Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №01 за 1960 год
Печати у нас нет...
Мы надолго запомнили тебя, дорогой Будапешт, хотя минутки для знакомства с тобою мы буквально крали в промежутках между официальными визитами, встречами со студенческой молодежью, держанием микрофонов у рта, посещениями редакций и подписыванием книг. Мы включили тебя в число трех красивейших городов мира наряду с Рио-де-Жанейро и, разумеется, Прагой. С обоими ты можешь сравниться выразительностью силуэта, обилием зелени, красотой зданий, зеркальным сиянием вод и приветливыми улыбками людей.
— Мы столько всего вам хотели показать, но что с вами поделаешь, если голова у вас переполнена Азией, — укоряют нас гостеприимнеишие будапештцы. — Обещайте хотя бы, что приедете к нам в отпуск, когда через пять лет вернетесь домой. Тогда снова заглянем к «Королю Матиашу», раз он вам уж так понравился.
— Приедем обязательно, ведь мы живем так близко. И тогда-то уж научимся произносить такие слова, как... ви-сонт-ла-та-шро!
— Да, счастливо, до свидания, висонтлаташро!
В Кишпеште, юго-восточном предместье Будапешта, снова наступает будний день. Понемногу успокоилось первомайское движение, когда приходилось шаг за шагом пробиваться через скопления транспорта, умолкло ликование перед трибунами на площади Героев, этой Вацлавской площади венгерской столицы. А перед глазами возникают смеющиеся лица будапештцев, улыбки девушек и парней...
В шуме колес и плеске дождя, только что пустившегося с затянутого тучами неба, кажется, еще звучит голос Первого мая, дня, который праздновали миллионы людей во всем мире. Но сейчас праздник уже действительно кончился, наступил будний день.
Перед нами проносится бескрайная равнина, плодородная венгерская «пуста», известная нам еще по учебникам. Бескрайные поля кукурузы, потом еще более бескрайные поля подсолнухов, снова кукуруза; то там, то здесь рощица белых березок, за нею мелькнут крыши хутора, и вот уже снова поля кукурузы — и так до бесконечности.
Дождь барабанит по крышам обоих машин все слабее и, наконец, перестает. Останавливаемся в аллее высоких тополей, в двенадцати километрах за Сегедом, у самой венгеро-югославской границы.
Иржи сидит за радиопередатчиком. В эфир летят сообщения о том, что мы в двух километрах от югославской границы, что завтра на рассвете покидаем Венгрию. Из репродуктора доносятся позывные нашего старого знакомого из Восточной Африки, Робби. Несколько лет назад мы провели с ним не один вечер возле его передатчика в Найроби, там, откуда прекрасно видна снежная папаха Килиманджаро.
— Спасибо за приветы, Робби, разве мы можем тебя позабыть! Тот кусочек лавы, который ты нам подарил в Найроби, храним до сих пор. Подожди на диапазоне, через пять минут я свяжусь с тобою снова, ко мне пришли гости...
У открытых дверей машины стоят три пограничника, автоматы поперек груди. Сложный венгеро-русско-чешский разговор длится гораздо дольше объявленных пяти минут. Наконец мы поняли: ребята хотят получить письменное подтверждение того, что они действительно были у нас, что выполнили свой служебный долг.
— Вот печати, молодцы, у нас нет. А справку мы с удовольствием вам напишем, хоть по-чешски, хоть по-русски.
Они удовлетворены, сильно трясут нам руки, и старшина засовывает под шапку лист бумаги.
Мы снова услышали голос Робби в приемнике. Он стал деликатно прощаться:
— Идите-ка лучше спать, Жорж и Миро, у вас наверняка есть заботы поважнее, чем тратить время на разговоры со старым болтуном из Кении. Я бы очень хотел еще раз слышать вас...
Иржи Ганзелка и Мирослав Зикмунд
Фото авторов
Перевод С. Бабина и Р. Назарова
Девятый бастион
140 лет назад, 28 января 1820 года, русские мореплаватели увидели сквозь косые строчки падающего снега далекий ледяной берег. Это была неизвестная прежде шестая часть света — Антарктида.
Русская антарктическая экспедиция под руководством Ф.Ф. Беллинсгаузена и М.П. Лазарева утвердила за Россией первенство в открытии нового материка. Были описаны сотни миль его побережья.
Дело, начатое русскими мореплавателями, успешно продолжают советские моряки и ученые. С 1947 года к берегам Антарктиды плавает китобойная флотилия «Слава». А в феврале 1956 года в ледяной пустыне была открыта наша первая научная обсерватория Мирный. Во время Международного геофизического года советские полярники вели наблюдения уже на восьми станциях, причем шесть из них находились в глубине антарктического материка.
