.
— Аластор Грюм? — переспросил я, разговор выходил на еще более интересную тему.
— Самый искусный аврор современности, мой учитель и старший друг, — Сириус ухмыльнулся. — Именно он в своё время сумел швырнуть в Азкабан МЕНЯ!
От сухощавой фигуры волнами хлынула во все стороны сила, в комнате потемнело, а потом всё резко прекратилось. Я медленно потянулся за бутылкой и налил, под насмешливым взглядом крёстного, еще полбокала вина. Увиденное впечатляло. Сириус Блек, как я ощутил, обладал не меньшей мощью, чем напавшие на меня на кладбище Пожиратели смерти, и сила эта была чернее ночи.
