Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №03 за 1991 год
Пристально наблюдая за Ла Хнтанильей, дож повторил:
— Так что вы на это скажете?
— Нет! — вскочила Беатрис. — Не стоило и просить меня об этом. Стать приманкой! Это позор.
Барбариго развел руками.
— Не буду настаивать. Если я оскорбил вас, извините меня. Если бы я мог даровать жизнь и свободу вашему брату, он был бы уже с вами. Но даже дож не может преступить закон, если только не докажет, что делает это ради укрепления Республики. А без этого, боюсь, ваш брат станет галерником, если, конечно, трибунал не сократит время его мучений, приговорив к удушению.
Крик боли вырвался из уст Беатрис.
— Матерь небесная, помоги мне! Скажите мне, что я должна сделать, господин мой. Скажите мне все.
— Разумеется. Разумеется, вам все скажут. В должный момент. Сейчас вам известно достаточно, чтобы принять решение.
— А если я соглашусь, но потерплю неудачу? — Чувствовалось, что девушка уже сдалась. — Я даже не знаю, возможно ли выполнить то, о чем вы меня просите. Вы же мне ничего не рассказали.
Дож не заставил себя долго упрашивать. И, вероятно, поведал Ла Хитанилье что-то очень важное, потому что дон Рамон де Агидар, появившись по своему обыкновению в Сала дель Кавальо, не увидел на сцене певицу. И от Рудзанте он не добился ничего вразумительного. Тот лишь заверил графа, что Ла Хитанильи в его театре больше нет и он не знает, когда она вернется.
В растерянности дон Рамон пришел следующим утром к дожу, чтобы выяснить, как решился вопрос с Пабло де А рана. Его заставили долго ждать в коридоре. Потом из-за двери показался толстяк с выпученными глазами и поклонился ему. Дону Рамону уже доводилось встречать этого человека по фамилии Рокка, корчившего из себя важную персону. На самом деле он служил Совету трех, поэтому дон Рамон, с высоты своего положения, не счел нужным отвечать на приветствие инквизитора.
Рокка направился прямо к нему.
— Меня послали за вашим высочеством. Его высочество примет вас немедленно.
Бормоча про себя проклятия, дон Рамон последовал за агентом Совета трех.
Дож ничем не порадовал его.
— К сожалению, мой друг, в деле Пабло де Арана я не в силах вам помочь. Выдвинутые против него обвинения не ограничиваются только кражей. Этот несчастный передан инквизиторам... — Дон Рамон понял, что последней фразой дож объясняет присутствие при разговоре агента Совета трех. — А в их действия не может вмешиваться даже дож. Между прочим, они потребовали от Ла Хитанильи немедленно покинуть Венецию. И я полагаю, что ваш интерес к ее персоне быстро угаснет. Во всяком случае, надеюсь на это.
На прощание Барбариго мило улыбнулся, но испанец еще долго гадал — то ли в последних словах дожа проскользнула насмешка, то ли ему это почудилось.
Глава 10. Спасение
Кристобаль Колон слонялся по своей комнате, которую он снимал теперь у марана-портного Бенсабата, перебирал в памяти события прошлого и размышлял о будущем. От последнего он уже не ждал ничего хорошего.
Всем недовольный, он улегся на кожаный диванчик. Скромная обстановка комнаты указывала, что ее обитатель не из богачей. Выбеленные стены украшала только овальная картина в бронзовой раме. Изображала она деву Марию. Картину эту Колон купил много лет назад в Италии, и она повсюду путешествовала с ним. Нарисовал ее Аллесандро Филипепи, более известный как Боттичелли. Иногда, в молитве, Колону казалось, что дева Мария на картине оживает, вслушиваясь в его слова.
Мрачно вглядывался он в потолок комнатки, столь несоответствующей его честолюбию. А не поставить ли точку, подумалось Колону. Утром Китанилья прислал ежеквартальное пособие, так что он мог бы купить себе мула и отправиться во Францию, чтобы попытать счастье там. Но кто гарантирует, что и во Франции его не постигнет новое разочарование?
Неожиданно в дверь постучали. Не поднимаясь с дивана, Колон крикнул: «Входите!» — и повернулся к двери, чтобы посмотреть, кто пожаловал. В следующее мгновение он уже вскочил, ибо дверной проем заполнила массивная фигура дона Луиса де Сантанхеля, сопровождаемая стариком Бенсабатом.
— Вы прячетесь от всех, Кристобаль, — в голосе дона Луиса слышался упрек.
