Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №06 за 2008 год
Подводные «робовойны»
В общем, подводная робототехника стала развиваться в последние годы настолько стремительно, что уже лет через 15—20 мы вполне можем стать свидетелями «робовойн» не только в воздухе и на суше, но и в водной среде. И наиболее развитые страны уже приступили к созданию крупных флотов подводных роботов. Лидером в данной области являются Соединенные Штаты, которые планируют до 2010 года инвестировать в разработку подобных систем для всех видов ВС США около четырех миллиардов долларов.
Четыре года назад американцы утвердили «План развития необитаемых подводных аппаратов» на следующие полвека. Впрочем, это уже откорректированный план — первый был разработан еще в 2000 году.
Необитаемый противоминный подводный аппарат «Си Оул» 500 (компания SAAB, Швеция). Масса на воздухе — 106 кг, длина — 1,4 м, ширина — 0,8 м, высота — 0,6 м, глубина погружения — 500 м, скорость хода: вперед — 3 уз., назад — 1,2 уз., по вертикали — 1,5 уз., полезная нагрузка — внутренняя и внешняя полноцветные видеокамеры, компас, эхолот, датчик поступления воды внутрь корпуса
На 127 страницах этого обширного документа максимально подробно изложены основные направления дальнейшего развития подводных роботов различного назначения — от противоминных до разведывательных и боевых. Причем этим с виду безобидным «игрушкам» американскими адмиралами уделяется настолько большое внимание, что план полностью интегрировали в военно-морскую стратегическую концепцию «Морская мощь в XXI веке». Еще бы — в операции «Свобода Ираку» именно необитаемые подводные аппараты спасли американский флот от многочисленных иракских мин.
«Сегодня это кажется футуристической картиной далекого будущего, но вскоре мы вполне можем стать свидетелями того, как необитаемые подводные аппараты, иногда даже без участия оператора, будут решать задачи по охране важных объектов, ведению разведки и наблюдения, поиску вражеских кораблей и субмарин, их сопровождению и, если надо, даже уничтожению. Причем степень их автономности будет постоянно возрастать, а со временем автономные подводные аппараты станут важным и неотъемлемым элементом интегрированной системы поля боя», — говорится в преамбуле упомянутого документа.
А совсем недавно профессор британского Университета в Шеффилде Ноэль Шарки выступил с открытым предостережением в связи с возможным развязыванием новой гонки вооружений — теперь уже не в космосе, а здесь, на земле, в области роботизированных систем. Ученый подкрепил свою позицию тем, что в настоящее время уже многие страны мира имеют или приступили к разработке технологий для создания боевых роботов и роботизированных систем. Причем они получили постоянную прописку в армиях мира и на поле боя. Так, только в Ираке сегодня американцы и их союзники используют более 4000 роботов различных типов и назначения. Имеются сомнения и сугубо этического характера: как боевые роботы будут соблюдать международные нормы ведения боевых действий?
Пока, конечно, принятие решения о непосредственном применении средств поражения остается за оператором, то есть стрельбу ведет непосредственно человек. Однако в ближайшем будущем, предупреждает британский профессор, ситуация может кардинально измениться и сценарий голливудского блокбастера «Терминатор» с Арнольдом Шварценеггером уже не покажется таким уж фантастичным. Он просто станет реальностью — ведь американские генералы открыто заявили о том, что приоритетом считают наиболее скорейшее развитие полностью автономных боевых роботов. Таким образом, роботы станут сами определять на поле боя, где, кого и как следует уничтожить.
