Анна Уотсон - Могила номер пять
Но ей никто не ответил.
Девушка положила трубку.
– Вероятно, ошиблись номером, – предположила она. – Хоть бы извинились…
– А еще что-нибудь слышно было? – спросила Памела.
– Да, кто-то дышал в трубку.
– Тогда я знаю, кто это был, – глаза Памелы сузились.
– Думаешь, опять этот извращенец?
Памела кивнула:
– Тебе нельзя оставаться одной, Джулия.
– Но он же не за мной ухлестывает, – улыбнулась девушка.
– Ты очень хорошенькая.
– Умоляю тебя! Я же инвалид…
– Как знать, что творится в головах подобных типов. Знаешь что? Я позвоню Дебби Хокинс. Думаю, она окажет нам любезность и поживет с тобой, пока я не вернусь.
– Как-то неудобно, Памела… – возразила Джулия.
– Но мне было бы спокойнее на душе, если бы я знала, что ты не одна.
– Ну хорошо, Дебби – очень милая женщина. Я против нее ничего не имею. Позвони ей.
Дебби прибыла со своими пожитками около одиннадцати часов. Она была не очень красива, обладала слишком тонкой шеей и слишком толстым носом. Но все недостатки своей внешности она с лихвой компенсировала невероятным шармом.
– Привет, подруги! – прокричала она в прихожей. – Дайте я вас обниму!
Дебби писала стихи, чем и зарабатывала на хлеб. Ее платье представляло собой нечто совершенно невообразимое. Казалось, что оно сшито из множества разных платков, цвета которых находились в острейшем противоречии друг с другом.
Памела обняла подругу:
– Привет, голова садовая!
– Повежливей, пожалуйста! – произнесла Дебби с наигранным высокомерием. – Мои стихи читают даже на Даунинг-стрит, десять, в доме премьер-министра! Они висят там на гвозде в сортире! – она расхохоталась. – Шучу, конечно!
– Дебби, с тобой не соскучишься! – улыбнулась Джулия.
– Это точно! Я вас – сонных тетерь – растрясу! – пообещала Дебби. – Значит, тут ошивается какой-то мужик. Ну, если он мою физиономию увидит, то смоется навсегда.
Намеки на свою непривлекательную внешность Дебби делала довольно часто. Вероятно, этим самым она лишала окружающих возможности подшучивать над ней.
– Ну что же, мне пора ехать, – сказала Памела и понесла чемоданы в гараж.
– Желаю тебе хорошо отдохнуть, Памела, – произнесла на прощание Дебби. – Напиши, когда приедешь, нам пару строк. И не беспокойся о Джулии, я за ней присмотрю.
Памела завела мотор, помахала Джулии и Дебби и тронулась в путь. Она еще не знала, какие ужасные тайны ей предстояло раскрыть…
* * *Старые мрачные дома, темные безлюдные улицы. Только приглядевшись, можно было увидеть, что то тут, то там в окнах колышутся занавески… Таков был Латри.
Даже небо здесь казалось более серым, чем где бы то ни было. Латри был похож на город-призрак. Памела недоумевала, как Маргарет угораздило попасть в такое место. Вдруг в этом жутком месте люди исчезают бесследно?
Памела медленно въехала на центральную площадь. На ней возвышалась старая невзрачная церковь, за ней располагалось небольшое кладбище.
Напротив церкви находился небольшой паб, над его дверью, жутко скрипя, покачивалась на ветру старая, потускневшая от времени и непогоды вывеска.
Если бы присуждалась премия за самый непривлекательный населенный пункт в Англии, то Латри наверняка получил бы ее.
Памела вошла в паб. Высокий широкоплечий мужчина сидел за одним из столов и листал журнал. Перед ним стоял бокал с имбирным элем.
У мужчины были косматые брови, покатый лоб и жидкие волосы. Он даже не поднял глаз, чтобы посмотреть, кто вошел, и продолжал со скучной миной на лице листать журнал.
За стойкой толстый хозяин паба полировал стаканы. Памеле хотелось пить, и она села за стол рядом с дверью. Толстяк прервал свое занятие и вразвалку подошел к ней:
– Что желаете?
– Стакан лимонада, пожалуйста.
Ее голос немедленно привлек внимание мужчины с журналом. Он поднял голову и удивленно оглянулся. Красивый женский голос в Латри – большая редкость.
Увидев Памелу, он подумал, что она – обман зрения: такую женщину в Латри он еще не видел. Он так долго смотрел на Памелу, что ей стало неловко.
Толстяк принес лимонад.
– Вы не подскажете, как мне найти дом Скарлет Коннорс? – спросила Памела.
– Я могу! – встрял в разговор мужчина из-за соседнего стола и быстро встал со своего места. С подобострастной миной на лице он подошел к ней, вежливо поклонился и произнес:
– Меня зовут Герберт Мастерсон. Можно мне к вам подсесть?
– Прошу, мистер Мастерсон.
