Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №06 за 1983 год
«Должен упомянуть об одном странном обстоятельстве, рисующем наше душевное состояние по прибытии на мыс Флора. В тот момент, как увидел я надписи Седова и две банки с почтой (это были записки заместителя начальника Седовской экспедиции Кушакова о местонахождении и положении экспедиции.— Примеч. авт.)... у меня мелькнула мысль, что в этом году должно прийти судно... Уверенность моя в этом была так велика, что я до прихода судна не вскрыл банок с почтой, которые были привязаны над большим домом (курсив Альбанова). Из писем, помещенных в них, я много узнал бы очень интересного для меня, и я уверен, что всякий на моем месте первым делом открыл бы эти банки. Мне странно и самому, почему я не открыл эти банки с почтой, которые для того и повешены, чтобы их открыли и прочли письма... И очень, может быть, хорошо сделал, что не прочел содержимого банок. Многое узнал бы я из этих писем неожиданного для себя...»
Есть упоминание о почте и в письме Альбанова, отправленном четвертого сентября 1914 года из Архангельска матери Брусилова. Но называет в нем Альбанов только пакет с выпиской и рапортом на имя начальника Гидрографического управления. И ни слова о письмах.
Имеется еще один, почти неизвестный дневник. Записки Конрада, хранящиеся в Музее Арктики и Антарктики в Ленинграде. Эта рукопись лишь воспроизводит схему движения ледовой партии во всем ее однообразии: «идем, отдыхаем, едим, спим». И ни единого слова о взаимоотношениях людей в партии, о жизни на шхуне, о том, как двое ушли в бега. И еще немаловажная деталь: дневник написан чернилами. Выходит, Конрад составлял его уже после возвращения из экспедиции по дневнику настоящему, походному, который вел, конечно же, карандашом. А вот этот дневник, должно быть, не сохранился...
Конрад был, а может быть, стал человеком молчаливым. Уклонялся от всех расспросов о подробностях дрейфа и ледового похода к земле. В Петрограде родственники Ерминии Жданко и Георгия Брусилова безуспешно пытались увидеться с ним, порасспросить о своих близких. Не единожды договаривались о встрече по телефону. Но в условленные места Конрад не являлся...
С родственниками Жданко и Брусилова охотно и подолгу беседовал Альбанов. О судьбе частных писем официально никто и не допытывался. Возможно, мало кому приходила мысль об их существовании. В выписке из судового журнала о письмах упоминалось одной фразой: «...остающиеся на судне деятельно готовят почту». Ни слова не сказал о письмах и Брусилов в рапорте.
Дневник Альбанова увидел свет в конце 1917 года, в бурное для России время, события которого, конечно, заслонили брусиловскую экспедицию. Только в тридцатые годы брат Георгия Брусилова Сергей Львович разыскал Конрада в Архангельске. И ничего более того, что было известно из альбановского дневника, не узнал.
Версия Альбанова о событиях дрейфа стала основополагающей для всего, что написано об экспедиции. Принималась без оговорок и возражений. Но почему-то на факт исчезновения писем никто внимания не обратил. Только Брейтфус поинтересовался содержимым жестянки. И Альбанов ответил осторожно и уклончиво: нашел в банке пакет и отправил его. Дальше — судите, как хотите.
Несколько слов об Альбанове. Личность штурмана окружена загадками и легендами. Воспоминаний о нем не сохранилось. Даже сестра штурмана, Варвара Ивановна, до самой смерти упорно избегала что-либо рассказывать о своем брате. За скупыми строчками биографии Альбанова четко просматриваются, пожалуй, только такие черты его характера, как самостоятельность и решительность в поступках.
Как попал Альбанов на шхуну, мы не знаем, но скорее всего случайно. До 1912 года он плавал по Енисею, Балтике и Белому морю. На первых порах Брусилов не выделял штурмана среди прочих участников. Заявил о себе Альбанов, когда экспедиция оказалась в условиях критических. Поразительно смелое путешествие его по дрейфующим льдам можно закономерно поставить в один ряд с походами Нансена и Пири. Не донеси он до земли рапорт и выписку, на десятки лет отодвинулись бы важные аспекты изучения гидрографии Карского моря. Профессору Визе не удалось бы по дрейфу «Св. Анны» точно вычислить, по сути дела, открыть в кабинете новый остров. И заодно исключить из карт мифические «Земли» Короля Оскара и Петермана.
