Владимир Гусев - Искатель, 1990 № 01
В первый же свободный день Крейг отыскал Мидори и сказал ей, что он к ее услугам — вместе с небольшим спортивным гравипланом. Вскоре они уже летели над морем. На Мидори была белая блузка, перламутровое ожерелье и желто-голубая расклешенная юбка. Мидори казалась печальной, безучастной и даже какой-то сонной. Крейг сразу же забыл о своей обиде, и ему очень захотелось ее развеселить. Он поднял машину на высоту одной мили и взял курс на юг.
— Тебе очень идет эта юбка, — сказал Крейг. — Ты в ней — вылитый фотон.
Она слабо улыбнулась.
— Бедные мои фитоны. Я так без них тоскую… Куда мы летим, Рой?
— На Остров Зверя. Я хочу показать тебе Красного Зверя.
— Я хотела бы на него взглянуть… — И вдруг она вскрикнула и схватила его за руку. — Посмотри на небо! Вон там, вон там, правее!
Крейг заметил в безоблачном небе переливающееся многоцветное пятно.
— Фитоны мигрируют, — объяснил он. — Мы часто видим такие стаи.
— Да, да, я знаю. Давай подлетим поближе. Ну пожалуйста, Рой!
Вскоре они подлетели к золотисто-зеленому облаку. Это были «мириады переливчатых фитонов, летевших с пассатом на северо-запад.
— Какая красота! — воскликнула Мидори. Ее глаза сверкали. — Рой, мы можем войти в это облако?
Вот точно такое же лицо у нее было в ущелье, когда она стояла за мольбертом, подумал Крейг. Такой она ему особенно нравилась. Он направил гравиплан внутрь облака и отрегулировал скорость так, чтобы лететь вместе с фитонами. Теперь им казалось, что гравиплан повис в воздухе. Их окружали разноцветные фитоны; и земля, и море, и небо скрылись из виду.
У Крейга закружилась голова, ему стало не по себе. Он придвинулся к Мидори. Она опустила стекло, и кабина наполнилась щебетом и пряным запахом.
— Какие же они красивые! — воскликнула Мидори. — Ты понимаешь. Рой, ведь у них нет глаз! Мы должны видеть их красоту, раз они сами не могут видеть.
Она засвистела, подражая щебету фитонов. Ей на ладонь опустился фитон, окрашенный в алый, серебристый и зеленый цвета, и она просвистела ему что-то. Бархатистые крылья фитона вздрогнули. Крейг поерзал в кресле.
— Это что, твой знакомый? — спросил он.
— Нет. Но он чувствует, что я его люблю.
— Любишь? Не знаю, как их можно любить… — нахмурился Крейг. — Нет, такая любовь не по мне.
Мидори оторвалась от фитона и посмотрела Крейгу в, глаза.
— А какая любовь по тебе?
— Ну, когда любишь кого-то, то… стараешься защитить этого человека, сделать для него что-нибудь. — Он покраснел. — А что можно сделать для фитонов?
— Перестать их истреблять, — тихо сказала она.
— Не надо, Мидорн. Я стараюсь об этом не думать. Я просто знаю, что так надо.
— Это пустая затея. Видишь, какие они разноцветные? А Тояма говорит, что раньше почти все фитоны были просто зеленые. Эти новые цвета и рисунки появились у них, пока они искали способы борьбы с танасисом. — Они обладают удивительным биохимическим интеллектом, по сравнению с которым наш разум — ничто. Это облако — мысль-послание. Вдумайся, Рой. Тебе не жутко?
— Не без того. — Крейг почему-то отодвинулся от Мидори. — Я не знал, что они так сильно изменились.
— Все слишком быстро покидают эту планету и ничего не успевают заметить. Никто даже не хочет посмотреть и подумать. — Ее губы задрожали. — Ты только представь себе, как фитоны страдали все эти годы, пока люди старались их уничтожить! И как они изменились! А что, если они вдруг… поймут, что происходит?
У Крейга по спине побежали мурашки. Это благоухающее и щебечущее облако фитонов показалось ему замкнутой вселенной, где такие понятия, как место, время и движение, были лишены смысла. И он не мог взглянуть Мидори в глаза.
— Ерунда! Эта планета принадлежит Красному Зверю! — отрезал он. — Мы все равно победим. По крайней мере до Базового острова и Острова Зверя они никогда не доберутся. Их семена не могут плавать.
Она смотрела ему в глаза то ли с мольбой, то ли с немым вопросом. Крейг не мог этого вынести. Он опустил глаза.
— Прогони эту тварь! — приказал он — И подними стекло. Мы летим дальше.
Через полчаса их гравиплан повис над Островом Зверя — над самой настоящей зеленой травой и вполне мирными на вид дубовыми рощами. Крейг нашел Красного Зверя и направил на него оптический прибор. На экране было хорошо видно, как Зверь поймал и загрыз буйвола. Мидори ахнула.