– Премного благодарен! Значит, вы ищете Скарлет Коннорс? Она живет в старинном доме, похожем на замок, таком же жутком, как и она сама. Раньше, когда еще был жив ее муж – упокой бог его душу! – она была еще туда-сюда, но с тех пор как Джон Коннорс отправился к праотцам… Понимаю, об отсутствующих не принято говорить плохо, ведь они не могут защитить себя…
– Почему же вы это делаете? – спросила Памела.
– Я говорю чистую правду, если хотите знать. Предполагаю, что со Скарлет вы не знакомы.
– Верно.
– Так и думал, иначе бы вы к ней не приехали, – кивнул Мастерсон.
– Кажется, вы имеете что-то против Скарлет Коннорс, мистер Мастерсон.
– Я? Вообще-то нет. В принципе мне на нее наплевать. Но честно говоря… я немного боюсь за вас.
– Почему?
– Потому что Скарлет Коннорс – ведьма.
– Ведьма? Вы шутите, мистер Мастерсон!
– Думаю, во времена инквизиции ее сожгли бы на костре. У этой женщины дурной глаз. Она приносит несчастья людям.
– И что, у вас есть доказательства? – спросила Памела. Она была рада узнать побольше о Скарлет Коннорс, прежде чем встретиться с ней.
– Ну, во-первых, она сжила со свету своего мужа, – ответил Мастерсон.
– От чего умер мистер Коннорс?
– В свидетельстве о смерти написано, что от кровоизлияния в мозг. Но истинной причины его смерти не знает никто.
– А кто выписал свидетельство о смерти?
– Доктор Фред Мэттью.
– И вы не исключаете, что он выписал фальшивое свидетельство?
– Да нет! Фред – чудесный человек. Но когда имеешь дело со Скарлет Коннорс…
– Думаете, она могла его околдовать?
– Нет ничего невозможного, если речь идет о Скарлет, мисс…
– Лейтон. Памела Лейтон.
Неужели в Латри еще верили в ведьм? Памела всегда думала, что подобные вещи уже невозможны в наш век триумфа науки и техники. Но оказывается, в этом маленьком, забытом богом местечке эта вера сохранилась.
– Можно задать вам личный вопрос, мистер Мастерсон? – спросила вдруг Памела.
– Конечно!
– Вы боитесь Скарлет Коннорс?
– Нет! – мгновенно ответил мужчина, покосившись в сторону.
Значит, все-таки боится, поняла Памела. Но стыдится в этом признаться. Ведь мужчина не должен бояться женщины. Вот еще одно старое, устоявшееся представление. «Ох, мужчины, – подумала Памела, – какой же вы глупый, самоуверенный народ. Вы считаете себя чем-то особенным, боитесь эмансипации женщины, потому что это бросает тень на ваш имидж, а этого вы допустить никак не можете».
Герберт Мастерсон был типичным представителем мужского рода. И он был одержим комплексом, что непременно должен быть сильным.
– Нет, – повторил он и теперь посмотрел Памеле прямо в глаза. – Я не боюсь Скарлет Коннорс. Но и близко подходить к ней не хочу. Эта женщина мне совершенно безразлична.
– И тем не менее вы ее хорошо знаете.
– В Латри каждый знает каждого, по-другому не получается. Вы тут не найдете ни одного человека, кто бы любил ее. Как вы думаете, с чего это вдруг экономки так быстро от нее сбегают? Да потому что никто не может выдержать ее долгое время. Возможно, она просто сумасшедшая. Не знаю… Но могу посоветовать вам не ходить к ней, – Мастерсон внимательно посмотрел на девушку. – Или… вы намерены наняться к Скарлет в экономки? Тогда мне вас жаль. Жизнь у вас будет несладкая.
Ага, значит, Скарлет Коннорс ищет себе новую экономку? Куда же пропала Маргарет?
– С каких пор у нее нет экономки? – осторожно спросила Памела.
Мастерсон пожал плечами:
– Кто знает? За Скарлет не уследишь. Одному богу известно, что творится в ее жутком доме. Последнюю экономку, если не ошибаюсь, звали Маргарет… Фамилия? Дай бог памяти… Хатчинг. Или что-то в этом роде. Вот, вспомнил! Маргарет Хатчинсон. Да, вот так ее звали… Исчезла, только ее и видели! Так же, как и остальные экономки. Со Скарлет поладить невозможно.
«Это даже любопытно, – подумала Памела. – Наверное, мне нужно втереться в доверие к Скарлет Коннорс. Меня ужасно заинтересовала эта таинственная женщина».
– Как Эмерик ее выдерживает, для меня загадка, – сказал Мастерсон.
– Какой Эмерик? – изумилась Памела.
– Племянник Скарлет. Такой женственный, безвольный парень. Да еще и трус – тетке он никогда и слова поперек не скажет. Думаю, вот тут у него не все в порядке, – Мастерсон постучал себя пальцем по лбу.
– А вы вообще о ком-нибудь хорошо говорите? – улыбнулась она Мастерсону.