В прошлом году возникла новая, девятая станция, названная «Лазарев». Она была создана почти в том же районе, где 140 лет назад русские мореплаватели впервые увидели берег Антарктиды. О создании этой станции, о жизни и работе бесстрашны, советских полярников рассказывает в публикуемом ниже очерке начальник станции Юрий Александрович Кручинин.
30 января 1959 года ледокольный дизель-электроход «Обь» покинул рейд Мирного, взяв курс к Земле Королевы Мод.
Вечером 10 февраля мы достигли места назначения и стали на якорь у припая. В 14 милях на юге возвышался ледяной берег, а за ним мерцали позолоченные заходящим солнцем пики горного пояса.
На следующий день начали разведывательные полеты. На припай спустили окрашенный в хорошо заметный на снегу красный цвет самолет «АН-6» и вертолет «МИ-4». Самолет под командованием Леонида Зотова ушел на запад вдоль барьера, чтобы выяснить ледовую обстановку и наметить место постройки станции. Он пролетел более 200 километров, но нигде не обнаружил выходов коренных пород. Безрезультатно окончился и рейс вертолета на восток, в глубину шельфового языка.
Утром 12 февраля капитан «Оби» А. И. Дубинин, начальник морского отряда профессор В. X. Буйницкий и я поднялись на «АН-6» в воздух, чтобы ознакомиться с совершенно неизвестной областью, лежащей между массивом Вольтат на востоке и горами Сёр-Роннане на западе. В задачу нашего рейса входила также предварительная разведка трассы трансантарктического похода из Мирного на станцию Лазарев через географический Южный полюс, намечаемого на весну—лето 1959 — 1960 годов.
Мы приникли к иллюминаторам, приготовили фотоаппараты, полевые книжки. Промелькнули под крыльями айсберги, и вот потянулась бесконечная, совершенно ровная поверхность шельфового ледника.
Вдруг впереди замечаем темное пятно. Отчетливо вырисовывается нунатак — вершина скрытой под толщей льда горы, затем вершины пошли уже целыми группами. Мы переходим от борта к борту, поспешно делаем зарисовки, щелкаем затворами аппаратов: ведь этих гор нет еще ни на одной карте, их не видел ни один человек.
Воздушная разведка показала, что удобного места для строительства станции на протяжении 600 километров от побережья нет. Поэтому приняли решение строить станцию на шельфовом языке — недалеко от стоянки корабля. Здесь, возле барьера, образовались снежные надувы, по которым тракторы могли подниматься на шельф.
14 февраля, пользуясь светлой ночью, приступили к выгрузке тракторов, вездеходов, двух балков — небольших деревянных домиков, установленных на санях (в одном из них находилась электростанция, в другом — жилое помещение и радиостанция). Умеренный ветер, дувший всю ночь, достиг днем силы урагана.
Лед припая стал откалываться — надо было срочно спасать тракторы и грузы, отвозить их как можно дальше от разрушающегося припая. В двух шагах ничего не было видно, ветер сбивал с ног, люди катились по гладкому льду, пока не удавалось зацепиться за сугроб. Дышать было трудно, на лице образовывалась ледяная маска. С большими усилиями отвели сани на юг на 400— 500 метров и вернулись к кораблю, ориентируясь только по направлению ветра. Вокруг корабля обломало почти весь лед, он держался только на носовых тросах. Подниматься на борт пришлось по штормтрапу.
Скоро вернулась группа из 17 человек, отвозившая и закреплявшая вертолет. А через 10 минут после их возвращения последнюю льдину возле борта оторвало и унесло. Дизель-электроход, оказавшийся в чистой воде, с трудом развернулся против ветра и подошел к барьеру, уткнувшись носом в снежный козырек. Корпус его сотрясался, все дизели работали полным ходом, чтобы удержать корабль на месте.
19 февраля возобновили разгрузку корабля. Забили бревнами разошедшуюся возле барьера трещину; тракторы повезли на станцию сани, груженные деталями сборных щитовых домов. За сутки успели сделать многое: собрали фермы фундамента жилого здания, начали изготавливать фундамент электростанции. Но работы пришлось приостановить: опять началась пурга, продолжавшаяся до 25 февраля.
Между тем осень уже вступила в свои права, ночи стали темными, температура понижалась. Во время затишья полыньи затягивались молодым льдом. Как только погода несколько улучшилась, все вышли на разгрузку и строительство. Одновременно велась разбивка метеоплощадки, строительство аэрологического павильона и установка радиомачт.
