Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №04 за 1978 год
— Что именно ты предлагаешь?
— Войти в поток. Шансы обнаружения ракеты — минимальные, но ими нельзя пренебрегать. Кроме того, поток интересен в научном отношении.
— А как ты полагаешь, Ортен?
— Поступай, как знаешь. Состояние корабля тебе известно. Могу только заверить, что оборудование, машины и двигательная система будут функционировать нормально — в пределах их технических возможностей, разумеется.
Берт подошел к компьютеру. Не спеша произвел некоторые переключения на пульте, через минуту из щели анализатора появилась лента с результатами. Командир внимательно всмотрелся в нее.
— Расчеты показывают, — сказал он, — что мы можем маневрировать в потоке не более сорока часов. По истечении этого времени теоретическая длительность нашего возвращения на Землю начнет увеличиваться. Ближайшие околопланетные базы окажутся слишком в стороне и не смогут прийти к нам на помощь.
В десять часов бортового времени «Прометей» вошел в метеоритную зону.
В рубке внешне все осталось без изменений. На экранах по-прежнему виднелись светящиеся точки, но астронавты теперь знали, что страшная опасность приблизилась к кораблю, поджидает здесь, за бортом. Датчики сигнализировали о большом числе микрометеоритов: их дождь неустанно сек плиты обшивки. Длительное пребывание в этих условиях могло привести обшивку корабля к состоянию, называемому на жаргоне астронавтов «космической оспой», что при резких изменениях ускорения влекло за собой появление трещин, глубоко захватывающих структуру металла. Берт, глядя на счетчик ударов микрометеоритов, думал о тех словно вспоротых, развороченных космолетах, которые удавалось иногда обнаруживать через много лет после катастрофы.
— Надо расчистить аннигилятором окрестность, — услышал он за спиной голос Ортена.
Верт не повернул головы: инженер имел обыкновение появляться в рубке в самые неподходящие моменты и давать советы сомнительной ценности.
— Не могу, — ответил Берт, стараясь скрыть раздражение. — Я обязан экономить энергию аннигилятора. Если растрачу ее, то может не хватить зарядов, когда возникнет прямая опасность.
— Если ты этого не сделаешь, «Прометей» после возвращения на Землю пойдет на слом, — буркнул Ортен.
— Не я, черт возьми, придумал этот поток! — Берт с трудом подавил желание выставить Ортена из рубки, — Ты попросту не веришь, что мы найдем их!
— А ты веришь?
— Да. Я должен быть убежденным в том, что наши действия имеют смысл. Что будет с «Прометеем» после возвращения, меня мало волнует. Сделаю все, чтобы он возвратился. В этом-то вся штука — возвратиться и притом вместе с теми двумя... Если же я уничтожу этот космический мусор, то сразу же отпадет возможность поиска в инфракрасном диапазоне. Все метеориты покрупнее станут давать собственное излучение.
Слабый, едва заметный толчок сотряс корпус «Прометея», затем последовал второй, посильнее, третий... Ощутимые удары следовали один за другим, завыла сирена. Берт бросился к пульту, на котором загорелся сигнал включения автопилота, но в этот момент чудовищная сила швырнула его о стену кабины, прежде чем он успел ухватиться за подлокотник кресла. Сползая по упругой обшивке стены, Берт видел, как Ортен катится к открытому стеллажу со звездными атласами, отчаянно пытаясь уцепиться за пластиковые плитки пола, как голова инженера ударяется об угол, как мякнет тело и, распластанное, прижимается к рядам толстых томов.
Берт упал на колени, инстинктивно норовя поскорее забиться в скругленный угол рубки, подальше от выступов. Сквозь туман, застилающий глаза, он различал безумный танец контрольных сигналов на табло автоматического управления. Бешено вибрировали стены рубки, молнии пробегали через экраны, а навигационные устройства отбрасывали кошмарные пляшущие тени. На видеоэкранах вздувались изображения огненных шаров-солнц, покрытых пламенными космами, чтобы тут же рассыпаться каскадами света, превратиться в полотнища пульсирующих яркими бликами, фантастично разодранных фиолетовых облаков. Это аннигилятор «Прометея» уничтожал мчащуюся на него лавину метеоритов. Грохот наполнял внутренние помещения ракеты, несущийся со всех сторон оглушительный дребезг смешался со стоном сирены, послышался гул и треск лопающихся перегородок. Медленно погас свет.
Мрак царил не более секунды. Под потолком будто разлилось зарево — это компьютер включил аварийную сеть электропитания. Еще с минуту ракета вздрагивала от ударов; затем пол перестал вибрировать и воцарилась тишина.
