Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №10 за 1983 год
Чтобы попасть к рынку рабов/выхожу на старую торговую улицу Баб-Азун. В самом начале ее ступенчатый проулок. Дальше глухие стены домов все больше сближались... Прошел, шелестя накидкой, одинокий старик, прошмыгнула от фонтанчика в стенной нише (Касба всегда хорошо снабжалась водой) девочка в шальварах. Верхние этажи с редкими окнами, наглухо затворенными, нависают, почти смыкаясь, над головой. Наконец, исчез кусочек голубого неба. Тишина. Возможно, эти древние камни помнят, как стучали по ним грубые башмаки раба дона Мигеля, как позванивала короткая цепь на ноге, когда он шел к пленникам, нуждавшимся в его помощи. Присев — не на этих ли ступеньках? — дон Мигель писал письма на родину, оттуда несчастные долгие годы ждали выкупа, освобождающего от неволи...
За глухими стенами чудятся шорохи. Это во внутренних чистых двориках, выстланных плиткой, иногда с фонтанчиком посредине, идет недоступная чужому взору жизнь: играют дети, возвращаются с покупками женщины, на крышах отдыхают старики...
Шумная Баб-Азун проложена на месте римской дороги времен поселения Икозиума. Сейчас здесь лавки ремесленников, где вяжут, ткут, шьют, чеканят по металлу, изготовляют обувь и поясные ремни. Особенности ремесел, традиции и инструменты сохранились в Касбе с давних времен. У лавки, где желтым блеском сияют серьги и нагрудные украшения, сворачиваю на уютную площадь, посредине которой стоит белая мечеть, иногда называемая «мечетью рыбаков».
Это и есть бывший Бадистан, рынок рабов. Когда-то здесь, у одного из столиков для денежных расчетов, решалась судьба Сервантеса. Сейчас это место называется площадью Мучеников — в честь героев, павших в борьбе с колонизаторами за свободу Алжира.
Возле мечети, у скверика, за желтыми фанерными щитами с буквой М стучат отбойные молотки. Похоже на обозначение метро, как у нас, только буквы синего цвета. Это и на самом деле метро: одна из станций строится рядом с Касбой.
Много надежд в разрешении транспортных проблем города возлагается на строительство метро. Его линии свяжут центр с густонаселенными районами, пройдут под перенаселенной Касбой, в треугольнике которой спрессованы десятки тысяч человек.
В столице — население ее за двадцать лет более чем удвоилось — остро стоит жилищный вопрос. На окраинах возникают новые районы, в зеленых массивах вырастают многоэтажные корпуса с детскими и спортивными площадками, намечается строительство городов-спутников. Они тоже ждут подземных линий.
Со строительством метро оживилась работа археологов: при выемке грунта попадается немало новых свидетельств долгой и бурной истории города.
Еще в IX веке до новой эры к здешним берегам приплыли на первых суденышках отличные мореходы — финикийцы. Город был под властью римлян, византийцев, арабов, подвергался набегам вандалов. Один из вождей берберского племени возвел на римских развалинах новый город, назвав его Эль-Джазаир. Вот как писал о нем Лев Африканский, магрибский географ и путешественник, живший в конце XV — начале XVI века:
«Джазаир» означает «острова». Город назван так потому, что он расположен по соседству с островами Мальорка, Менорка и Ивиса, но испанцы называют его Алжир. Это древний город, построенный африканским народом по имени мазганна. Вот почему у древних он назывался Мазганна. Он очень велики насчитывает около четырех тысяч очагов. Его стены красивы и необычайно прочны. Они построены из крупных камней. В городе красивые дома и удобно устроенные базары, где для каждого ремесла отведено особое место».
В наши дни алжирцы снова вернули столице старое название, хотя во всем мире пишут привычное — «Алжир».
Портом Алжира в свое время любовался из окон «Пансиона Виктория» Карл Маркс, побывавший в этой стране на лечении. В письме к Ф. Энгельсу он сообщает: «...Расположение здесь великолепное: перед моей комнатой — бухта Средиземного моря, алжирская гавань, виллы, амфитеатром поднимающиеся по холмам... Нет ничего более волшебного, чем эта панорама, воздух, растительность...»
Сейчас современный порт столицы АНДР принимает суда со всех морей-океанов. За выступающим в море молом стояли танкеры. Я видел суда под флагами социалистических стран, у причала разгружалась советская «Башкирия». Жирафьи шеи портальных кранов переносили из трюмов оборудование для нефтепромыслов Сахары.
