Златан огорчениях. - Я — Златан
Иной раз нас приглашали на матчи главной команды в каче- стве подающих мячи. Как-то «Мальмё» встречался с «Гётебор- гом» — очень серьезный матч. Мои одноклубники завелись в предвкушении получить автографы звезд, особенно у некоего То- маса Равелли, прослывшего героем после нескольких отраженных пенальти на чемпионате мира (ЧМ 1994 года — прим. ред.). А я ни- чего о нем не слышал, и промолчал, чтобы не сойти за полного профана (хотя, конечно, я тоже смотрел матчи чемпионата мира). Я же из Русенгорда, и мне «до лампочки» все эти шведы. Я бре- дил бразильцами — Ромарио, Бебето и другими, — и все, что меня заинтересовало в Равелли, это были его вратарские шорты очень яркой расцветки. Я даже подумывал, как бы их украсть.
Еще мы должны были продавать билеты «Бинглотто» (одна из крупнейших шведских лотерей), чтобы заработать денег в казну клуба. Я ломал голову, что делать с этими билетами. Я никогда не слышал ни про какого Локета (Лейф «Локет» Ольссон — ведущий одноименного шоу — прим. пер.). И я старался продать эти не- счастные билеты.
— Здравствуйте, здравствуйте, меня зовут Златан. Извините за беспокойство. Не желаете купить лотерейный билетик?
Если серьезно, то дело шло не очень. Когда нам впарили еще и Рождественские календари, я продал один, а то и меньше. Ну, то есть — ни одного. В конечном счете, отцу пришлось купить их все. Это было не совсем справедливо. Мы были не настолько богаты, да и в лишнем барахле дома не нуждались. Все эти затеи выгляде- ли дурацкими, и я не понимаю, как можно посылать детей зани- маться таким делом, словно попрошаек.
В команде сложился потрясающий коллектив: Тони Флюга- ре, Гудмундур Мете, Матиас Конча, Джимми Таманди, Маркус Розенберг... Hy и я. Все были разными, но очень талантливыми.
Я бы устроил сцену похлеще, чем когда-то мой отец. Та история навсегда в моей памяти, поскольку доставила мне боль. -При- знаюсь, она закалила меня, сделала сильнее. Кто знает, возмож- но благодаря тому случаю я еще больше закалился, почувствовал себя бойцом. Но в тот момент я был словно выбит из седла.
Ладно, проехали. В один прекрасный день у меня было на- значено свидание с девушкой, а тогда я не был настолько уж рас- кованным в этом смысле. Парень, к которому приставили персо- нального воспитателя, как вам такое, круто, да?! Меня всего про- шибал пот, даже когда я просто взял у нее номер телефона. В моих глазах она была потрясающей девушкой, и я решился спросить:
Не хочешь пойти куда-нибудь сегодня после школы?
Конечно, с удовольствием, — ответила она.
А что если на «Густава»?
Это сквер Густава Адольфа в Мальмё. Мне показалось, что ей понравилась эта идея. Когда я пришел на место свидания, ее еще не было. Я очень нервничал. Я чувствовал себя не в своей тарел- ке и даже как-то беззащитно. Почему она не пришла? Может, я разонравился ей? Прошла минута, две, три, десять, и я не стал дожидаться ее дольше. Это было наибольшим из всех унижений. Я решил, что она просто обманула меня. Кому охота приходить на свидание с таким, как я?! C такими мыслями я отправился домой. Hy и ладно, чихать я на нее хотел! Я стану звездой футбола. В ито- ге, все оказалось до банального глупо. Просто ее автобус опоздал (водителю приспичило купить сигарет или что-то подобное), и она приехала сразу после того, как я ушел. Мы разминулись, и де- вушка была расстроена не меньше меня.
тренеров, и это давалось мне все лучше и лучше. Хотя порой было нелегко. На меня влияла обстановка в семье, все происходившее с отцом и матерью доставляло мне боль. И это трудно было вы- бросить из головы.
В школе Соргенфри ко мне приставили дополнительного учителя, то есть воспитателя. Это реально повергло меня в шок. Разумеется, я не был прилежным учеником. Не исключаю, что и худшим среди всех. Но чтобы воспитатель?! Да идите вы... У меня же хорошие оценки по английскому, химии и физике. Не дебил какой-нибудь. Я даже к сигарете ни разу не прикоснулся. Про- сто делал глупости, шалил. Речь даже зашла о направлении меня в спецшколу. Они словно хотели заклеймить меня, и я чувство- вал себя, как инопланетянин. Во мне как будто заработал часовой механизм. Может, следовало еще добавить, что я преуспевал по физкультуре? Не отрицаю, я мог быть недостаточно сосредоточен в классе, и мне с трудом удавалось подолгу сидеть за учебниками. Но я был способен сконцентрироваться (да, особенно, когда нуж- но было ударить по мячу или швырнуть куда-нибудь яйцо).
