Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 1979 год
Разворачиваюсь на заднем ходу — ледокол подгребает под себя лед, получается какая-то разрядка. Хотя это опасно для винтов: попадется хорошая «кувалда», потеряешь лопасти. Но другого выхода у меня не оставалось. Потоптался около парома, вывернул наконец его на север околками. «Вперед», «назад», «чуть-чуть»... Все происходило в какие-то мгновения, и если капитан ведомого судна не выполнит твою команду, мгновение потеряно. Вот в чем беда. Почему мы, ледокольщики, всегда ратуем за четкость внутрикараванной связи, чтобы никаких разговоров не было, только о деле. О деле... Будешь много говорить, кончится аварией.
Пока пробивался к «Сахалину-3», связался с капитаном порта — обрисовал ситуацию, сказал, что вынужден заниматься паромами. Я как смотрел? Что дороже? Конечно, паром. Хотя и «Колгуев» с грузом, но он маленький, а в «Сахалине» целый состав. Повреждение парома для экономики Дальнего Востока было бы чувствительным. Сразу же нарушились бы коммуникации, перевозки между материком и Сахалином... Так вот, капитан порта передал, чтобы мы занимались паромом...
В дверь каюты постучали. По-мальчишески просунув голову, зашел капитан «Александра Вермишева». Плотный, загорелый человек, ровесник Холоденко, но без единой сединки. На его лице гуляла безудержная радость прихода в порт, домой. Он вошел как свежий ветер. Неостанавливающийся ветер. Вадим Андреевич, встав из-за стола, расспрашивал друга, и по коротким, обрывистым ответам того можно было узнать: полгода длилось плавание Озерова — исходил он Юго-Восточную Азию, заходил в Австралию, оттуда в Мексиканский залив и уже из Нью-Орлеана пошел прямо в Магадан, доставил «катерпиллеры» — американские тракторы...
— Думал в Охотском встретиться с тобой, — тискал Озеров в объятиях друга.
— Кто тебя провел в порт?
— «Адмирал Макаров»... А ты, я слышал, хорошо поработал в Татарском?
— Да ты садись, — пытался удержать друга Холоденко.
— Я заскочил на секунду... Сейчас подъедет жена, и потом дела по приходу.
— Как дальше жить будешь? — уже у дверей спросил Вадим Андреевич.
— Собираюсь в отпуск, — сказал Озеров.
...После ухода друга Вадим Андреевич, как мне показалось, скомкал завершение начатого рассказа. Когда я спросил его, что же стало с «Сахалином-3» и «Колгуевым», он сказал:
— Все закончилось благополучно. Три мили и четыре часа работы ледокола, и паром прошел в порт. А потом взялись за «Колгуева»...
И все же я был благодарен обоим ледовым капитанам за эту встречу, хотя понимал: не будь Жеребятьева, может, такого откровения в разговоре не было бы. И вся скрытая от посторонних глаз реальность осталась бы на страницах служебного отчета. Дай то, наверное, для таких моряков, как Вадим Андреевич.
— Это была последняя проводка? — спросил я.
— Одна из последних. — Капитан придвинул к Жеребятьеву стопку исписанных страниц. — Хочешь — теперь посмотри...
— Не надо... Все ясно, — сказал Владимир Петрович и встал. — Лучше скажи, когда собираешься отдыхать?
Вадим Андреевич поднял на своего товарища полный благодарности взгляд, но через секунду его подвижное лицо выразило уже нечто похожее на удивление:
— В отпуск?.. Когда дожди пойдут.
Владивосток — Москва
Надир Сафиев
Золотые розы Казанлыка
Рассвет еще только брезжил в долине Тунджи, а на полях уже собрались тысячи людей: работники плантаций, гости, туристы. Совсем скоро, как только первый луч солнца озарит вершины Стара-Планина, здесь начнется Праздник розы. Цветок созревает в начале июня, а сбор идет только на заре, когда еще висит на кустах тяжелая прохладная роса. И лишь солнце вырвется из-за гор и его палящие лучи упадут на алые поля, работы затихают до следующего дня, ибо только ранним утром казанлыкская роза отдает полной мерой свое богатство.
Над долиной полилась протяжная мелодия пастушьей дудки — кавалы. Где-то подыграла гайда, ударил барабан, и потекло, заструилось торжественное шествие.
Вереницы стройных девушек в ярких нарядах с плетеными корзинками в руках, пожилые женщины и мужчины, парни в национальных костюмах — под звуки обрядовых «розовых» песен все собирают нежные лепестки, чтобы затем осыпать багряным дождем гостей.
Что же это за растение — казанлыкская роза? И сколько нужно цветков, чтобы добыть, например, грамм ее драгоценного масла?
Конечно, ответы на эти вопросы можно было получить из справочников, но мне хотелось услышать о казанлыкском чуде от директора Института розы (1 Полное название — Институт розы, эфиромасличных и лекарственных культур.) профессора Басила Стайкова. Накануне праздника он обещал провести пресс-конференцию, а пока же хозяева пригласили осмотреть музей.
