Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №10 за 1983 год
Начинаются сцены допроса муджахида — из пробитых гвоздями рук льется кровь. Сразу вспоминается потрясшая весь мир книга Анри Аллега, руководителя газеты «Альже репюбликэн»: колониальные власти закрыли ее за поддержку освободительной борьбы алжирцев, а самого редактора, подвергнув жестоким пыткам, бросили в тюрьму. Из тюрьмы Анри передавал листки дневника, которые после его побега были изданы под названием «Допрос под пыткой».
Фильм кончается. Вид моря, освещенного солнцем. На берег набегают волны, героиня поет песню о свободе. Ее подхватывает кабильская молодежь, смотревшая с нами фильм.
«Свобода просто не дается — ее надо завоевать в борьбе» — эта песня стала известна в годы борьбы за независимость.
Ко мне подходит высокий кабилец Махидин Салми, он преподает в институте английский и французский языки.
— Завтра поедем в Беджайю, — говорит он. — По дороге как раз увидим партизанские места.
...Махидин задумчиво смотрит в окно автобуса на склоны, заросшие деревьями и увитые лианами, на далекие деревушки, прилепившиеся, как орлиные гнезда, к крутым обрывам.
— Такие деревни никогда не покорялись захватчикам. Вчерашний фильм как сколок с жизни. Много было подобных историй...
И Махидин рассказывает еще об одной упрямой деревеньке Тала.
Стояла, она на вершине горы, а напротив нее, через ущелье, были казармы французских солдат. Почти все парни подались в маки, на полях остались только старики и женщины, да еще ребятишки на склонах пасли овец.
Партизаны не давали покоя французам: нападали на их посты, подбирались к казармам, выманивали и уничтожали сторожевых собак. В одной схватке был застрелен солдат; французы рассвирепели. Проведав, что крестьяне, собираясь в горы за дровами, прихватывают с собой и провиант для партизан, колонизаторы вырубили сады вокруг деревни. Жители встали на защиту оливковых плантаций, ведь маслины — основная культура в их хозяйстве. Многие старики, женщины, даже дети были убиты прямо там, на своей земле. Оставшихся солдаты согнали на деревенскую площадь около мечети: крестьянам пригрозили расправой, если они не выдадут партизан.
В этот же вечер в отряд, где сражались сыновья и братья убитых, примчался с печальной вестью мальчишка. Партизаны решили выступать.
Под утро крохотная группа макизаров напала на французский патруль, отвлекая внимание основных сил противника. В казарме услышали стрельбу, и, как и предполагали партизаны, солдаты кинулись на выручку. Тогда основные силы муджахидов ворвались в казарму, захватили врасплох французских караульных. Солдат обезоружили и связали. Склады с боеприпасами взорвали, испортили телефонную связь, а уходя, поставили французов по стойке «смирно» у поднятого над плацем алжирского флага.
Колонизаторы расправились жестоко. Против деревни установили тяжелые орудия и расстреляли ее вместе с оставшимися там стариками...
Махидин Салми попросил шофера остановить автобус.
— Этот лес мы называем «Свежий источник». Там, в его глубине, родник, у которого собирались партизаны. Посмотрите, какие заросли — настоящие маки. Французы сюда даже нос боялись сунуть. Пойдемте со мной...
Махидин идет по узкой тропинке, вьющейся между высокими кустами, перебирается через валежник, камни и останавливается у еле заметного входа в пещеру. Присев на камень, он рассказывает, как в этой пещере проходил первый съезд партизанских руководителей.
Оставив около небольшой плиты с надписью у пещеры букетики цветов, мы направились дальше — в Беджайю, красивейший город на побережье. Его очарование можно почувствовать, пройдясь по двойной набережной, выгнутой над гаванью, полюбовавшись крепостью на горе Гурая, пышными особняками с колоннами и многоэтажными домами, где на балкончиках сушится белье и ковры; касбой, служившей складом для французских боеприпасов.
Борцам за освобождение родины посвящены два величественных монумента в центре города. Один еще в строительных лесах: горец-кабил со связанными руками на краю скалы. Через минуту его столкнут в пропасть (так колонизаторы расправлялись с непокорным населением). Мускулистая фигура патриота выражает силу и презрение к палачам. А вот второй памятник: богатырская фигура партизана с винтовкой, опоясанного патронташем, будто вырастает из скалы. Памятники героям маки обращены к порту. Там заливают в танкеры алжирскую нефть, добытую из недр Сахары. В самом крупном районе нефтедобычи — Хасси-Месауде — работают молодые инженеры-алжирцы. Лозунг маки, национально-освободительной борьбы, провозглашавший «революцию народа для народа», воплощается в жизнь.
