Журнал «Если» - «Если», 2008 № 04
— Что?
— Та вострушка, с которой ты намереваешься встретиться сегодня вечером, — проговорила Инза, — любит желтые розы.
— Инза, моя личная жизнь ничем не связана с делами, — полным досады голосом проговорил Сансон. — Не смей больше совать…
— Милый мой, я и не думала вмешиваться, — проговорила ведьма. — Во всяком случае, пока.
— Буду у тебя в два часа. — Он повесил трубку.
Неожиданным образом оказалось, что на дорожке перед несколько обветшавшим домом Инзы Варбертон уже стояло несколько автомобилей. Сансон оставил свою машину позади серого «мерседеса». Направившись к дому, он прошел мимо лимонно-желтого жучка фирмы «фольксваген» и насквозь пропыленного «сааба». Возле уже желтеющей зеленой изгороди скучал десятискоростной велосипед.
Массивная дубовая створка входной двери была полуоткрыта. В прихожей его встретила улыбкой пышная молодая особа с бутылочкой диетической газировки в руке.
— Вы присоединяетесь к нашему шабашу?
— Пока еще нет, — ответил Сансон, проходя мимо нее.
В тесной гостиной бородатый мужчина критическим оком рассматривал блюдо с сандвичами, приютившееся на шатком столике.
— Спартанское угощение для коктейля, — обратился он к стоявшей возле него тощей женщине.
Инза вынырнула из-под лестницы, уводившей на второй этаж ее дома.
— У меня такой огромный сюрприз для тебя, милый. — И прежде чем Поль успел увильнуть, объемистая дама прижала его к себе в пылком объятии и тепло поцеловала в щеку.
Высвободившись, он спросил:
— Разве сегодня мы не будем работать над твоей книгой?
Инза взяла его за руку.
— Я устраиваю импровизированный прием для Ласло, — пояснила она, эскортируя Поля наверх. — Пригласила членов моего шабаша на встречу со стариной. Но мне хотелось бы сперва представить его тебе.
— Разве он не в Европе? — спросил Поль, следуя за ней в полутемный коридор.
— Стала бы я устраивать прием в его честь, если бы это было так! Видишь ту дверь по левую сторону. Это спальня, которую ты займешь, когда поселишься здесь. Можешь заглянуть на минутку, чтобы…
— Но я не переезжаю, — напомнил он ей. — Лучше познакомь меня с этим Фонтом.
— Как тебе угодно. А вот его комната справа, — она приоткрыла темную деревянную дверь. — Ласло, к тебе можно?
На старинном персидском ковре, расстеленном перед кроватью с пологом, покоился весьма милый гроб черного дерева с богатой серебряной окантовкой.
Сансон застыл на пороге.
— И как ты доставила его сюда? Разве таможня…
— Телепортация, мой дорогой. — Инза с присвистом взмахнула рукой. — Ласло владеет ею куда лучше меня.
— Значит, он телепортировал свой гроб сюда прямо из Европы?
— Причем вместе со мной, мой мальчик. — Крышка гроба с легким скрипом распахнулась, и в нем обнаружился широкоплечий мужчина. — Вместе со мной и малой толикой моей родной венгерской земли. Приятно будет поработать с тобой над книгой, Поль. Я считаю, вы с Инзой затеяли жуткую книгу. Быть ей в списке «Нью-Йорк Таймс»!
Легким движением поднявшись из гроба, широкоплечий и высокий джентльмен протянул Полю руку.
— А я думал, — проговорил Сансон, с опаской обмениваясь рукопожатием со своим новым редактором, — что вампиры днем спят.
Фонт и Инза рассмеялись, и королева ведьм проговорила:
— Бабушкины сказки, мой милый.
— Я дремлю у себя в гробу, — признался вампир-редактор. — В конце девяностых годов девятнадцатого века я провел несколько лет в Испании, где и приобрел привычку так проводить время в сиесту.
— Ласло, целая дюжина людей ждет, когда же ты наконец спустишься вниз.
— Поль, мы переговорим о вашем потенциальном блокбастере после того, как я поприветствую всех участников шабаша. — Отряхнув с темных брюк последние частицы венгерской пыли, граф широкими шагами направился к двери.
— Скажи, разве он не лучше, чем ничтожный Руди Коркин? — спросила королева ведьм, с пылом обнимая Сансона.
— О, да, конечно, — ответил Поль. — И к тому же совсем не скажешь, что он выглядит на свои годы.
Невзирая на нелегкое чувство, которое вызывал у него редактор-мертвяк, Сансон ощущал себя все более счастливым в ту неделю, которая последовала за вечеринкой у королевы ведьм. Причина его радости заключалась исключительно в Саре Бардсли.
