Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №11 за 1990 год
Во время этой драгоценной передышки Аранья оттащил пушки под прикрытие рощи. Блад мог присоединиться к нему, но он остался на месте, однако на сей раз его ядра пролетели мимо цели, а вся мощь залпа с пиратского корабля обрушилась на форт.
Блад у показалось, что чьи-то громадные руки схватили его, приподняли, а потом с силой швырнули на землю. Затем случайное ядро угодило в пороховой погреб, и форту пришел конец.
С моря, словно эхо взрыва, донеслись радостные возгласы пиратов.
Блад приподнялся, стряхнул с себя глину и камни, которыми был полузасыпан, откашлялся, медленно встал на колени, а потом и на ноги. Он был весь измазан пылью и грязью, но по крайней мере все кости были целы. Однако из двенадцати солдат невредимыми оказались лишь пятеро; шестой стонал, лежа с перебитым бедром, седьмой сидел, потирая вывихнутое плечо. Остальные пятеро погибли и были погребены под руинами.
Блад решил, что нет смысла задерживаться на груде мусора, которая только что была фортом. Пятерым уцелевшим он приказал отнести двух пострадавших товарищей к пальмовой роще.
Встав на опушке и прикрыв глаза от солнца, Блад ясно видел приготовления к высадке на берег. Пираты спустили пять шлюпок, и, загруженные до предела, они направились к берегу, а красный корабль стал на якорь, готовясь огнем прикрывать высадку.
Нельзя было терять ни минуты. Блад поспешил туда, где его ждал Аранья со своими людьми. Он одобрил расстановку орудий, о которых пираты не подозревали, заряженных, как и было приказано, картечью. Тщательно определив место, где враг будет высаживаться, приказал навести туда пушки и сам проверил прицел. Ориентиром Блад избрал рыбацкую лодку, лежащую на берегу вверх килем в полукабельтове от пенистой кромки воды.
— Подождем,— объяснил он Аранье,— пока эти сукины дети не поравняются с ней, а потом выдадим им пропуск в ад.
Затем, чтобы скоротать минуты ожидания, стал читать испанскому капитану лекции о тончайших деталях военного искусства.
Теперь вам ясна польза, которая может заключаться в отступлении от школярских правил и предубеждений, в оставлении форта, который невозможно удержать, чтобы создать другой, импровизированный. Данная тактика дает нам преимущество над этими негодяями. Через минуту мы добудем победу из недавнего поражения.
Несомненно, все было бы именно так, если б не вмешательство его величества случая. В сущности, у капитана Араньи утро выдалось более поучительным, чем того хотелось Бладу. Теперь Аранья должен был получить наглядное представление о том, как вредно разделение командования.
4
Беда надвигалась от дона Себастьяна, который, к сожалению, тоже не бездействовал. Как генерал-губернатор Пуэрто-Рико, он счел необходимым собрать всех жителей города, способных носить оружие. Не советуясь заранее с доном Педро и даже не предупредив его о своих намерениях, дон Себастьян привел импровизированную армию, около ста двадцати человек, и остановил в ста ярдах от кромки воды. Там он держал ее в засаде, чтобы атаковать высаживающихся пиратов в последний миг. Таким образом он рассчитывал уберечь людей от обстрела с корабля и очень гордился своим замыслом.
Сама по себе эта тактика была столь же надежна, сколь и проста, но страдала одним непредвиденным недостатком: нейтрализуя пиратских канониров на корабле, она точно так же не позволяла вступать в бой испанской батарее в роще. Не успел Блад открыть огонь, как с ужасом увидел орущих горожан, идущих по берегу в атаку на пиратов. Через минуту образовалась беспорядочная, суетливая, шумная свалка, в которой смешались свои и чужие.
И вот дерущаяся толпа стала пятиться к городу, сперва медленно, потом все быстрее и быстрее, по мере того, как войско дона Себастьяна уступало натиску почти вдвое меньшего отряда пиратов. С выстрелами и криками они все вместе скрылись в городе, оставив на песке несколько трупов.
Пока Блад проклинал несвоевременное вмешательство дона Себастьяна, Аранья уговаривал его броситься на выручку. И получил еще один урок:
— Сражения выигрываются не только героизмом, мой друг, а еще и расчетом. Этих негодяев на борту осталось почти вдвое больше, чем высадилось; а те благодаря «героизму» дона Себастьяна являются хозяевами положения. Если сейчас пойти на город, то другой отряд высадится, ударит нам в тыл, и мы окажемся меж двух огней. Так что, с вашего позволения, мы подождем высадки второго отряда, а когда покончим с ним, разделаемся с негодяями, занявшими город.