В алжирском порту раскручивалась пружина обычного рабочего дня.
Непокоренная деревня
...В областной город Тизи-Узу путь лежал по плодородной долине. Мы оставляли за собой апельсиновые и мандариновые плантации, ехали вдоль бурных рек, подмывающих крутые берега. А впереди уже можно было разглядеть вершины горного хребта Джурджур.
Их видел с высоких холмов Алжира и Карл Маркс: «Отчетливо видны, между прочим, снежные вершины за Матифу — в горах Кабилии — самые высокие вершины Джурджура». Уже тогда, в 1882 году, великий мыслитель предвидел» что национально-освободительная борьба, начавшаяся с момента высадки французов, не прекратится, несмотря на внешне прочное господство колонизаторов в стране. Марксу претил их расизм, жестокие расправы с местным населением. Он осуждал в письмах из Алжира, что здесь применяется «особая форма пытки для вынуждения от арабов признаний», что в придачу к суровым наказаниям алжирцев потерпевшая от них французская семья еще «требует немного «поотрубать головы» по меньшей мере у полдюжины неповинных арабов».
Отмечая в письме к своей дочери Лауре Лафарг чувство независимости, равенства, развитое среди алжирцев, их надежду на победу над колонизаторами, Карл Маркс в конце письма, в скобках, добавляет всего одну, но пророческую фразу: «Однако без революционного движения у них ни черта не выйдет».
Предсказание Маркса сбылось, когда началась национально-освободительная борьба алжирского народа в 1954 году.
Завоеватели всегда чувствовали себя в горной Кабилии как на вулкане. Воинственные кабилы — берберский народ, живущий в горных районах Северного Алжира (его название происходит от арабского слова «кабила» — племя),— проявили несгибаемую стойкость и упорство в борьбе с колонизаторами. Завоеватели, с боями захватывая непокорную Кабилию, были вынуждены оставлять в деревнях свои гарнизоны. За год до приезда Маркса в Алжир кабилы восстали в городке Лахдария, который всегда оказывал французам упорное сопротивление.
...В центре Большой Кабилии, в городе Тизи-Узу, рядом с лицеем, в общежитии которого мы разместились, стоит скромный обелиск с высеченными на камне надписью и фамилиями. Это имена учащихся бывшей французской гимназии: наряду с детьми колонизаторов здесь также занимались самые способные юные кабилы, отбираемые французскими преподавателями в алжирских семьях. С началом восстания в 1954 году молодые патриоты — по нескольку учеников из каждого класса — ушли в партизаны — в маки. В честь погибших героев и поставлен обелиск.
В лицее мы посмотрели фильм «За свободу!», снятый по инициативе местного комитета Национального союза алжирской молодежи к 20-летию победы алжирской революции. Фильм повествовал о действительных событиях со слов участников освободительной войны. Активисты молодежного союза сами написали сценарий, а актерами стали крестьяне горной деревеньки, расположенной недалеко от Тизи-Узу. Те самые крестьяне, которые двадцать лет назад действительно помогали «макизарам».
Героиня партизанской борьбы, снявшаяся в фильме, сражалась под кличкой Геликоптер: она на самом деле сбила в горах из винтовки французский вертолет. Я, к сожалению, не застал ее в местном госпитале, где она продолжает работать по сей день.
Первые кадры фильма. Геликоптер выходит во двор, стирает, несет сучья к очагу. В этот момент французские солдаты пытаются согнать жителей к «избирательному участку», где вывешен плакат — «Голосуйте за французский Алжир!».
Новые кадры: патриоты атаковали солдат, убили одного из них, а раненого партизана спрятали в доме Геликоптер.
Лицо французского офицера на фоне плаката — никто не идет голосовать, а тут еще сообщение о нападении партизан. Он отдает команду, и десятки парашютистов в маскировочной форме врываются в деревенские улочки, дома, рушат, опрокидывают, разбивают все вокруг — ищут партизан и находят раненого в доме Геликоптер. Обоих тащат к офицеру. Прикладами карабинов солдаты сгоняют стариков в фесках и плачущих женщин — для опознания пойманного.
На экране сцена расстрела одного из жителей, не пожелавшего голосовать за превращение своей родины в колонию. Перед строем ставят его сыновей. Снова залп. На трупах юношей — распростертое тело матери. Толпа замирает. И вдруг взрывается в гневе. Женщины вздымают в горе руки, яростно трясут посохами старики; солдаты, потрясенные вспышкой народной ярости, в испуге отступают.
