Журнал Поляна - Поляна, 2014 № 01 (7), февраль
Учиться Залетаев никогда не любил, поэтому сразу уверовал в свое природное дарование. Уже мерещились ему роскошные автомобили, золотые статуэтки и очаровательные поклонницы. Оставалось сняться в кино, прогреметь на весь мир и пожинать плоды неминуемой славы.
Съемку назначили на следующий день в Жаворонках, где Залетаеву каким-то чудом следовало появиться в то самое время, когда он с трудом очнулся на промятом диване в незнакомой ему квартире после состоявшегося накануне пиршества в честь посвящения его в артисты. Не сумев сладить со шнурками на ботинках, он кое-как выбрался на улицу, доковылял до ближайшего ларька, где после живительной поправки походившим на мыльный раствор пивом, к нему начала возвращаться память. Он вспомнил кастинг, новое поприще и мечты о грядущей славе…
Когда автобус тронулся, мобильник Залетаева завибрировал и выдал трель. Звонили из киностудии.
— Да!.. Уже выехал! — прокричал Залетаев, тщетно стараясь придать языку необходимую гибкость. — Что? Сколько ехать?.. Часа два, не меньше… Что? Поздно?.. В таком случае прошу заменить актера! Некем? Ясное дело: Залетаев незаменим… Залетаева все знают… Должен? Ане много ли вы хотите за такие деньги, дорогуша?!.. Ах вам не нравится мой тон… Скажите, пожалуйста, какие мы нежные… Быстрее? Нет, быстрее ни-и-икак не могу… Как я еду? Как все… А впрочем уже никак, стою в пробке… Да я понимаю, что подвел, да — моя репутация, да, да… но и вы меня поймите — не могу же я лететь по воздуху!..
Разговор прервался, Залетаев отхлебнул из банки и набрал собутыльникам.
— Дрыхните, сволочи! А я из-за вас проспал!.. Конечно-конечно, будили, как же… Рассказывайте… А меня вот теперь из-за вас проклинают… Да, и Нинке скажите, пусть не думает, что раз мы с ней вчера, то…
Снова звонили из киностудии.
— Алле!.. Да я… Кто? Григорий Иваныч? Очень приятно… А вот мне приятно… А мне все равно оч-чень приятно… Слушаю вас внимательно… Гм. Но как?! Как я доеду быстрее?! Как еще можно ехать? Тут одна дорога… на всех!.. Ну, извините… Ну я же просил заменить актера… Да я все понимаю, да я виноват, да так не поступают… да со мной разговор окончен… да я… Алле!.. Алле!!.. Фу ты черт…
Залетаев тупо, с недоверием поглядел на телефон, снова приложил его к уху, подул в микрофон, пробормотал: «Безобразие…», раза три хлебнул из банки и вдруг завопил.
— А-а-а! — страшно завыл он, пугая дремлющих пассажиров. — A-а! Какой удар! Меня отстранили от съемки!.. A-а! За что! Ведь я не виноват, это все они!.. Они погубили меня! — и он с размаху треснулся головой о стеклянную дверь. Звук получился глухой, дверь устояла.
Какой-то школьник дернул за рукав пассажира в очках и прошептал:
— Дядя, мне страшно.
— Не бойся, дитя! — с пафосом воскликнул Залетаев. — Русский актер ребенка не обидит! Но они… они могут!..
Стоящие возле Залетаева пассажиры расступились, давая простор его отчаянию.
— Они отстранили меня от съемки… Меня! — завопил он так, что было слышно решительно всем. — Двадцать лет безупречной карьеры (приврал он) — все насмарку! Столько ролей! Такой творческий путь!.. Но теперь я погиб! Завистники! Негодяи! — погрозил он кому-то за окном, рисуясь и примеряя роль отверженного. — Что мне делать? Застрелиться… Жизнь моя кончена…
Тут он вновь вмазал головой в стекло, но уже сильнее, чем прежде, что, видимо, произвело эффект, перенесший его воображение в место совершенно неопределенное.
— Я не знаю, где я еду!.. — орал он в немой телефон. — Я уже ничего не знаю… У меня нет дома!.. Я не пьян, но сейчас буду… Сейчас… Только доберусь до водки… — В отчаянии он швырнул аппарат под ноги и раздавил его могучей подошвой. — A-а! Злодеи!.. Это все они! Они теперь торжествуют!.. Жалкие, ничтожные… — вопил он, вновь пробуя на прочность дверное стекло и голову. — A-а! Остается только орать… Орать от отчаянья!.. Уеду… в деревню, в глушь, в Саратов!., за границу, в Америку, в Китай… и буду орать там! A-а!.. Ведь я актер! Я должен играть! Мое призвание — сцена! А они — они жалкие людишки… Им не понять… Они пожалеют! Они все еще пожалеют… — Давясь слезами, он рванул ворот и принялся колотить лбом о стекло не переставая.
У Водного стадиона двери автобуса распахнулись, и несостоявшийся артист Залетаев выпал на тротуар. Пропала жизнь…
Примечания
1
Извините меня.
2
Я немного расстроен.
3
Грузинская песня.
4
Хуифанг — китайское имя, в переводе — «добрая и ароматная».
5
Веики — «сохраняющая любовь».
6
Дэйю — «черный нефрит».
7
Ниу — «девочка, малышка».
8
Кианг — «сильный».
9
Шен — «осторожный».
10
Лиу — «текущая».
11
Окончание, начало в № 04 (6) 2013.