Ждать, однако, пришлось долго. В каждой пиратской шлюпке оставалось всего по два человека, и возвращались к кораблю они медленно. Долго тянулись посадка в шлюпки и обратный путь. Так что между высадками двух отрядов прошло почти два часа.
Второму отряду, очевидно, казалось, что спешить незачем, поскольку все говорило о том, что слабое сопротивление, оказанное Сан-Хуаном, уже сломлено.
Поэтому пираты не торопились, даже выбравшись на берег. Они лениво вылезли из шлюпок разношерстной толпой: кое-кто был в шляпах, кое-кто в шлемах, прочие с яркими повязками на голове, такую же смесь представляли и костюмы — от откровенно пиратских хлопчатобумажной рубашки и кожаных штанов до кружевных дворянских камзолов, кое-кто был в латах. Объединяло их то, что у каждого на поясе был патронташ, на плече мушкет, а с бедра свисал какой-нибудь клинок.
Пиратов было около пятидесяти. Тот, кто, судя по всему, командовал ими, одетый в ярко-красный камзол с потускневшими галунами, построил их, если это можно было назвать строем, а потом, встав во главе, взмахнул шпагой и дал команду к выступлению.
На ходу пираты запели. Пронзительно выкрикивая непристойную песенку, они приближались тесной толпой, а тем временем канониры в роще раздували фитили, не сводя глаз с Блада, поднявшего правую руку. Наконец разбойники поравнялись с лодкой, служившей испанцам ориентиром. Блад опустил руку, и пять орудий выстрелили одновременно. Визжащая картечь смела голову колонны вместе с махающим шпагой предводителем в красном камзоле.
Неожиданный удар буквально парализовал пиратов. Рука Блада еще дважды поднималась и опускалась, а выстрелы пяти орудий косили эти слишком тесно сомкнувшиеся ряды. В результате почти все высадившиеся на берег полегли, кое-кто корчился в судорогах, кое-кто был уже недвижим. Около полудюжины уцелевших пиратов, Не посмев вернуться к вытащенным на берег пустым шлюпкам, решили искать спасения в городе и поползли, чтобы их не смел очередной смертоносный залп. Блад криво улыбнулся, глядя в испуганные глаза капитана Араньи, и продолжил военное образование этого достойного испанского офицера.
— Теперь, капитан, можно уверенно идти вперед, потому что мы обезопасили себя от нападения с тыла. Очевидно, вы заметили, что пираты с прискорбной опрометчивостью употребили для высадки все свои шлюпки. Те, кто остался на корабле, не смогут его покинуть.
— Но у них есть пушки,— возразил Аранья.— Вдруг они в отместку откроют огонь по городу?
— Когда там их капитан и первый отряд? Не думаю. Однако на всякий случай оставим возле орудий дюжину солдат. Если оставшиеся на борту с отчаяния потеряют голову, залп-другой их образумит.
И по команде Блада дисциплинированный отряд из пятидесяти испанских солдат, о существовании которых пираты не подозревали, бегом двинулся от рощи к городу.
5
С непреклонной решимостью, чтобы не сказать — мстительностью, Блад вел небольшую колонну испанских солдат, чтобы очистить город, который осквернял самозванец, присвоивший его имя. Когда они подошли к городским воротам, шум, доносившийся до них, полностью подтвердил подозрения Блада о бесчинствах грабителей.
Пиратский капитан беспрепятственно взял город, сопротивление защитников которого было сломлено в самом начале. Завладев им, он отдал город своим людям на разграбление. Дозволил им повеселиться на свой жестокий манер, прежде чем перейти к главной цели налета и захватить галионы в гавани. Безжалостная команда, состоявшая из тюремных отбросов, разбилась на группы, рассеявшиеся по всему городу, и вожделенно предавалась насилию: рушила, жгла, грабила, убивала.
Для себя капитан избрал то, что сулило самую богатую добычу. С полудюжиной людей он ворвался в дом генерал-губернатора, где дон Себастьян заперся после разгрома своего войска.
Захватив дона Себастьяна и его испуганную жену, капитан отдал дом на разграбление своим подручным. И пока четверо из них преспокойно расхищали добро испанца и жадно хлестали прекрасные вина, привезенные из Испании, он с двумя остальными занялся грабежом особого рода.
Высокий, загорелый вульгарный человек лет тридцати, называющий себя капитаном Бладом и щеголявший в черном с серебром камзоле, излюбленной, как известно, одежде капитана Блада, небрежно развалился в столовой. Он сидел во главе длинного стола из мореного дуба, перекинув ногу через подлокотник кресла, шляпа с плюмажем была сдвинута на один глаз, пухлые губы кривились в усмешке.
