Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №08 за 1982 год
— Ох, братцы... Что же это такое?
— Что-то надо срочно делать,— тихо произнес моторист Латышев.— Беда там у Егора. Я к нему.— Моторист вскочил и неуклюже прыгнул за борт.
Латышев вынырнул через полторы минуты, схватился за планширь шлюпки и, тяжело переводя дух, сообщил:
— Ни... никого там нет. Ни Егора, ни осьминога.
Стали нырять по два, по три человека сразу. Однако не всем удавалось пробраться в гущу водорослей, тем более спуститься до дна.
Часы Коноплева неумолимо отсчитывали время. За секундами никто уже не следил, моряки только с ужасом замечали, что с момента исчезновения Егора прошло двадцать минут...
...Через несколько секунд после прыжка за борт Егор увидел осьминога там же, где его разведал,— в глубокой нише под скалой. Животное, заметив нежданного гостя, угрожающе вытянуло свои двухметровые щупальца. Моряк выхватил нож. Он решил обрубать эти яростно извивавшиеся могучие змеи с десятками опасных присосков не под корень, а с тонких концов, по частям. Первый удар не удался. Ясно, что придется свободной рукой хватать ускользающие концы щупалец и только тогда резко ударять ножом. Вторая попытка — щупальце захвачено. Но нож разрубил только вдруг почерневшую воду, а Егор словно ослеп. Это осьминог выпустил из чернильного мешка густое черное облако. Моряк стал разгонять предательскую завесу сильными движениями ластов и рук. А когда она немного поредела и глаза привыкли к сумраку, парень увидел, что подводный грот пуст. Океанский великан не принял боя и позорно улепетнул, словно килограммовый малыш.
Егор решил было возвращаться, но впереди увидел едва заметное пятно и метнулся туда. Оказалось, что это промытый водой второй вход в грот. Еще несколько трудных секунд — и матрос, чувствуя мучительное удушье, пробкой вырвался с обратной стороны скалы на поверхность океана. В голове гулко бил колокол, перед глазами качались багровые волны. Вероятно, Егор пробыл под водой дольше своей предельной нормы. Жадно хватая воздух широко открытым ртом, он быстро пришел в себя, огляделся и снова нырнул в азарте необычной охоты. Перед ним был довольно отлогий склон скалы, поросший короткими, не очень густыми водорослями. А совсем недалеко, на глубине чуть больше двух метров, прижался в ложбинке к голой скале перепуганный осьминог. Он присосался к камню всеми щупальцами. В такой позиции его и береговым краном не оторвешь. Но начнет обороняться, сам отпустит присоски.
Егор снова вынырнул, отдышался и пошел в атаку. Он решил загнать противника по каменному склону на мелкое место. Резкими бросками справа и слева принудил чудовище выставить щупальца навстречу и лишил возможности уйти на глубину. Как осьминог пугался этих стремительных выпадов! После каждого он то ползком, то своим водометом передвигался все выше и выше. И когда над водой показалась окатываемая мягкими всплесками воды огромная голова спрута, Егор, даже не обнажив ножа, кинулся в решительную атаку. Изловчившись, он поймал одно из отчаянно извивавшихся щупалец за тонкий конец, резко загнул в виде петли вокруг руки, чтобы не выскользнуло, и изо всех сил потащил спрута по склону из воды. Это было невероятно тяжело. Но противник уже почти не сопротивлялся. В чуждой ему среде, утратив плавучесть, осьминог, как это Егор видел и раньше, «растекался» на твердой поверхности. Все попытки приподнять свое грузное тело, опираясь на ослабевшие щупальца, были тщетными. И то, что с предельными усилиями удавалось попавшим в трал совсем маленьким осьминогам, которые иной раз добирались до края палубы и шлепались за борт, было невозможно для гиганта. Его придавливала и прижимала к поверхности скалы собственная тяжесть. Он лежал на шершавом каменном склоне совершенно неподвижно и сонными свинцовыми глазами глядел на тяжело дышавшего победителя.
В это время на шлюпке решили, что ничего не поделаешь, пора возвращаться на СРТ и докладывать капитану о случившемся. Но когда уже взялись за весла, Мишка Коноплев предложил:
— Обойдем вокруг островка. Может, какой след от Егора остался или ласты всплыли. Не сожрал же их осьминог!
Навалились на весла. За румпель взялся Коноплев. И едва шлюпка вышла носом за северо-западный отрог скалы, Шишов вдруг выронил весло, вскочил и дико заорал:
— Его-ор! Живо-ой! Вон сидит!
Несколько яростных гребков — и шлюпка ткнулась левой скулой в уступ почти рядом с Егором. Парни попрыгали в воду, кинулись к Проскуренко. А Коля Шишов даже целоваться полез.
— Ошалел, чертяка! — засмеялся Егор, отталкивая Шишова.
