Журнал «Юный техник» - Юный техник, 2003 № 11
— Где, господин капитан? — забеспокоился Павийон.
— Там, справа на вышке!
Мэр осторожно взглянул в окуляр. На верхушке круглого решетчатого донжона развевался большой черный флаг.
В его центре скалила зубы голова черного дракона.
— Не знаю, — осторожно заметил мэр. — Никогда не видел у южан таких знамен.
— Ну, так я вам скажу, что это такое. Это боевой штандарт отряда «Черный Дракон» — наемников с Новой Спарты.
— Создатель помилуй! Откуда они тут?
— Это как раз ясно. Вы наняли нас, а ваши враги — «черных драконов».
— Вот ведь негодяи, проглоти их Песчаный Червь! — завопил расстроенный мэр. — Что же теперь делать?
— Прежде всего, менять условия договора, — невозмутимо заметил кондотьер. — Одно дело разогнать местное ополчение, а другое — сражаться с лучшими наемниками Галактики!
— Какова теперь ваша цена? — робко поинтересовался Павийон.
— Втрое выше прежней.
— Создатель сохрани! Это же пятнадцать триллионов галактов! — простонал мэр.
— Капитан «драконов» Альберико Бабьяно вызвал бы меня на дуэль, узнав, что я так дешево оценил победу над ним.
На лице Павийона отразилась внутренняя борьба.
— Решайте, — сказал капитан. — Если цена вас не устраивает, мы улетаем.
— Согласен, — выдавил мэр.
* * *
Взгромоздившись на верхушку наблюдательной вышки, мэр Павийон в большую стереотрубу следил за ходом развернувшегося под ним сражения. За ним увязался старый Петеркин. Когда-то в молодости, в дни Туманной Войны, его мобилизовали, и он неделю просидел на боевой позиции рядом с ржавой ионной карронадой, ожидая так и не состоявшегося нападения эпсилонцев. С тех пор жители Цагонары почитали его как большого специалиста в военном деле. Впрочем, кое-что он действительно знал, регулярно просматривая популярные видеожурналы «Имперское военное обозрение» и «Звездный солдат».
Отряд Урслингена наступал на Молинеллу широким полукругом. Солдаты разбились на боевые тройки, и два бойца прикрывали бегущего впереди. Атаку поддерживали два тяжелых бронехода, которые виднелись на флангах.
— Вот, господин мэр, — завел Петеркин. — Танк слева — это основной футер «Рэйлгаг-F-ZK-III». Вооружен тремя плазменными лерхлейнами, одной кварковой дорндреллой, а вон в той башенке — резонансная зингерина «Озма-Р5» типа «Иерихон». Хороший образец футера. А правая боевая машина, похожая на драконье яйцо на антигравной подушке, — малый бронеход «Стуррэг», вооруженный…
Павийон, не слушая старого болтуна, вглядывался в свой бинокль.
Передовым наемникам оставалось добежать до окраины какую-нибудь лигу, как с башни ударил тяжелый станковый фогратор. Лазерные лучи вскрыли броню «Стуррэга», как консервную банку, и из подбитого бронехода повалил едкий фиолетовый дым. Из люков с руганью выскочило несколько наемников. Прежде чем они успели залечь, один из кондотьеров, сраженный метким выстрелом лазерной винтовки, повалился на землю, как сломавшийся сверкающий робот.
В ответ «Рэйлгаг» нанес мощный залп из всего своего бортового оружия по левому флангу обороны «Черного Дракона». На месте целого квартала Молинеллы вспухло огромное облако.
Правому флангу отряда Урслингена уже удалось было зацепиться за пригород Молинеллы, как в небе показалась боевая гравиплатформа. Тупая морда тахионного фальконета, напоминающая своей гибкой турелью голову сказочного дракона, хищно свесилась вниз с платформы, как восьминогая змея перед броском. — Это «Шанс-GSh-6-30» типа «Дуреньдаль», каждый его ствол рассчитан на излучение в своем диапазоне, — важно начал Петеркин, и тут вырвавшийся сразу из двух перфорированных раструбов радужный столб ударил в «Рэйлгаг».
Боевую машину поглотил огромный шар, переливающийся всеми цветами радуги.
Мэр вспотел от волнения. На какой-то миг его даже обрадовала мысль, что, если все кондотьеры погибнут, ему не придется платить им тройную цену. Но он вспомнил о несметных залежах алмазов Молинеллы, и его сомнения развеялись.
Штурмовик, как призрак смерти, парил над кондотьерами, неся им гибель. Мэр в отчаянии отыскал в бинокль Урслингена и увидел, как из ствола громоздкой установки на плече капитана вырвалась изумрудно-зеленая молния. Боевой гравилет задымился и, падая, исчез за дальними домами. Над поселком вырос багрово-фиолетовый гриб взрыва.