Звенья серебряной цепи
По ущелью машина двигалась неторопливо, тормозя возле опасных осыпей и рытвин, образовавшихся после сильных дождей. Наш неунывающий шофер Хадж Елмехи остановился у стены кактусов. Пробравшись к растениям, Хадж обернул руку платком и сорвал несколько продолговатых оранжевых плодов, что торчали коротенькими пальчиками по краям колючей ладони листа. Конечно, с кактусом не стоит здороваться, но особо следует опасаться тончайших иголочек на самих плодах. Когда откручиваешь плод, легкие иглы от сотрясения взлетают, будто ими выстреливают из катапульт. Облачка этих крохотных стрел едва заметны в солнечных лучах. Они попадают на руки, лицо, вонзаются маленькими жалами в кожу, вызывая зуд. Но очень уж хороша на вкус сочная мякоть плода, пахнущая земляникой.
— Во-он там Бениани, — показывает Хадж на другую сторону ущелья, где высоко по склонам и на самой макушке горы рассыпаны кубики домов.
— Название идет от рода Бени, который построил здесь первые дома. С давних времен все семьи этой небольшой деревушки занимались ремеслом — деды, отцы, сыновья. При французах она была маленькая, захудалая, а теперь стала настоящим городом.
Вскоре в зелени деревьев заалели черепичные крыши. Домики в два-три этажа, разноцветные, но чем выше, тем строже их серо-желтая раскраска. Они лепятся на крутом склоне, будто цепляясь друг за друга, втискиваются в скалистые выемки, опираются на высокие каменные подпорки.
От маленькой площади, где стоит наш автобус, тянется главная улица. Навстречу попадаются невозмутимые мужчины в белых или коричневых с капюшонами плащах из тонкой овечьей шерсти, в фесках или круглых шапочках. Около здания почты степенно беседуют отцы семейств.
В нижних этажах домов — лавки с изделиями местных серебряных дел мастеров. Они безо всяких вывесок, но в окнах выставлены те или иные украшения, которыми здесь торгуют.
Заходим в ту, где витрина увешана цепочками и брошами. И в этой крошечной лавке товары размещены в одной комнатке. На прилавке разложены кольца, пояса, браслеты, на стенах висят ожерелья с красными кораллами, серебряные цепочки — длинные и короткие, толстые и тонкие, из простых, плоских звеньев и витые.
Цепочки очень хрупкие, невесомые, их тяжести рука совершенно не ощущает. Браслеты, наоборот, широкие, массивные. Многие изделия украшены синец, красной, зеленой эмалью.
У другого домика стоят, картинно опираясь на посохи, старики в бурнусах и радушно кивают нам головами. Это лавка побольше, и товар здесь габаритный — керамические изделия и ковры.
На полу высокие тонкогорлые кувшины, а на полках — вазы, блюда, подсвечники, пепельницы. Сдержанные тона, строгий узор. На кувшины наброшены пестрые коврики, на стенах развешаны покрывала и большие ковры...
Позади лавок обычно располагаются мастерские, которые меня и интересуют. Я послушно следую за Хаджем Елмехи — он-то знает здешних мастеров.
...На крутой улочке мужчина с женщиной загоняют во двор ослика с гигантским тюком на спине. Осел упирается, и мы терпеливо ждем: иначе не разминуться — так узка проезжая часть. Навстречу величаво движется седой горец в шерстяном плаще и белой шапочке, погоняя небольшую отару овец. Он невозмутимо протискивается следом за животными между стеной дома и упрямым осликом. Хадж почтительно приветствует его и спрашивает о чем-то.
Пока мимо семенят овцы, Хадж расписывает нам преимущества животных этой породы «араби»: они дают хорошую шерсть, много мяса.
— Кстати, этих овец гонят на «праздник барана». К этому дню в каждой семье выращивают или покупают барана, чтобы на целый день хватило мяса. Барана режет глава семьи. Готовят кус-кус и разные прочие кушанья. С утра приходят родственники, близкие, знакомые. Очень хороший праздник... — Хадж даже причмокивает языком.
У дома, вдоль стен которого стоят кадки с цветами, мы останавливаемся, и Хадж идет предупредить хозяина о нашем приходе. С другой стороны улицы с любопытством смотрят девочки. У них, как и у взрослых кабильских женщин, вокруг талии повязаны длинные полосатые платки.
— Входите,— приглашает радушным жестом Хадж.— Правда, сам хозяин уехал в Алжир за серебром. Но вот его младший сын, Ахмед Унас.