Берт поднялся на ноги. В ушах стоял звон, перед глазами словно падали черные хлопья, во рту ощущалась горечь. Держась за стену, он медленно подошел к Ортену. Инженер, скорчившись, лежал на боку; его лица, заслоненного в последний момент рукой, не было видно. Берт присел на корточки, с трудом расстегнул скафандр Ортена, разорвал куртку и приложил ухо к груди. Сердце билось. Берт осторожно начал ощупывать голову инженера. Под пальцами он почувствовал небольшую вмятину, идущую наискось под уже набухающей кожей к затылку. Ортен застонал, по его телу пробежала дрожь.
Берт неверными шагами подошел к пульту и упал в кресло. Некоторое время он не мог собраться с мыслями. Все, что он делал с момента, когда его швырнуло о стену, как бы не зависело от его воли; он действовал, как запрограммированный автомат. Теперь раздвоение мыслей и чувств постепенно исчезало; он снова начинал воспринимать показания немногих не вышедших из строя счетчиков, осознавать значения светящихся цифр. «Прометей» шел курсом, который соответствовал направлению движения метеоритного потоки: навигационный автомат выправил кривизну траектории полета и уравнял скорость космолета со скоростью мчащихся в космос глыб и пылевидных частиц. Над сектором, контролирующим третий отсек космолета, пульсировал красный сигнал аварии, показывающий место повреждения. В той части корабля находились жилые помещения. Берт включил видеофон и соединился с астролабораторией. Кротан, вытирая платком кровь с лица, поднял голову на звук видеофона и вопросительно поглядел.
— Открываю дверь твоего шлюза, — сказал Берт. — Прошу прийти немедленно. Ортен ранен, нужно как можно быстрее перенести его в изолятор.
— Он в сознании?
— Нет.
Астроном наморщил лоб.
Когда в рубку вошел Кротан, Берт прервал наблюдение, и они вместе подошли к инженеру. Тело Ортена словно налилось свинцом. Астронавты осторожно перенесли его в изолятор. Когда задвинулся прозрачный колпак автомеда и голова инженера оказалась в окружении упругих щупов инструментов, Берт включил диагностат. Они смотрели на сменяющие друг друга на экране светлые линии и на стрелку, поднимающуюся к верхнему краю шкалы. Стрелка остановилась на цифре пять — это означало, что состояние Ортена было тяжелым и требовалось срочное хирургическое вмешательство. Сработала система выбора программ; температура под колпаком начала понижаться, послышалось шипение впускаемого кислорода. Автомед перенял на себя работу сердца, по трубкам потекла красная жидкость — в ритм неторопливым движениям поршней насосной системы. Началась операция.
Астронавты перешли в рубку. Берт стал проверять напряжение в распределительной сети. Однако мысли его упорно возвращались к изолятору и Ортену, неподвижно лежащему под пластмассовым колпаком.
Затем Берт постарался сконцентрировать внимание на действиях роботов; их номера быстро перемещались на мнемосхеме помещений корабля, все ближе продвигаясь к месту, где находилась пробоина. Потом зажегся наконец яркий свет в рубке, и погасли аварийные лампы. Из-за щитов и пульта послышалось гудение трансформаторов, экраны приобрели нормальный уровень освещенности, возобновилось функционирование всех секций контроля, от которых поочередно поступали теперь подтверждения исправности систем.
Берт почувствовал, что его оставляют остатки энергии, исчезает воля к деятельности; выполнение самого малейшего движения казалось ему теперь чем-то невероятно трудным, невозможным. Кротан тоже полулежал в кресле, тупо глядя в иллюминатор. Берт проглотил подкрепляющую таблетку и закрыл глаза.
— Берт, очнись! Тебе плохо?
Кротан бесцеремонно встряхнул его. Берт неохотно открыл глаза.
— Чувствую себя и в самом деле отвратительно. Кружится голова, — пробормотал он. — Что случилось?
На черной панели детектора инфракрасных лучей светилась неподвижная черточка.
— Это они! — сказал Кротан.
Берт кивнул и перенес взгляд на индикатор горючего. Стрелка главного прибора находилась на красной резервной зоне, почти у самого ее края.
— Такие вот дела, — проворчал Берт. — Аннигилятор и автопилот спасли нам жизнь, но трех четвертей запасов горючего как не бывало. Теперь мы не можем позволить себе расходование ни одного грамма на непредвиденные операции, иначе нам никогда не видать Земли.
