Журнал «Наш современник» - Наш Современник, 2005 № 09
Ну а по поводу молитвы, которой якобы никто не может помешать… Мы много написали об интимности, о частной жизни, о том, как сузилось и продолжает сужаться это понятие. Но что же все-таки означает слово «интимный»? «Intimate» (англ.), «intimo» (исп.), «intime» (фр.) — в том числе имеет значение «глубинный», «потаенный», «внутренний».
Иисусову молитву, важнейшую молитву для христиан, тоже называют «внутренней». Для овладения ею необходимо, среди прочих условий, вхождение внутрь себя, или, как выражаются Отцы Церкви, вхождение ума в сердце. «С Богом примирение и сроднение невозможны для нас, если мы наперед не возвратимся к себе и не войдем внутрь от вне. Только внутренняя жизнь есть истинно христианская жизнь. О сем свидетельствуют все Отцы» (наставление Никифора Монаха, цит. по кн. «Откровенные рассказы странника духовному своему отцу», «Лествица», 2003, стр. 210).
Образ внутреннего, тайного, сокровенного неизменно сопровождает отношения Бога и человека. Личное богообщение всегда интимно, без тайны встреча Бога с человеком невозможна. «Безвестная и тайная премудрости Твоея явил ми еси», — говорит Псалмопевец (Пс.50:8). «Заключай дверь келии для тела, дверь уст для языка и внутреннюю дверь для лукавых духов», — поучает св. Иоанн Лествичник (цит. по кн. «Откровенные рассказы странника духовному своему отцу», стр. 211). Св. Исаак Сирин пишет: «…Потщись войти во внутреннюю сокровищницу твою, и узришь сокровище небесное. Лествица в Царствие Небесное сокрыта внутрь тебя, т. е. в сердце твоем» (там же, стр. 211). «Уединившись внешне, покушайся далее войти во внутреннее стражбище (сторожевую башню) души, которое есть дом Христов, где всегда присущи мир, радость и тишина» (там же, стр. 244).
Интимность молитвы заповедал нам сам Спаситель: «Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь свою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно» (Мф. 6:6).
«Се, стою у дверей и стучу», — говорит Господь, обращаясь к «сокровенному сердца человека» (От. 3:20). А если сокровенного, внутреннего уже не будет, если понятие интимности окончательно уничтожат (что, несомненно, случится с введением электронных досье, чипов и т. д.), то куда войдет Господь? В какую дверь Он постучит? В ту, которая сорвана с петель вихрем бесстыдства или, как у аутистов, наглухо заперта?
Несколько лет назад нам привезли из Америки каталог модных игрушек и одежды. Значительную часть рекламируемой продукции составляли игрушки в виде внутренних органов, майки с изображением грудной клетки, бейсболки с нарисованными на них полушариями головного мозга. На уроках валеологии (их также называют «уроками здоровья»), которые сейчас внедряются в школьные программы всего мира, дети с малолетства во всех подробностях изучают внутренние органы, их устройство и функционирование. Секс-просвет, опять-таки железной рукой насаждаемый в разных странах, а на Западе давным-давно насажденный, тоже огромное внимание уделяет внутреннему и внешнему строению соответствующих частей тела. Казалось бы, зачем вдалбливать это снова и снова, чуть ли не каждый год в течение 10–12 лет? Чтобы обучить подростков «безопасному сексу», не требуются такие анатомические штудии. А вот для того, чтобы вытащить наружу то, что Господь намеренно сокрыл от посторонних глаз, подобные уроки, игрушки, майки и кепки очень даже подходят.
Равно как и уверения, что ни в коем случае не надо ничего в себе таить, ибо это опасно для психики, а потому все эмоции надо выплескивать, иначе будет инфаркт, инсульт или рак. В сей миф верят и многие православные люди.
Так что и без электронных чипов почти все внутреннее, подлежащее сокрытию, уже рассекречено, становится наружным. Но пока еще очень многое зависит от произволения человека: один позволил себе распуститься на людях, а другой предпочел спрятать от посторонних глаз то, что не следует демонстрировать.
Система же непрерывной слежки лишит нас такого выбора. А по существу — свободы воли. Ведь свобода воли — это возможность выбора между грехом и добродетелью.
Насчет греха (например, попрания целомудрия) мы уже написали достаточно. Но и с добродетелью при электронном «Всевидящем Оке» дела будут обстоять совсем не так просто, как считают некоторые бесстрашные христиане.