Иллюстрации Михаила Дмитриева
Владимир Щербаков
Хранитель моды
Александр Васильев— сам по себе. Он существует вне привычных мыслей, представлений, общепринятых ежедневных суждений о «природе — погоде — политике»… Он — индивидуал, эстет, большой знаток моды, ее историк и теоретик. О моде — удивительной стихии — маэстро, похоже, знает все, в чем абсолютно уверены тысячи его слушателей в разных городах, на разных континентах. Лектор, который вещает на четырех языках и обладает «в контексте предмета» огромной коллекцией исторического костюма — одних только платьев разных эпох в этом собрании насчитывается около 10 тысяч экземпляров, — согласитесь, это весомо. Наш всемирно известный соотечественник родился 8 декабря 1958 года в Москве в семье театрального художника и актрисы. В 1981 году по окончании Школы-студии Художественного театра он уехал в Париж, где поступил в школу при Лувре, потом — в аспирантуру театрального факультета Сорбонны. В творческом поиске и творческой деятельности Александр Васильев пребывает вот уже четверть века. За это время художником оформлено более 120 балетных и оперных постановок на ведущих театральных подмостках в 25 странах, организовано множество выставок, написано 20 книг о моде и истории костюма. Он, конечно, богат и знаменит. Но вот что удивительно: между такими понятными характеристиками — славой и благополучием — в его натуре есть еще одно очень редкое для сегодняшнего дня качество — подвижничество.
— Мы с вами говорим о таком интересном явлении, как коллекции в мире моды. Их много?
— Нет, немного. Я знаю очень хорошую коллекцию в Чили. Один эксцентричный южноамериканский коллекционер, сын текстильных магнатов, купил большое собрание старинных костюмов и вещей у домов высокой моды, которое сейчас находится в частном музее в Сантьяго.
А еще подобные коллекции есть в США, Франции, Италии, Англии. В России больших собраний нет. Петербургская коллекция Натальи Костригиной, которая в силу своей профессии приобретала платья 1900—1920-х годов, конечно, не столь обширна в хронологическом плане, но, тем не менее, знакомит нас с интересными примерами петербургской моды Серебряного века.
А в Москве есть модельер Елена Супрун, которая собрала много интересных вещей, отражающих моду конца XIX века, советского времени — шифоновые платья 1940—1950-х годов. Ее коллекция недавно была передана на хранение в Царицыно, где, насколько я понимаю, будет сформировано некое подобие музея моды, которого до сих пор в России нет. Что же касается моего собрания, то оно, большое и разнообразное, хранится во Франции, я его выставляю в разных странах. Последняя моя выставка была в Гонконге, следующая пройдет в Милане и затем в Токио.
— Как давно вы собираете эту коллекцию?
— Первые предметы я приобрел более 30 лет назад. Первое платье 1886 года купил у одной московской семьи, когда мне было 16 лет. С тех самых пор эта тема стала для меня бесконечно интересной и я занялся ее развитием. Собирал коллекцию в самых разных странах, в большинстве своем во Франции, используя для этого аукционы и блошиные рынки, антикварные магазины и дары. Много вещей было найдено в Лондоне на рынке Портобелло и у частных собирателей, в Бельгии, Италии, а также во время моих дальних странствий: в Турции — у родовитых константинопольских семей, в Южной Америке, Австралии. А сегодня, как вы знаете, существуют аукционы в Интернете — многие вещи мне удается собрать благодаря такому виду продаж. Но все-таки я предпочитаю пополнять коллекцию в путешествиях, видеть вещи, заражаться ими, их эстетической силой, красотой.
— Скажите, сохранилось ли что-нибудь на сегодняшний день из мира византийской моды — из Константинополя XIV—XV веков?
— Думаю, нет. Кроме предметов искусства, мозаик, скульптур и фрагментов ткани, не сохранилось… Что-то осталось от Османской империи, но не от Византийской.
— Как долго ждать создания музея моды в Москве?
— Мне представляется, что очень долго, поскольку нельзя сказать, что сегодня мы живем в стране с большими культурными проектами и мероприятиями. Финансовая часть нашей жизни сильно довлеет над культурой. И те люди, от кого зависит создание такого музея, наверняка не видят в нем финансового интереса. Но, к счастью, не все измеряется деньгами. Есть еще такие понятия, как престиж нации, здоровье культуры, образование. Если мы не будем вкладывать средства в культурные проекты подобного рода сейчас, то упустим несколько поколений — взрастим их серыми, невоспитанными, необразованными. И станем долго сожалеть о том, почему же наша мода не востребована за границей? Но! Создать собственный дизайн — это еще не мода, этого мало, надо воспитать вкус. Покупаются не изделия, а вкус творца… Так что музей моды в моем понимании — это прежде всего хранилище вкуса и место, которое воспитает этот вкус у людей.
