Сергей Саканский - Искатель, 2013 № 04
После семинара я связался с шефом, мы в онлайновом режиме проверили мои выкладки, не обнаружили ошибок ни в предположениях, ни в расчетах, и решили сразу после моего возвращения в Амстердам отправить в «Nature» статью, которая, как мы оба понимали, изменит не только представления о мироздании, но и нашу повседневную жизнь, сделав ее много богаче, сложнее, разнообразнее, но также — и это мы понимали тоже, — опаснее, хотя преференции от будущего использования склеек были для нас очевидны, а опасности выглядели преодолимыми. Опасности всегда выглядят преодолимыми, когда предприятие, в которое вы пустились, только началось и горизонт далек. Лишь в пути опасности проявляют себя, и человечеству приходится преодолевать их, порой прилагая усилия, неизмеримо большие, чем те, что потребовались для понимания сути открытого явления.
Обсуждение этой важной проблемы выходит, однако, за рамки моей лекции. Мне остается сказать несколько слов о трагедии, произошедшей на следующий после семинара день. К сожалению, эта трагедия стала предметом, как я уже говорил, нелепых, безжалостных и бессмысленных комментариев.
5б.
2022. Санкт-Петербург.
«Не буду звонить», — говорил он себе, сидя на заднем сиденье и стараясь не слушать, о чем беседовали впереди Саша и Катя. Кажется, имя Марины тоже было упомянуто, и при этом разговор прекратился, но что было сказано, Вадим не расслышал, ему было все равно. Он и сам представлял, что говорили о Марине за глаза в той компании, а может, и в других тоже. Что говорили об Иосифе, и что теперь будут говорить еще и о нем. Неважно. А звонить он ей не станет, тут и выбора никакого нет. Во всех ветвях, во всех вариантах реальности — нет.
Марина позвонила, когда подъезжали к городу и справа показалась башня-вертолет компании «Медиапром».
— Включи изображение, — потребовала она.
Похоже, Марина поднялась в их комнатку на чердаке. Он и сейчас думал об этом закутке, как об «их комнате», отгороженной от мира, где… неважно.
Марина приблизила телефон к лицу, и он видел только ее глаза.
— Послушай, чего ты, в самом деле, не надо, я же должна выяснить отношения с Осей, он все же…
— Отец твоего ребенка, — буркнул Вадим.
— Ну… — протянула Марина и добавила странным тоном: — Да. Но… Ты сказал, что…
— Приезжай. Пожалуйста. Сегодня, наверно, и автобусы начнут ходить. Приезжай, позвони, я встречу, сразу поедем ко мне, и все будет хорошо.
— Все будет хорошо, — задумчиво повторила Марина. — Я приеду. Завтра. Не скучай без меня, ладно?
Он кивнул, потому что слова, которые он хотел сказать, невозможно было произнести вслух. Катя — он видел — сидела вполоборота, прислушивалась.
— И не звони, хорошо? Будем на связи… мысленно. Ты же меня чувствуешь, Вадик?
Он кивнул. Он ее чувствовал. Он знал, что чувствовала она. Но он ее не понимал.
— Я сама тебе позвоню, когда вернусь в город. Завтра.
— Завтра у меня семинар, — сказал он. — В три часа.
— Пока. Целую.
Поцеловала она глазами — и отключилась.
— Марина? — спросила Катя, обернувшись. — Замечательная женщина. Потрясающий художник, умеет…
Она хотела продолжить, но муж что-то буркнул — Вадим не расслышал, — и Катя, не закончив фразу, отвернулась к окну.
— Вам на Искровский? — спросил Саша, не оборачиваясь.
Дома были мама с папой, разговоры на кухне, новостные программы, обед, ужин, мир жил сам по себе, Вадим рассказывал о поездке, сумев ни словом не упомянуть, о Марине. Она вернется, они все обсудят, и тогда…
Ночью он плохо спал, а может, не спал вовсе. Проговаривал в уме текст доклада, не понимая толком, почему так беспокоится. Между фразами вклинивались мысли о Марине: что она сейчас делает, неужели с Иосифом? Может, повела его наверх, в их комнату, и, наверно, сейчас они…
Проснулся от громкого разговора родителей на кухне. Голова была ясной, и он нисколько не сомневался, что выступит хорошо, никто не станет задавать каверзных вопросов.
Так оно и было. Телефон лежал перед ним на кафедре, он отслеживал время, чтобы удержаться в регламенте, говорил легко, поглядывал на аудиторию: зал был полным, пришли послушать даже первокурсники и какие-то личности, которые, как казалось Вадиму, не могли иметь к физике никакого отношения.