Как поведала Инза, любимыми цветами молодой художницы были желтые розы. Обед в «Вива Лас Вегетерос» прошел весьма мило, и Поль обнаружил, что лишенные мяса трапезы ему приятны. В тот вечер Сара поцеловала его, когда он привез ее домой, в псевдосельский коттедж. А в субботу, после того как они съездили в торгово-развлекательный комплекс, чтобы посмотреть фильм, отснятый фирмой «Пуппетун» по роману Филипа Дика, он провел у нее ночь.
Сара стала первой женщиной, в отношении которой он ощутил подлинный энтузиазм. Привлекательная, смышленая и пылкая, она и в самом деле прочла несколько написанных им книг и высказывала по их поводу вполне разумные соображения. Она даже подбивала его начать новую детскую книжку и бралась нарисовать для нее иллюстрации. Ну, а в воскресенье он совершил невиданный для себя за последние два года поступок: отвез ее потанцевать в диско-клуб в Южном Норвоке.
Словом, несмотря на сотрудничество с ведьмой и вампиром-редактором, Сансон ощущал, что жизнь его налаживается.
Агента Международной оккультной полиции он встретил в супермаркете фирмы «Эдем инкорпорейтед» сразу после полудня следующего же понедельника, прямо в отделе соевых бургеров.
Его привело в это место данное Саре обещание исправить свои диетические привычки. Решив не торопиться с полным переходом на вегетарианскую кухню, Поль не стал брать тележку и ограничился самой маленькой корзинкой.
Склонившись вперед, он рассматривал выложенные за стеклом упаковки, когда на него налетел невысокий и почти лысый мужчина лет сорока пяти, споткнувшийся о колесо кем-то забытой тележки.
— Простите великодушно, — извинился, выпрямляясь, нарушитель порядка.
— Должно быть, виноват я сам, — отозвался Сансон. — Я настолько углубился в сравнение и сопоставление качеств бургеров «веган» и «вегги сальса», что не заметил вашего приближения.
Отряхнув свою твидовую спортивную куртку, лысый коротышка проговорил:
— На самом деле, Сансон, вина целиком моя, и все столкновение является простой уловкой.
— Ах так?
Указав на ближайшую к ним закусочную в этом большом продуктовом супермаркете, незнакомец сказал:
— Не могу ли я предложить вам чашечку травяного чая? Мне необходимо переговорить с вами.
— И о чем же? Да, кстати, а кто вы такой?
— Мое имя Виктор Труэкс. Работаю разъездным агентом Международной оккультной полиции. — Взяв Сансона под руку, он отвел его вдоль прилавка к одному из свободных столиков.
— Никогда не слышал о такой организации.
— Естественно. Мы стараемся оставаться как можно более незаметными. Держимся ниже травы, — пояснил Труэкс. — Я не стал бы обращаться к вам, если бы вы не вступили в контакт с графом Ласло Фонтом.
— Значит, он граф?
— О, да, был графом в течение почти двух столетий после того, как отправил на кол троих родственников, преграждавших ему путь к титулу. — Опустившись в одно из светлых деревянных кресел, агент кивнул в сторону пустого напротив него. — Предпочитаю чай с перечной мятой, но вы, может быть…
— Мята годится не хуже всего другого. А почему ваши парни интересуются Фонтом?
— Схожу за чаем и все расскажу вам. — Труэкс поднялся и поспешил к прилавку.
Сансон опустил свою корзинку на кафельный пол возле кресла.
Пока в ней находились только баночка арахисового масла и две жестянки газированного зеленого чая.
Вернувшись с мятным чаем, Труэкс приступил к объяснениям:
— Мое отделение МОП… то есть Международной оккультной…
— Я уже понял это. Так в чем дело?
— Мое отделение занимается истреблением вампиров на всех континентах, — сообщил ему лысый агент. — Мы на несколько месяцев потеряли следы Фонта, пока он не обнаружился здесь в качестве редактора издательства «Гринси».
— Об этом сообщалось в «Паблишерс Уикли».
— Мы прочитали эту заметку.
— Но при чем здесь я?
Труэкс достал из нагрудного кармана куртки старый, поблекший и побуревший фотоснимок размером с открытку.
— Давайте сперва подтвердим, что вы имеете дело с тем самым человеком, которого мы разыскиваем. Это и есть граф Фонт?
Взяв карточку, Сансон рассматривал ее в течение нескольких секунд:
— Он самый, только здесь кажется моложе.
— Снимок был сделан в Будапеште в 1907 году, когда ему было на сотню лет меньше, чем сейчас.