В битве явно наступил перелом. Наемники Урслингена уже вцепились в окраины Молинеллы мертвой хваткой.
«Черные драконы» лишь изредка отвечали вспышками ручных бластеров. Но вот последние кондотьеры исчезли из поля зрения бинокля мэра, и тому ничего не оставалось, как с тоской поглядывать на плоскую черную коробку глюонного передатчика в ожидании картины боя в центре города.
На панели загорелся зеленый огонек, и в воздухе над передатчиком появилась объемная панорама площади перед городской ратушей Молинеллы. За углами домов прятались кондотьеры Урслингена, непрерывно палившие по осажденному зданию. Защитники отвечали редкими выстрелами из пистолетов-игольников.
В бледно-песочном небе, перечеркнутом ярко-красными перьями облаков, взлетела голубая звездочка сигнальной ракеты, и из ратуши появилась фигурка в зеркально-черном защитном костюме.
— Это командор «черных драконов» Альберико Бабьяно, — прокомментировал голос Урслингена. — Пойду узнаю, чего он хочет.
Изображение стало крупнее, и Павийон увидел, как Урслинген положил свой тяжелый бластер на землю и медленно вышел на середину площади.
Командиры вражеских отрядов остановились в пяти шагах друг от друга. Ни слова не говоря, Альберико снял с правой руки перчатку и бросил ее под ноги Урслингена.
— А это что значит? — поинтересовался у Петеркина мэр.
— Бабьяно вызвал Урслингена на личный поединок, — пояснил тот. — Отказаться от поединка — нарушить неписаный закон кодекса воинской чести.
Изображение снова мигнуло, и мэр увидел, как две сверкающие фигуры — белая и черная — застыли напротив друг друга в центре площади с короткими трубками в руках.
Пронзительно взвыл боевой рог, и противники бросились друг на друга. Из трубок вырвались короткие клинки ослепительных лучей — ярко-голубого цвета у Урслингена и кроваво-красного у Альберико. Противники закружились в смертельном танце, с изумительной ловкостью нанося и парируя молниеносные выпады.
Бабьяно нанес неуловимый удар по правой руке Урслингена. Меч командора вылетел из руки и, звеня, покатился по площади, оставляя расплавленные дыры там, где тысячеградусный луч касался пластикового покрытия. Альберико несколько раз попытался достать обезоруженного противника, но Урслингену удалось увернуться от багрового клинка. Отражая очередной выпад, Урслинген упал на одно колено. Бабьяно, торжествуя, занес меч для последнего рокового удара. Мэр в ужасе замер. Но тут капитан кондотьеров нанес сокрушительный удар в грудь своего врага. Альберико отлетел ярдов на семь, замертво рухнул на землю и остался лежать, как черная блестящая кукла.
— Удар, усиленный экзоскелетом боевого скафандра, может достигать силы в полторы тонны, — не дожидаясь очередного вопроса мэра, пояснил Петеркин.
Павийон с облегчением вздохнул и, достав из кармана жилетки большой белый платок в мелкий красный горошек, вытер им вспотевший лоб.
Из здания ратуши вышли уцелевшие «черные драконы». Побросав оружие, они мрачно построились.
— Сегодня вам не повезло, парни, — проворчал Урслинген. — Забирайте своих покойников и уматывайте с этой планеты куда хотите. Можете взять гравиплатформу.
Все было кончено. Павийон чуть не обнял Петеркина.
Победа! Алмазы! Богатство!
* * *
Урслинген отдыхал в раскладном антигравитационном кресле, наслаждаясь прохладой, когда в его командирскую палатку ворвался Павийон.
— Это настоящий грабеж! Вы нарушаете условия договора! Я буду жаловаться в Ассоциацию наемников! — с порога завопил мэр.
— Успокойтесь, господин Павийон, — невозмутимо проговорил Урслинген, с наслаждением потягивая вино. — В чем вы нас конкретно обвиняете?
— Вы захватили все алмазы, которые мы отбили у Молинеллы!
— Разве? Мы их получили как выкуп от местных жителей за то, что не стали разорять их город.
— Этим вы нарушили контракт!
— Вовсе нет, — заметил Урслинген. — Там указано, что мы должны захватить Молинеллу. Но нигде не написано, что нам запрещено получить выкуп с горожан, который они заплатят из принадлежавшего им на тот момент имущества. Вы что, уже оформили свои права на алмазный рудник?
Мэр промолчал.
— Значит, по закону он все еще принадлежит Молинелле, и ее жители вправе распоряжаться своей собственностью. А вот вы нарушаете наш договор.
