Журнал «Если» - «Если», 2012 № 11
После повторного просмотра видеозаписи рискованного эксперимента совет директоров компании подверг инженерно-техническую группу суровой критике и дал указание продолжить работы. Вскоре Джонатан окольными путями узнал, что дирекция приняла решение объявить о первичном размещении акций на сумму, вдвое превышавшую запланированную.
Вечером на праздничном корпоративе Монти признался Джонатану:
— Я б-боялся, что не смогу з-закончить выступление. Но надо было в-видеть их лица, когда ЛЭССИ сиганула с крыши!
Монти был возбужден и заикался больше обычного, но этого уже никто не замечал.
Уолтер подсел к Джонатану, наблюдавшему за празднующими победу инженерами.
— Знаешь, я с детства полюбил техническое творчество, потому что оно, в конечном счете, очень человечно. — Уолтер улыбнулся. — Ведь всякая техника нужна только для того, чтобы служить людям… Помню, когда мама вязала нам свитеры, мне казалось, что с каждым щелчком спиц она вплетает в них частичку своей любви и заботы. Я полагаю, что мы здесь занимаемся тем же самым — во всяком случае, мне хочется так думать. Отними у нашей техники гуманизм, и что тогда останется?
Уолтер понимал, что впереди еще много работы, но это его не пугало. Он твердо знал, что работа связывает его с теми, кого он любит.
Перевел с английского Андрей МЯСНИКОВ
© Mark Niemann-Ross. Humanity by Proxy. 2012. Печатается с разрешения автора.
Рассказ впервые опубликован в журнале «Analog» в 2012 году.
Чарльз Гэннон
Не для себя одних
Солнечный свет в салоне внезапно померк — космоплан пересек терминатор и летел над ночной стороной Земли.
Далеко внизу проносилась огромная азиатская суша, темная и не отмеченная ничем, кроме редких светящихся пятен разбросанных по степи городов. Он перечислял их по памяти и смаковал названия. Пусть во многих из них не очень-то любили русских, но и эти города были ему дороги. Они больше не были целями обстрелов, объектами нападения. На улицах мужчины по-прежнему ругались, женщины все так же напевали и, как всегда, играли дети. Только это и имело значение.
Космоплан вздрогнул. Он закрыл глаза и почувствовал изменение курса: чуть кренясь вправо, космоплан закладывал вираж. Начиналось снижение. Открыв глаза, он увидел в иллюминаторе темную поверхность Японского моря.
Слишком быстро, подумал он. Впрочем, во время войны постоянно кажется, будто все происходит слишком быстро: прилеты, отлеты, встречи, прощания. С той самой минуты, когда ему вручили личный жетон, который он сжимал сейчас в руке, у него не было времени ни толком познакомиться с кем-то, ни расстаться… ни спасти чью-то жизнь.
Кроме своей собственной.
* * *Еще не смолкла первая нота тревожной сирены, а Сергей Андреев уже несся к отсеку с аварийно-спасательными скафандрами. Перед ближайшим шкафом он чуть сбавил скорость, чтобы узкая дверь успела автоматически открыться, подпрыгнул, резким движением сбрасывая обувь и, одновременно, разворачиваясь спиной вперед. Удар смягчила раскрытая верхняя половина скафандра, и, выпрямив ноги, Сергей скользнул в штанины. Когда он встал на полную ступню, зажужжал сервомотор, и нижняя половина скафандра, мгновенно поднявшись вверх, зафиксировалась на талии.
Прерывистый вой сирены участился. Нельзя терять ни секунды.
Быстро — руки в рукава, пальцы в перчатки. Потянуть вверх кольцо герметичной молнии и зафиксировать стопорный замок. Резкий рост давления в скафандре подтвердил, что швы надежно закрыты.
Теперь можно поднять руки над головой, ухватить гермошлем и рывком потянуть его вниз.
Соединительные кольца воротника и шлема сомкнулись и с металлическим звуком сцепились намертво. Тут же сработал автомат, и в верхней части визора гермошлема на внутренней его стороне появились яркие значки индикаторов.
Система жизнеобеспечения — зеленый. Средства связи — зеленый. Контроль герметичности — зеленый. Средства перемещения в космосе — зеленый. Индикатор крепежа — зеленый мигающий.
Сергей нажал кнопку на манжете левой перчатки. Раздался щелчок: скафандр освободился от захватов.
Действуя аккуратно, но быстро, Сергей размотал страховочный фал. До сих пор не было слышно ни хлопка взрывной декомпрессии, ни визгливой трели утечки воздуха — разгерметизации модуля пока не произошло.
Легким нажатием подбородка Сергей включил ларингофоны.