«Новое сообщение», — высветилось на экране. Вадим запнулся, коснулся пальцем контрольной точки, сообщение было от Марины и содержало всего два слова: «Мы выехали». Мы? Если бы она поехала на автобусе, написала бы «я». Наверно, как и его вчера, кто-то из гостей взял Марину с собой.
Вадим механически ответил на вопросы, ему поаплодировали, потом пришлось немного поговорить в коридоре: студенты, кто-то еще… Он хотел остаться один и вдруг обнаружил себя на лестничной площадке бокового выхода. Из коридора слышны были голоса, но здесь он был один.
Марина включила видео после первого сигнала вызова.
— Ты уже свободен? — возбужденно спросила она. — Можешь подъехать к Осиному дому?
— Зачем?
Он уже понял, но продолжал цепляться за ставшую привычной мысль.
— Поговорим наконец!
Голос Иосифа.
Марина отодвинула аппарат от лица, и камера показала салон машины. Иосиф сидел за рулем, Марина, судя по изображению, рядом, на переднем сиденье. Иосиф бросил взгляд на Вадима и расхохотался нелепым, ненужным, бессмысленным смехом. Клоун.
— Хочешь, прочитаю новый стих? — отсмеявшись, сказал Иосиф. Марина держала телефон твердо, изображение почти не дрожало.
— Гениальный стих, послушай! — Марина увеличила изображение, и Вадим видел теперь только профиль поэта. Казалось, смотрел Иосиф не на дорогу, а в будущее — свое собственное и будущее Марины. Вадим не хотел слышать его стихов, новых или старых, никаких.
— Я вошел в эту реку, — с подвыванием начал Иосиф, — но оказался в море…
Замолчи!
— В море — мире… Мариша, — неожиданно перешел он на прозу, — этой дорогой я не ездил, погляди, что написано на указателе, мне куда свернуть — направо или налево.
Телефон в руке Марины дернулся и на секунду показал Вадиму дорогу. Иосиф, может, и не ездил там, он и машину купил недавно, мог не знать, а Вадим в студенческие еще годы ездил по этой дороге часто — на дачу к профессору Дубину, они там собирались время от времени небольшой группой, обсуждали новинки, публикации в физических журналах. Сейчас действительно будет поворот: налево — на Питер, направо — на Михайловск. На Питер — выезд на трассу с четырехполосным движением, а на Михайловск — узкая дорога, и сразу за первым поворотом еще один.
Марина положила телефон на колени, изображение исчезло, но слышно было хорошо. Она сказала:
— Включи навигатор! Указатель мы, во-первых, проехали, во-вторых, я не обратила внимания.
— А в-третьих, — ехидно произнес Иосиф, — У меня нет навигатора. Терпеть не могу, когда мне навязывают, по какой дороге ехать, какие продукты покупать и с кем жить. Говори быстрее: направо или налево.
— Ты же терпеть не можешь, когда тебе навязывают, — ровным голосом, в котором Вадим расслышал скрытое бешенство, сказала Марина. — Сам и решай.
Может, если бы не это ощущение, если бы Марина сказала «налево»… Она знала, куда сворачивать, Вадим чувствовал по ее голосу. Если бы не ее эмоции, передавшиеся ему мгновенно, как вспыхнувшая от удара молнии солома, если бы разум не отключился от охватившего и его бешенства, если бы…
Сейчас Иосиф примет решение. Выберет дорогу. В Питер или Михайловск? В жизни. Повезет Марину туда, куда его самого потащит поэтический инстинкт.
Момент выбора. Максимальная вероятность склейки. Склейка — не обязательно перемещение предметов из одной реальности в другую. Гораздо чаще происходят склейки ментальные. Мысль, принадлежавшая тебе же, но в другой реальности, становится твоей, и ты не понимаешь, откуда она взялась. Озарение. Ты решил выпить кофе и вдруг, без всяких раздумий, налил себе чай.
— Левая дорога шире, — сказал Иосиф. — Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: именно она ведет…
Решил.
— Клоун, — произнес Вадим вслух, и Марина услышала. Похоже, услышал и Иосиф.
— Ага! — вскричал он и повернул руль, немного притормозив на повороте.
Вадим представил, как, повернув налево, в Питер, Иосиф обнаружил, что сделал правый поворот и оказался на дороге в Михайловск. Где-то он спокойно продолжил ехать домой, дочитал стихотворение, Марина закончила разговор с Вадимом…
…а здесь…
«Господи! — успел подумать Вадим. — Я не этого хотел!»
Визг тормозов, громкий удар, будто разорвался снаряд, несколько ударов послабее и — тишина. Вадим поднес телефон к уху — молчание, конец разговора. Он посмотрел на дисплей: «Аппарат собеседника отключен».
Вадим перезвонил. «Аппарат отключен». Еще раз…