«Святая Синклитикия сказала: как открытое сокровище оскудевает, так и добродетель, узнаваемая и разглашаемая, помрачается», — читаем в «Древнем Патерике» (репринтное воспроизведение издания 1899 г., изд. отдел Московской Патриархии, 1991, стр.139). И чуть ниже слова некоего безымянного старца: «Еще сказал: открывающий и разглашающий добрые дела свои подобен сеющему на поверхности земли: прилетают птицы небесные и снедают семя. А скрывающий житие свое подобен сеющему на браздах пашни — он пожнет обильный плод» (там же, стр. 140).
Причем соглашаясь жить под электронным надзором, человек не только нарушает заповеданную Спасителем тайну доброделания, но и лишается небесной награды. Снова процитируем «Древний Патерик»: «Авва Исайя сказал <…>: Ты же, верный раб Христов! Держи в сокровенности делание свое и остерегайся со скорбию сердца, как бы из человекоугодия не погубить мзды твоего делания. Ибо делающий напоказ людям (уже) воспринимает мзду свою (Мф. 6:2), как сказал Господь» (там же, стр.132).
Недаром многие святые Отцы, столпы христианской веры и благочестия, стремились к максимальной прикровенности своей жизни. «Сказывали о скитских подвижниках: если кто видел их дела, то они считали их уже не добродетелью, но грехом» (там же, стр. 140).
Не только о древних старцах, но и о живших вчера, да и о живущих сегодня, очень мало что известно. Их внешняя жизнь всегда достаточно скрыта от посторонних глаз. Порой они вообще находятся в затворе, т. е. в абсолютном уединении. А уж о внутренней жизни и говорить нечего! Хотя она, безусловно, гораздо интенсивней, чем у обыкновенных людей, ее содержание практически целиком остается в тайне. А тот, кому об этом что-то известно (как правило, тоже отшельник), так и назывался — «сотаинник». Значит, очень трудно удержать высоту духовную, будучи открытым.
Да и в наивысшем для нас образце — Евангелии — много ли говорится о внешних обстоятельствах жизни Христа и тем более о его внутренних переживаниях? Вряд ли это случайно. В Евангелии вообще ничего случайного нет. Если уж сам Господь явил для нас образец прикровенности земного бытия, то нам ли, грешным, заявлять, что жизнь за стеклом нам не помеха, и беспечно соглашаться на режим постоянного мониторинга?
Больше всего поражает, конечно, бравада по поводу церкви. Пусть, мол, наблюдают за нами даже во время службы! Мы все равно в храме окружены людьми, и это нисколько не мешает нашей молитве.
Да, в храме мы не одни, но это не совокупность отдельных чужеродных атомов, а соборное единство. В мистическом смысле верующие христиане — члены единого Тела Христова, «единые уста, единое сердце».
Но даже единоверцы не должны подглядывать друг за другом. Интересно, что это особо оговаривается в вероучительной литературе. То есть подглядывание никогда не считалось чем-то нейтральным — дескать, пусть смотрят, сколько хотят, — а воспринималось как грех, пагубно действующий и на любопытствующего, и на объект любопытства.
И уж совсем не понятно, как в условиях слежки быть с тайной исповеди. Ведь разглашение этой тайны не рядовой, а сугубый грех. И давая согласие на жизнь под надзором электронного стукача, христианин такой грех совершает.
ЖЕСТКАЯ АЛЬТЕРНАТИВА
А еще тем, кто столь самонадеянно рассуждает о силе своей молитвы, полезно узнать, что залогом как успешности в молитве, так и успешности вообще в христианской жизни Симеон Новый Богослов считал безусловное послушание («Откровенные рассказы…», стр. 188). Уже сейчас ясно, что установления нарождающегося глобалистского государства не просто иные, а диаметрально противоположные христианским. И это закономерно, поскольку идеологи глобализма — богоборцы. Но атеизм — лишь стадия, фаза, предшествующая фазе откровенного сатанизма. «Кто не со Мной, тот против Меня», — сказал Христос (Мф. 12:30).
Недаром в Конституции Объединенной Европы, модели будущего всемирного государства, нет даже упоминания о христианстве как о культурно-историческом фундаменте европейской цивилизации. И это несмотря на протесты целого ряда стран, входящих в Европейское сообщество!
Естественно, в дальнейшем антихристианские законы будут все более четкими и определенными. Содомия, растление детей, убийство старых и больных, красиво названное «эвтаназией», колдовство, наркомания и прочие «радости глобализма» станут общепринятой, законодательно утвержденной нормой. Как тут быть с безусловным послушанием? Кого слушаться — Христа или Велиара?
Соглашаясь на уничтожение понятий интимности и тайны частной жизни, человек уже, в лучшем случае, пытается служить двум господам. А это — опять же вспомним Евангелие — невозможно.