И вот однажды в спортзале эта училка (забыл упомянуть, что это была женщина) наблюдала за мной. Как только я делал что- нибудь не так, она тут же цеплялась ко мне, как репей. Меня это достало, я швырнул в нее мяч и попал прямо в голову. Она была настолько шокирована, что не смогла вымолвить и слова, и только в изумлении смотрела на меня. После этого инцидента отца вы- звали в школу поговорить на предмет психологической (или даже психиатрической) помощи, направлении в спецшколу и прочего вздора. Такие темы обсуждать с ним, скажу я вам, было непросто. Никому не было позволено плохо отзываться о его ребенке, и уж тем более какой-то непонятной училке. Отец пришел в ярость, направился прямиком в школу и в свойственном ему ковбойском стиле набросился на них: «Кто, черт возьми, вы такие, чтобы гово- рить здесь о психиатрической помощи?! Это всем вам она нужна. C моим сыном все в порядке, он хороший мальчик, а вы все може- те пойти убиться об стену!».
Появление необузданного югослава возымело действие. Не- много погодя училку-воспитательницу удалили. А ко мне верну- лась уверенность в себе. Но все же случившееся не оставляло меня в покое. Нельзя же делить детей на плохих и хороших. Нельзя!
Если бы кто-нибудь посмел обвинить моих Макси и Винсента в том, что они не ведут себя, как все, я бы вышел из себя. Обещаю!
Иногда я прикупал себе по три рубашки по цене одной. Я ста- рался менять стили. Ничего не помогало. Я продолжал выглядеть, как «парень из Русенгорда», неблагополучного района. Я не хочу с этим смириться — вот как я думал. До определенного возраста я был маленького роста, но за какую-нибудь пару месяцев подрос сразу на тринадцать сантиметров, и мне стало казаться, что я вы- гляжу как какой-то рахит. А нужно было самоутверждаться. Я стал наведываться в центр города, заходил в «Бургер Кинг» и прогули- вался по скверам.
Кроме того, я продолжал совершать плохие поступки. И не только ради куража. Мне нужны были классные вещи, иначе как я смогу получить шанс показать себя в школе. Однажды я стянул у одного парня CD-плеер. Перед классами у нас располагались шкафчики для личных вещей с кодовыми замками, и мой приятель сообщил мне секретный код одного из парней. В его отсутствие я вытащил плеер, сел на велосипед и катался, слушая его песенки и чувствуя себя круто. Но этого было мало. Мне по-прежнему не в чем было появиться на публике, и я продолжал оставаться парнем из неблагополучного района. Мой приятель был хитрее. Он зака- дрил девушку из хорошей семьи и сдружился с ее братом, который отдавал ему свои шмотки. Отличный ход, конечно, хотя и не всег- да срабатывающий. Все-таки, как ни крути, мы не вписываемся в этот круг, мы — другие. Хотя приятель продолжал гулять с этой классной девчонкой, одетый в дорогие шмотки, и выглядел очень гордым. У меня же оставался только футбол.
Но и здесь дела складывались непросто. Я попал в юниорскую команду, где все ребята были на год старше меня, что само по себе уже достижение. У нас подобралась потрясающая команда — одна из лучших в стране в своей возрастной категории. Правда, я сидел в запасе. Так решил наш главный тренер Оке Калленберг. Что ж, тренеру виднее, кого сажать на скамейку. Хотя, подозреваю, его решение не имело прямого отношения только к футболу. Когда я пришел в команду, то часто забивал и на поле выглядел неплохо. Я не устраивал их в другом отношении.
Мне было заявлено, что я недостаточно командный игрок. «Твой дриблинг тормозит игру», — вменяли мне в вину. Я слышал подобное уже сотни раз, в этих словах сквозило: «Ах, этот Златан, он такой не- сдержанный, недисциплинированный». До коллективных писем в этот раз, к счастью, не дошло, но поводов я давал достаточно: я орал на одноклубников, много разговаривал с судьями на поле, даже мог
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
В старшие классы я начал ходить в школу «Боргар», где была фут- больная секция, с которой я связывал большие надежды. Отныне все изменится. Я смогу стать по-настоящему крутым. Но кругом опять были сплошные засады. Ну, ничего, к этому я был морально готов.
Для начала в моей команде оказалось несколько высокомерных снобов. В самой школе преобладали обеспеченные девчонки и пар- ни, такие «все из себя», прилично одетые и вальяжно покуривав- шие. В моей среде шиком считались кроссовки или тренировочный костюм марки «Адидас» или «Найк». Это считалось круто, и я думал так же. Я и не подозревал, что Русенгорд так сильно отразится на мне. Он был словно выбит у меня на лбу. Как клеймо. А еще, словно тень той самой училки-воспитательницы нависала надо мной.