После возвращения на Большую землю Альбанов служил на севере. А в 1918 году внезапно, что не раз случалось в его беспокойной кочевой жизни, перебрался на Енисей, в отряд гидрографической экспедиции. Погиб штурман при невыясненных обстоятельствах поздней осенью 1919 года на тридцать восьмом году жизни, возвращаясь из Омска в Красноярск в то самое время, когда разгромленная армия Колчака стремительно откатывалась на восток. Конрад пережил штурмана на двадцать лет. И все годы молчал...
Однако где же была вскрыта жестянка? По логике — в Архангельске, откуда быстрее всего почта официальная и частная доберется до адресатов. Это вроде подтверждает и найденная записка Альбанова. Но вот что невольно бросается в глаза — Альбанов, который скрупулезно фиксировал в дневнике весь путь жестяной банки вплоть до мыса Флора, почему-то ни единым словом не обмолвился, где, когда и при каких обстоятельствах это произошло! Владимир Визе и Николай Пинегин, одни из тех, кто встретил Альбанова на «Св. Фоке», подобравшем штурмана и матроса на мысе Флора, упоминают — пакет с выпиской из судового журнала (пакет, а не жестянка! — Примеч. авт.) находился у Альбанова на груди. Пакет этот и был отправлен в Петроград.
В письме из Архангельска матери Брусилова Альбанов так и пишет: «Сегодня я отправляю пакет начальнику Гидрографического управления, и я предполагаю, что Вы узнаете от него все подробности».
Что же было в пакете? Вот сопроводительная записка Альбанова начальнику Гидрографического управления: «Покидая шхуну «Св. Анна», я получил от командира, лейтенанта Брусилова, прилагаемый при сем пакет. Что заключается в этом пакете, я наверное не знаю, но думаю, что донесение об плавании и дрейфе шхуны...»
Четыре дня спустя, восьмого сентября 1914 года, пакет очутился на столе генерала М. Е. Жданко, который немедленно доложил о его содержимом начальнику Главного морского штаба вице-адмиралу Стеценко: «Сего числа я получил из Архангельска рапорт лейтенанта Брусилова от 10 апреля (по старому стилю. — Примеч. авт.) сего года с приложением выписки из вахтенного журнала».
В семейном архиве Брусиловых мы нашли письмо М. Е. Жданко — дяди Ерминии Жданко — к матери Георгия Львовича: «Милостивая государыня Екатерина Константиновна. Штурман Альбанов доставил мне выписку из дневника, который Ваш сын вел во время плавания на шхуне. Сняв с этой части дневника... копии подлинник... имею честь препроводить при сем в Ваше распоряжение...» Долгие годы Екатерина Константиновна, как реликвию, хранила эту выписку из дневника, а затем передала ее в Музей Арктики и Антарктики. Но писем от сына она не получила...
Наш поиск завершен, но история исчезнувшей почты еще не окончена. Шаг за шагом проследили мы извилистый путь таинственной жестяной банки. Выяснили содержимое пакета, который Альбанов привез в Архангельск с мыса Флора. Можно ли теперь сделать однозначное заключение о судьбе писем экипажа «Св. Анны» — заявить определенно, что они утеряны безвозвратно вместе с личными документами спутников Альбанова?
В истории полярных путешествий известны случаи, когда документы исчезнувших экспедиций находили много лет спустя в целости и сохранности. Достаточно вспомнить историю шведской экспедиции С. Андрэ, которая отправилась в 1897 году к Северному полюсу на воздушном шаре и бесследно затерялась в бескрайних просторах Арктики. Дневники Андрэ обнаружили тридцать три года спустя на пустынном Белом острове, и они поведали о трагической гибели трех первых арктических аэронавтов.
Остается надеяться, что и письма из жестяной банки не исчезли бесследно, а лежат и поныне в укромном месте на мысе Флора. Или мирно пылятся в какой-нибудь шкатулке вместе с другими бумагами и терпеливо ждут своих исследователей, которые извлекут их на свет и прочтут еще одну страницу трагической истории полярной экспедиции на шхуне «Св. Анна».
Д. Алексеев, П. Новокшонов, действительные члены Географического общества СССР
Похолодание
— И так, вы утверждаете, что планета перестает отвечать условиям, которые необходимы для нормального развития нашей цивилизации?
— Более того, пребывание на ней становится небезопасным. Планета остывает. Начинает изменяться состав атмосферы. Мы не в состоянии предотвратить или замедлить этот процесс.
— Жаль. Эта планета была наиболее удобной для колонизации из всех, что попадались нам раньше.
— Только благодаря своим исключительным условиям она стала родным домом для нескольких поколений.