К северу от города Казанлыка, у дороги, что ведет от долины реки Тунджи на Шипку, вершину Столетова и Габрово, расположено здание института, и здесь, на цокольном этаже, разместилась экспозиция «Казанлыкская роза».
Мы идем из зала в зал, и нам рассказывают о достижениях болгарских парфюмеров. Вот фотография крестьянской розоварни села Зимница: вытянутая одноэтажная постройка, заставленная тяжелыми котлами, на полу свалены груды цветов... Здесь же шаблоны фирменного знака торгового дома Папазовых с выбитым на них львом — реклама болгарского розового масла, когда оно впервые вышло на международный рынок...
В прежние времена переработка сырья производилась так. В перегонный куб, под которым разложен огонь, засыпали 15—20 килограммов лепестков и заливали 70 литрами чистой воды. После двух-трехчасовой перегонки получали две бутыли розовой воды по восемь литров каждая. Когда набиралось 12—16 бутылей, их содержимое сливали в котел и перегоняли повторно. Теперь розовая вода вмещалась всего в две бутыли, а на ее поверхности плавало масло. Затем оставалось собрать конечный продукт и перекачать в специальные склянки. Экспортировалось розовое масло в луженых медных сосудах, именовавшихся «конкуми».
Примерно с начала века парфюмеры стали практиковать извлечение масла из цветов различных растений с помощью летучих растворителей, и, пожалуй, трудно дать более поэтичное описание этого процесса, чем то, что сделал в свое время Морис Метерлинк:
«Известно, что... розы, например, полны уступчивости и кротости и отдают свой аромат с полной простотой. Их заключают кучей в огромные котлы, по величине похожие на котлы наших локомотивов, через которые проходит водяной пар. Понемногу их масло, более драгоценное, чем расплавленный жемчуг, просачивается капля за каплей в стеклянную трубку, узкую, как гусиное перо, в конце реторты, похожей на некое чудовище, которое рожало бы в муках янтарные слезы.
Но большинство цветов не так легко отдают в плен свою душу...
Стеклянные пластинки устилают жиром на два пальца толщиной и все густо покрывают цветами. Благодаря каким лицемерным улыбкам, каким лукавым обещаниям жиру удается вынудить безвозвратную исповедь? Как бы то ни было, у бедных, слишком доверчивых цветов вскоре ничего более не остается за душой. Каждое утро их снимают, выбрасывают вон и коварное ложе покрывают новым слоем простодушных цветов... Лишь по истечении трех месяцев, поглотив девяносто поколений цветов, жадный ч коварный жир, насыщенный ароматными тайнами и признаниями, отказывается принимать новые жертвы...
Его потчуют спиртом, и он отдает, что взял. Теперь тайной обладает спирт. Как только она оказывается его собственностью, сейчас же он хочет ею обладать только один. И его, в свою очередь, укрощают, выпаривают, сгущают. И вот жидкий жемчуг, после стольких приключений, чистый, настоящий и почти нетленный, собран наконец в хрустальный флакон».
То, что эти запахи на самом деле нетленны, я убедился, побывав в криптах института. Здесь хранятся старые флорентийские сосуды, в которых содержалось розовое масло. Ими не пользовались уже более ста лет, но они до сих пор издают тончайший аромат царицы цветов, которую во все века воспевали поэты и о которой Гейне сказал: «Благоухая, розы рассказывают сказки».
Конечно, нынешняя технология извлечения розового масла ушла далеко вперед...
— Скажу без преувеличения: вряд ли природа создала где-либо более удивительное растение, чем наша роза, выращенная в уникальных природных условиях долины Тунджи. — Известный ученый профессор Васил Стайков, которого часто называют «директором болгарских роз», вероятно, уже не одну сотню раз затрагивал эту тему, но это нисколько не отражается на его рассказе, и можно только позавидовать, с каким увлечением этот человек рассказывает о своей любимице. — Казанлыкская роза — редкостна, а посему и капризна — она не выносит перепадов температуры, в период цветения требует влажного воздуха, да и растет не ниже 300 и не выше 500 метров над уровнем моря. Вот как раз все это есть в Розовой долине, расположенной между Стара-Планина и Средна-Гора. Здесь в период цветения почти постоянно держится идеальная температура — 20—22 градуса и чуть ли не каждый день выпадает по два благодатных теплых дождя. А отсюда и формирование новой разновидности масличной розы, казанлыкской, предки которой были триста лет назад завезены в Болгарию из Персии. Недавние наши исследования показали, что в ее масле содержится свыше ста биохимических компонентов, а это значит, что розоварни — в полном смысле предприятия «безотходного» производства, так как даже вода, оставшаяся после извлечения масла из лепестков, очень ценный продукт для медицины и парфюмерии. Кстати, добавлю, что государственное объединение «Болгарская роза» включает в себя ряд специализированных хозяйств по выращиванию не только розы, но и лаванды, мяты, прочих эфироносных растений. Мы уже давно вышли на первое место в мире по производству высококачественного розового масла, а несколько лет назад завоевали первенство и в выращивании лаванды, обогнав Францию.