— Докладывает Андреев, личный номер 2-18. К выходу из Модуля-11 готов. Прием.
После паузы в шлемофоне послышалось:
— Понял вас, Андреев. Ваше общее зачетное время двадцать две секунды. — И говоривший разочарованно хмыкнул.
Сегодня дежурил капитан Айвар Мери. Разочарование в его голосе означало, что он не увидел особых огрехов в том, как Сергей выполнил упражнение.
— Скафандр вы надели за четырнадцать секунд, но потеряли время с перчатками. Подгоните их получше. В случае травматической абазии вы сможете оставаться на ногах секунд тридцать, не больше.
Сергей еле сдержался, чтобы не фыркнуть в ответ: «А то я не знаю. Зато я прекрасно уловил твой тон, капитан Мери, а в нем — откровенное презрение. Для таких, как ты, я всегда буду лишь сыном смутьяна-панслависта, даже круче — экстремиста номми»[7].
В этот момент из-за гермостворки в конце коридора появился сам Мери, одетый в черно-голубой летный костюм — такие носили пилоты Балтийской конфедерации.
— Ладно, Андреев, практическую часть закончили. Теперь немного теории. Каковы ваши следующие действия?
— Первое — общий осмотр модуля, второе — содействие тем, кто… — начал заученно перечислять Сергей.
Мери отрицательно качнул головой, при этом его прямые, аккуратно подстриженные светлые волосы колыхнулись из стороны в сторону.
— Андреев… — Он сделал рукой круговое движение. — Что представляет собой этот модуль-тренажер?
Сергей сдвинул брови:
— Модуль юпитерианской космической станции США.
Мери подчеркнуто медленно кивнул.
— Замечательно. Только позвольте вам напомнить, что американская станция — это тороидальная конструкция, состоящая из множества модулей. — Его голос потерял оттенок притворного сарказма, в нем послышалось раздражение: — Поэтому просто «модуль» для меня ровным счетом ничего не значит. Всегда указывайте, в каком именно модуле вы находитесь. Всегда, без исключения. Давайте еще раз.
Сергей еле удержался от того, чтобы не дать эстонцу в зубы, и начал все заново.
— Первым делом произвожу общий осмотр Модуля-11, предназначенного для временного проживания и начальной подготовки вновь прибывшего персонала. Оказываю содействие тем, кто столкнулся с трудностями при надевании аварийно-спасательного скафандра. Затем, согласно боевому расписанию, спешно выдвигаюсь в Центр управления. Проходя через межмодульные туннели, я по приборам проверяю состояние каждого стыковочного узла. Если система неисправна, я вручную привожу взрывное устройство расстыковки в боевую готовность.
— Зачем?
Сергей опешил: такой вопрос не входил в план стандартной подготовки.
— Не понял…
— Андреев, в данный момент задавать вопросы, не входящие в технический регламент, — моя прерогатива. Я должен знать, как вы будете действовать в нестандартных ситуациях. Повторяю вопрос: зачем приводить в боевую готовность взрывное устройство расстыковки модуля в случае неисправности автоматики стыковочного узла?
— Затем… затем… — запинаясь, начал Сергей. — В общем, если система автоматики стыковочного узла не реагирует на сигналы главной командной сети, но возникла необходимость аварийного отстрела модуля от станции, расстыковка возможна только в ручном режиме. При этом я должен буду лично произвести подрыв устройства.
— И каковы в этом случае ваши шансы остаться в живых?
В инструкциях об этом не было ни слова. Сергей попытался наскоро произвести необходимый расчет, но сбился и сказал наугад:
— Вероятность выживания составит 50 процентов при условии, если…
— Неверно, Андреев. Если перед тем, как привести в действие взрыватель, вы все-таки пристегнетесь страховочным фалом, ваши шансы выжить составят 86 процентов. Если этого не сделать, вы труп. И точка. Вас высосет в открытый космос; и в атмосферу Юпитера вы войдете приблизительно через 8 часов 15 минут — с небольшой поправкой в ту или другую сторону в зависимости от вектора движения. Впрочем, это не столь важно, потому что радиация убьет вас намного раньше.
Узкие губы Мери стали еще тоньше, хмурое выражение лица сменилось беспощадной улыбкой.
— Ваш следующий тренинг состоится непосредственно на американской станции, товарисч. Уж там-то вы не ударите лицом в грязь, верно? Замарать свою фамильную честь перед америкосами? Только не это! — (При этих словах лицо Сергея вспыхнуло.) — Тем не менее я обязан доложить о вашей некомпетентности майору Шумилову. И не факт, что Шумилов отнесется к вам так же снисходительно, как я.