— Десять футов в холке. Четыре тонны, и прыгает, как кошка. — Крейг очень гордился Зверем. — Вот эта рыжая шерсть — жесткая, как проволока. А те синеватые пролысины — твердые, как броня.
— У него же такие зубы — неужели этого мало, чтобы убивать тех животных, которыми он питается? — спросила Мидори. — Зачем ему еще эти страшные рога и когти? Какие у него могут быть враги?
— Враги? Его же сородичи. И люди. Здесь, на этой планете, наши парни будут охотиться на него, чтобы стать мужчинами. И наши мужчины будут на него охотиться, чтобы вылечить свои.
— Слушай, а ведь ты любишь его, правда? Ты и вправду поэт… — Мидори все еще не могла оторваться от экрана. — Он действительно красивый — яростный, страшный… Но женщины не любят такую красоту.
— Его рык сотрясает планету! Чтобы убить его, нужно четыре точных попадания. Когда он с ревом несется на тебя, то кажется, что солнце погасло!.. Будь уверена, Мидори, все это у меня впереди!
— Но ведь ты можешь погибнуть!
— Это лучшая из смертей. Наши предки-колонисты выходили на него с луком и стрелами. И даже в наши дни бывает, что священный отряд морденцев идет охотиться на Красного Зверя с копьями и стрелами.
— Да, я читала о священных отрядах… Наверно, это у тебя в крови, и ты просто ничего не можешь с собой поделать.
— А я не собираюсь ничего с собой делать. Войти в священный отряд — высшая честь для мужчины… Но ты хоть стараешься понять. Спасибо.
— Я очень хочу понять. Правда, Рой! Знаешь, я думаю, вы просто не можете поверить в свое мужество до тех пор, пока не встретитесь с Красным Зверем.
— Женщинам этого не понять, — сказал Крейг. — Девочка все равно станет женщиной, а вот мужчина должен сам себя сделать. Я могу получить свое мужество только от Зверя. Сначала мы поем песни и делаем всякие штуки с огнем и солью, а потом тебе дают съесть кусочек сердца Красного Зверя… Но я не хочу об этом рассказывать. Ты будешь смеяться.
— Мне плакать хочется. Рой. — Ее взгляд был очень странным. — Смелость бывает разной. Ты гораздо смелее, чем думаешь. Ты должен искать свою смелость в своем сердце, а не в сердце Зверя.
— Не могу… — Он отвел взгляд в сторону. — Пока не встречусь с Красным Зверем, я буду чувствовать себя пустым местом.
— Давай вернемся домой. А то я заплачу, — Она закрыла глаза руками. — Ведь я совсем не смелая.
Они не обмолвились ни словом до самой Базы. Крейг помог ей выйти из гравиплана. Он заметил, что Мидори и вправду плачет. Она на мгновение прижалась лицом к его груди; от ее волос исходил пряный запах облака фитонов.
— Счастливо, Рой, — еле слышно шепнула она.
Потом повернулась и побежала прочь.
Их отправили в поле, и Крейг так и не успел повидаться с Мидори еще раз. Работы у них теперь было много. Они взрывали окружные стены и засеивали танасисом те районы, где, по плану, должна была начаться транслокация. Впрочем, Крейг рад был выбраться с Базы: уж очень там все стало угрюмо.
На Северном континенте, где они работали, темно-зеленое царство танасиса было испещрено изумрудно-багрово-серебристыми пятнами — островками местной флоры. Другие группы сообщали, что на Южном и Большом континентах ситуация ничуть не лучше. Уайлд рычал на всех с утра до ночи. Кобб ругался последними словами из-за каждого пустяка. Даже остроумие неунывающего Джордана иссякло. Однажды ночью Крейг расслышал сквозь сон, как Уайлд, говоривший по радио, громко о чем-то переспрашивает. Потом, выругавшись, Уайлд вышел из гравиплана и поднял на ноги весь лагерь.
— На Базовом острове полно фитонов! И деревья эти серебряные там всюду вырастают!
— Клянусь когтями Красного Зверя — заорал мгновенно проснувшийся Джордан. — Как же они туда добрались?
— Ублюдки белконтийцы посеяли их семена! — сказал Уайлд. — Барим уже арестовал всех этих недоносков по закону охоты.
Кобб начал ругаться — тоскливо и монотонно.
— Паршивое дело! — присвистнул Джордан.
— Мы убьем их голыми руками, — пообещал Уайлд. — Быстро посеем те семена танасиса, что у нас остались, и полетим на Базу. Там нужна наша помощь.
Крейг от этих новостей чувствовал себя отупевшим и никак не мог в них поверить. В полдень он посадил гравиплан на Базе, на закопченной земле у пусковой установки спасательной ракеты. Уайлд быстро привел себя в порядок и отправился к Баркму, а остальные стали обрабатывать гравиплан. Потом они надели чистую хлопчатобумажную одежду и прошли через коридор со специальным излучением. Уайлд ждал их у выхода.