— Мы тебя в покойники записали,— не унимался Коля.— А ты перед нами как огурчик. Но как же ты это чудо-юдо укокошил?
— Я его не убивал,— показал Егор на осьминога.— Зачем такого красавца гробить? Он живой, я его просто в плен взял.
— И правда живой! — восхищенно подтвердил Коноплев.— Ни одной раны не видно. На нас глядит и кончиками щупалец шевелит. Пристукнем страхолюда такого. Дай нож!
— Не дам! — хмуро отрезал Егор.— За что же его убивать? Может, другие осьминоги и нападают на людей. А этот только и старался, как бы от меня подальше подрапать. Я для него оказался вроде агрессора. Ворвался в населенный пункт с оружием...
— Такой смирненький осьминожек! — иронически перебил Коноплев.— Помнишь, как капитан говорил, что все осьминоги отчаянные хищники, даже мелкота, а кидаются на добычу, которая больше их самих.
— Ну,— возразил Егор,— этот больше меня чуть не вдвое. Значит, должен был сразу напасть. А он, наоборот, дул от меня во весь реактивный двигатель, за черной завесой укрывался... Так что будем с пленником делать? Может, стащим обратно в воду и пускай себе живет на воле? И дом у него хороший, с парадным и черным ходом...
Тут хлопцы буквально взорвались. На траулер его! Пусть вся команда поглядит, какого зверюгу Егор голыми руками поймал!..
Совсем вялого, уже засыпающего осьминога погрузили в шлюпку и с восторженными криками доставили на траулер. Капитан Федосеев, услышав шум, вышел из каюты на крыло мостика, увидел в шлюпке осьминога и удивленно спросил:
— Откуда добыли? Как выловили? Какой снастью?
— На удочку! — весело откликнулись из шлюпки, которая уже поднималась под шлюпбалки.— А наживка — вот она! — И с хохотом стали показывать пальцами на Егора.
Когда шлюпка стала на кильблоки, осьминога вывалили на палубу. Капитан присел у распластанного великана на корточках и с оттенком уважения произнес:
— Вот это экземпляр! За всю жизнь третьего такого вижу. Даже самые крупные редко бывают тяжелее ста кило. А в этом, верно, сто двадцать, если не сто тридцать. Но как вы его добыли? И прошу без ваших шуточек!
Коля Шишов еще не кончил докладывать, как все увидели, что шея капитана побагровела, что было предвестником «штормяги на всю флюгарку». Ровным и негромким голосом он произнес:
— Как я понял, придумывали авантюру сообща, а к осьминогу послали одного. Похвально, товарищи моряки. Весьма похвально. Значит, сам погибай, а товарища выручай, только наизнанку. Раньше за подобные забавы прописывали порцию линьков. Слыхали про такое?
Все смущенно молчали. Только Шишов тихо промямлил:
— Это... телесное наказание на старом флоте. В общем, порка. Берут, значит, новый пеньковый линь...
— Вот именно,— хмуро подтвердил капитан.— И первому кому бы полсотни линьков всыпали? Как вы думаете?
— Мне! — храбро заявил Коноплев.— С меня началось. Я устроил всю эту катавасию...
— А я бы,— гневно перебил Федосеев,— я приказал бы приласкать полусотней линьков Егора Проскуренко. Лучший рулевой, передовик на обработке рыбы, отличный комсомолец, прекрасный товарищ... Прямо образцово-показательный моряк, и учинил безобразное хулиганство?
— Да над кем? — ощетинился Мишка Коноплев.— Над осьминогом, что ли?
— Над собой!..— загремел капитан.— А теперь осьминога живо за борт, а Проскуренко — на камбуз. Пусть на неделю посудника подменит. Вы-ы-пол-нять!
Капитан круто повернулся через левое плечо и направился в свою каюту...
Юрий Моралевич, капитан дальнего плавания
Тогда еще не было динозавров
Волонга, Пеша, Песчанка... На берегах этих и многих других рек, несущих воды свои в Баренцево море, уже многие годы ведет поиск наша геологическая партия. Здесь мы не раз находили остатки древних растений, панцирей и зубов девонских рыб, живших миллионы лет назад. Они помогают зримо представить географию суши и моря, климат того далекого времени, а значит, и условия образования полезных ископаемых.
Немало редкостей обнаружили здесь геологи. Но, пожалуй, самая любопытная и пока единственная в своем роде находка ждала нас на западном склоне Северного Тимана — у Чешской губы.
...В тот августовский день из геологического лагеря, расположенного в устье Песчанки, в сторону мысов Лудоватых и Крестового пошли четверо: наш давний друг доктор геолого-минералогических наук, первооткрыватель воркутинских коксующихся углей и Усинского месторождения нефти Георгий Александрович Чернов, старший геолог Николай Алексеев и двое рабочих — Тахир Гайнутдинов и Сергей Буяков.
