Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №06 за 1980 год
После короткого знакомства Джордж разрешил подойти к Бою, предварительно что-то пошептав ему на ухо и потрепав по густой гриве. Признаюсь, в присутствии Адамсонов я не испытывал страха и спокойно положил руку на голову льва. Я не отдернул ее и тогда, когда Бой вдруг сладко зевнул, обнажив свои могучие клыки. В этот момент щелкнула фотокамера, и получился снимок, которым я страшно горжусь: лев с раскрытой пастью и моя рука на его голове.
Внезапно Бой оживился, и, проследив за его взглядом, я увидел в десятке шагов выходившую из зарослей львицу с двумя львятами. Это Гёрл со своими детенышами пришла на свидание с Боем и Джорджем. Увидев незнакомого человека, львица оскалила зубы и зашипела так, что у меня мурашки побежали по телу.
Так я познакомился с Адамсонами и получил — чему был очень рад — их приглашение приезжать, «когда захочу».
Джой Адамсон с жаром высказывала и отстаивала свои мысли о пагубности нарушения экологического равновесия, о часто неразумном вмешательстве человека в жизнь животного мира. «Неужели у нас мало доказательств, чтобы осознать, к каким опаснейшим последствиям приводит наше вмешательство в природное равновесие?..» «Как нам удается примирить собственную совесть с постоянным превышением своих прав в отношении диких животных?..» С такой же страстностью она ставила «колючие» вопросы и перед собеседником, интересуясь проблемами охраны животных в других странах. Как-то между нами произошел такой разговор:
— Вы еще пожалеете, что познакомились со мной.
— Почему же?
— Вам придется откровенно рассказать о том, как вы сохраняете диких животных.
— Пожалуйста, спрашивайте. У нас не хуже, чем в других развитых странах, а может, даже и лучше.
— Ой ли! А где уссурийские тигры?
— Живут на Дальнем Востоке. Сейчас их, кажется, свыше ста. А стадо сайгаков, сильно пострадавшее во время войны, восстановлено полностью.
— Неужели? Я слышала другое.
— Поезжайте к нам, в Советский Союз, убедитесь сами.
— Ловлю на слове. С удовольствием поеду, но вам придется оплатить мои расходы, я не так богата, как многие думают. Ведь все свои доходы я отдаю в «фонд Эльсы».
— Думаю, наша организация охраны природы оплатит вашу поездку. Вы ведь не намереваетесь привезти из России соболиную шубу?
— Что, что? Шубу из натурального меха, да еще такого редкого? Ни в коем случае! Из-за прихоти великосветских модниц перебили столько леопардов. Сейчас имеются искусственные меха, пусть женщины носят их. Одно это позволит сберечь тысячи животных...
Мне давно хотелось подробнее узнать о жизни Джой Адамсон. В частности, какая судьба забросила ее в Африку, почему она решила посвятить свою жизнь охране природы? Но как-то все не находилось повода порасспросить Джой, а сама она на эти темы не заговаривала. И только осенью 1973 года такой случай представился. Джой предложила навестить Джорджа, который переселился в Кора-Уэлс — пустынную местность на берегу самой большой кенийской реки Тана.
Год назад я был по делам на северо-востоке Кении и, возвращаясь в Найроби через Гариссу, рассчитал, что у меня есть несколько часов, чтобы побывать у Джорджа. Легковая машина для такой прогулки не годилась, пришлось у местного торговца взять напрокат «лендровер» и прихватить проводника, который согласно рекомендации «был единственным, кто знает лагерь Адамсона». Выехали с рассветом и бесконечно долго тряслись по бездорожью. Солнце уже поднималось к зениту, а лагеря все не было. Мы плутали, несколько раз упираясь в колею от собственной машины. Спросить дорогу было не у кого: на огромных просторах пустынной саванны не попалось ни хижин, ни отар овец и коз — обычных примет здешнего пейзажа. Наш проводник совсем растерялся. К счастью, постепенно становились гуще заросли зонтиковых акаций, и, наконец, вдали показались внушительные скалы. У подножия их и раскинулся лагерь Джорджа, где он жил со своим младшим братом Терренсом, занимаясь изучением повадок львов, борясь с браконьерами и исподволь ведя подготовку к объявлению этой территории заповедной. Джордж мечтал, чтобы здесь обитало столько львов, сколько может прокормиться, стремился восстановить поголовье антилоп, носорогов, леопардов, жирафов — всех тех видов, которые прежде в изобилии водились в этих местах.