Колон пожал протянутую руку.
— Лучше сидеть дома, чем выставлять себя на потеху обезьян,
— Обиделись? — улыбнулся дон Луис.
— Безо всякой на то причины, скажете вы?
— Нет, нет, причины на то были. Но у меня для вас новости. Ваш друг, фрей Диего Деса, прибыл ко двору. Он справился о вас и учинил королеве скандал. С прямотой доминиканца он решился упрекнуть королеву, что она забыла о вас, хотя обещала совсем другое. Маркиза Мойя поддержала его, и вдвоем они так насели на ее величество, что в Саламанку отправили курьера. Он привезет ученых, чтобы те приняли решение по вашей теории. Для вас это новость, не так ли?
— Новость, и чудесная. Впрочем, теперь чудо потребуется и от меня. Как иначе добиться того, чтобы слепые увидели свет.
— Думаю, что это вам по силам, — Сантанхель опустился на диван. Колон остался на ногах. — Как я и говорил, Деса справлялся о вас. Было бы неразумным пренебрегать таким верным другом.
— Я слишком долго отирал стены в приемных. В мире, где о человеке судят по одежке, мне просто стыдно выходить на люди.
— Об этом я позаботился. Бенсабат сшил такой наряд, что вам будет завидовать весь двор. Уж простите, что я сделал это без вашего ведома.
— Если наряд сшит для меня, то, клянусь святым Фердинандом, я заплачу за него.
— Если вы так настаиваете, то заплатите. Из сокровищ Индии, по возвращении. Помоги мне, Господи! Неужели ваша гордость не позволяет принять подарок от старика, который любит вас?
Колон смутился.
— А теперь только ради вас Диего Деса ставит под угрозу свою репутацию. Этот добрый человек борется не только за вас. Ревностный христианин, доминиканец, он тем не менее маран. Он тоже надеется, что открытие Индии и богатства, которые потекут оттуда, приостановят преследование евреев, — чувствовалось, однако, что в последнем Сантанхель сильно сомневается. — Вы должны встретиться с ним завтра в Алькасаре.
Следующим утром Колон появился в древнем мавританском дворце в великолепии черной с золотом парчи. Насмешники прикусили языки и задумались, увидев, как беседует с ним влиятельный доминиканец, наставник принца. А Диего Деса заверил Колона, что долгое ожидание близится к концу.
Колона доминиканец оставил в прекрасном расположении духа.
В одиночестве Колон пробыл недолго. К нему подошли двое мужчин. Граф Вильямарга, рыцарь ордена святого Хамеса Компостельского, и крупный, цветущего вида мужчина со светлыми волосами и синими, чуть навыкате глазами, которого граф представил как мессера Андреа Рокка, только что прибывшего к Испанскому двору из Венеции.
Несколько минут спустя граф Вильямарга покинул их, и, едва они остались вдвоем, венецианец перешел на итальянский.
— Негоже итальянцам говорить на чужом языке. Тем более что я еще не в ладах с испанским — под суровым взглядом Колона он рассмеялся. — Я надеялся, что вы вспомните меня, мессер Кристоферо, но вижу, что напрасно. Впрочем, моя роль в той истории была совсем маленькой, тогда как вы стали ее героем. Я говорю о морском бое в Тунисе, десять лет назад, когда ваши решимость и мужество привели к разгрому турецкой эскадры. Потом я часто думал о вас. Мне хотелось знать, как идут ваши дела. И представляете мое удивление, когда я увидел вас здесь. Вильямарга рассказал мне о задуманной вами великой экспедиции. Как же я завидую тем, кто поплывет с вами. Какое счастье — стать участником этого незабываемого путешествия! Какая честь служить под командой такого капитана!
Из слов Вильямарги я понял, что их величества готовы дать вам корабли. Но, если есть возможность принять участие в вашей экспедиции... Что ж, синьор, я не слишком богат и не хотел бы упустить шанс умножить свое состояние. У меня хватит денег, чтобы снарядить один корабль. И таких, как я, будет много.
Андреа Рокка замолчал, пристально наблюдая за реакцией Колона. А тому вспомнился Пинсон, обратившийся к нему в Ла Рабиде с аналогичным предложением. Пожалуй, делла Рокка попал сейчас не в ту мишень.
Глава 11. Агенты
В лучшей комнате лучшей гостиницы Кордовы пышущий здоровьем разодетый мессер Рокка докладывал о своих успехах.