Спокойный, молчаливый, обладающий огромной выдержкой, Джордж на этот раз выглядел удрученным. Совсем недавно в лагере разыгралась драма. Лев Бой, которого я гладил в парке Меру, поправился и был привезен Джорджем в Кора. И тут он неожиданно напал на африканца Стенли, служившего в лагере, разорвав ему шейную артерию. Когда Джордж подбежал к месту происшествия, Стенли истекал кровью и через несколько минут умер. Тогда Адамсон снял из-за спины ружье и в упор выстрелил в своего питомца. Джордж поведал об этой истории весьма неохотно и сказал только, что Бой хотел поиграть со Стенли, но забыл спрятать когти. Добавил коротко: «Жаль, то был прекрасный лев».
С Джой мы прилетели в Кора на четырехместном самолетике найробийского аэроклуба. Джордж, предупрежденный по рации, уже поджидал нас на самолично оборудованном аэродромчике — выжженной солнцем глинистой поляне, окруженной густым кустарником. Пилот спешил обратно, отказался от завтрака и тут же взлетел. Мы махали вслед удалявшемуся самолету и даже не заметили, как Джой скрылась в кустах и через минуту-другую появилась в своих обычных шортах и безрукавке. «Городская одежда не по мне», — заявила она, заталкивая платье в баул. В лагере она сразу взяла «командование» в свои руки: поторопила повара с завтраком, быстро накрыла стол, прогнала мужчин умываться, проверила, заправлен ли бензином «лендровер». Все спорилось в руках Мэмсахиб Хараки — Торопливой леди, как прозвали ее африканцы.
После скромного ленча: протертый суп, отварной рис, зеленые бобы, политые мясным соусом, отправились к реке. Кофе решили выпить на берегу Таны, на нагретых полуденным солнцем камнях, омываемых быстрыми речными струями. Время близилось к закату, краски сгущались, придавая воде, камням, деревьям красноватый оттенок. На середине реки, на самом стрежне, фыркая, ухая и охая, резвились бегемоты, разевая свои бездонные пасти. На другом берегу, зеленом и таинственном, из густых зарослей кустов, над которыми возвышались величественные пальмы дум, время от времени выходили к воде животные — слоны, ориксы, сетчатые жирафы, зебры Греви. Все громче становились птичий гомон и крики бабуинов, застрекотали первые цикады. Мы не отрывались от биноклей, забыв остывший кофе.
— Как же здесь хорошо! — сказала Джой. — Могла ли я думать в детстве и юности, что мне выпадет всю жизнь провести среди дикой природы, где часто чувствую себя по-настоящему счастливой. Хемингуэй приезжал в Африку на охоту, а я переселилась сюда навсегда и совсем для другого.
И Джой рассказала несколько фактов из своей жизни, которые вместе с автобиографическими сведениями, упоминаемыми в книгах, рисуют ее как человека необычайно одаренного. Джой Адамсон родилась в 1910 году в Австрии, ее девичье имя Джой-Фрид ерике Виктория Гесснер. Детство прошло в имении, принадлежавшем семье матери, и в Вене. Первым человеком, пробудившим в девочке интерес к животным, был лесник, который во время прогулок много рассказывал Джой об оленях, зайцах и других животных. Ее ранним увлечением была музыка. Она научилась играть на рояле раньше, чем читать и писать, - и в семнадцать лет сдала экзамен на пианистку. Эту любовь к музыке Джой сохранила на всю жизнь, и лучшим подарком для нее были пластинки с записями Рихтера и Гилельса.
В юности наряду с музыкой Джой всерьез занялась чеканкой, делала из меди и серебра декоративные вазы, затем перешла к резьбе по дереву, брала уроки у профессионального скульптора. Ее первой работой была фигурка женщины, прижимающей к себе кролика. Позже любознательность привела девушку в институт анатомии. Однако занятия медициной вскоре были прерваны замужеством. Бездумная и беззаботная светская жизнь, конечно же, не могла удовлетворить активную, ищущую натуру Джой. Она отправилась путешествовать в Кению, а в 1938 году окончательно обосновалась на африканской земле, участвовала во многих экспедициях.
В то время воображение Джой поразил растительный мир Кении — ведь здесь насчитывалось в пять раз больше видов растений, чем во всей Европе! Причем она не просто восхищалась пышной экзотической флорой, а стала всерьез изучать ее, удивительно точно воспроизводя в своих альбомах окраску и формы африканских растений. Ее акварели, получившие высокую оценку специалистов, использовались в качестве иллюстраций в книгах о флоре Восточной Африки. За эту работу английское Королевское общество садоводов еще в 1947 году присудило Джой Золотую медаль. В дальнейшем многие страны мира удостаивали ее различными наградами и почестями. Так, она получила австрийский Почетный Крест за заслуги в области науки и культуры, высшую награду Американского гуманитарного общества.
