Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №11 за 1990 год
Чтобы убедиться в правдивости слов голландца, капитан Блад взял подзорную трубу и оглядел гавань. Среди небольших судов он ясно увидел два крупных желтых галиона, каждый с тридцатью орудиями на борту; такелаж их носил следы сильных повреждений. Очевидно, минхеер Клаус говорил правду. А это было главным.
2
Весть о захвате Бладом испанского флагманского корабля в Сан-Доминго еще не могла достичь Пуэрто-Рико, поэтому явно испанские обводы «Марии Глориосы» должны были служить достаточным подтверждением ее национальной принадлежности. С богатым гардеробом де Риконете Блад обращался как с собственным и потому нарядился в костюм из фиолетовой тафты с сиреневыми чулками. Его портупея из прекрасной кордовской кожи того же цвета была густо отделана серебряным кружевом. Широкая черная шляпа с большим золотистым пером покрывала черный парик и скрывала в тени обветренное аристократическое лицо.
Высокий, прямой и сухощавый, всем своим видом выражающий властность, он встал, опираясь на длинную трость с золотым набалдашником, перед генерал-губернатором Пуэрто-Рико доном Себастьяном Мендесом и заговорил на беглом кастильском наречии, обретенном с такими муками.
Одни испанцы называли Питера Блад а доном Педро Сангре, переводя его фамилию буквально (Блад — кровь (англ.)), другие — эль Диабло Энкарнадо (Воплощенный дьявол (исл.)). Саркастически соединив эти два прозвища, он дерзко представился как дон Педро Энкарнадо, заместитель адмирала де Риконете, который не мог лично сойти на берег, потому что приступ подагры приковал его к постели. Неподалеку от Сент-Круа адмирал получил с одного голландского судна сведения о том, что негодные пираты напали на два испанских корабля из Картахены, которые нашли теперь убежище здесь, в Сан-Хуане. Маркиз требует самых точных сведений об этом деле.
Дон Себастьян — крупный, темпераментный человек, дряблый, изжелта-бледный, с черными усиками над толстыми, будто у негра, губами и несколькими подбородками, синими от бритья, с горячностью дал их.
К дону Педро он проявил почтительность, как к заместителю адмирала, представителя католического короля. Затем дон Себастьян представил гостя своей грациозной, еще молодой жене донье Леокадии и уговорил остаться на обед, поданный в прохладном белом патио.
Горячность дона Себастьяна, вызванная вопросом гостя, не покидала его и за столом. Правда, корабли были атакованы пиратами, тем самым подлым hi jo de puta (Сукиным сыном (исл.)), который недавно превратил Картахену в ад. Генерал-губернатор приводил кровавые подробности, не считаясь с чувствами доньи Леокадии, и в продолжение ужасного рассказа она не раз вздрагивала и крестилась.
Если капитана Блада и шокировало, что в таких деяниях обвиняются он и его люди, то он забыл об этом, услышав, что в трюмах галионов находится золотое кружево ценой в двести тысяч пиастров да еще перец и специи на ту же сумму.
— Какая добыча могла достаться этому дьяволу во плоти Бладу! Это просто Божья милость, что галионы не только вырвались из Картахены, но и ушли от преследования!
— Бладу? — переспросил гость.— Стало быть, это точно его работа?
— Нет ни малейших сомнений. Кто еще из плавающих по морю способен на такое? Попадись он мне в руки, клянусь Богом, я сдеру с него шкуру и сошью из нее бриджи.
— Себастьян, дорогой мой! — упрекнула его донья Лео кадия.
— Попадись он только мне в руки...— яростно повторил дон Себастьян.
Капитан Блад добродушно улыбнулся.
— Это не исключено. Возможно, он гораздо ближе, чем вы предполагаете.
— Молю Бога, чтоб это было так.— Генерал-губернатор подкрутил свои комичные усы.
После обеда гость с сожалением откланялся, поскольку нужно было вернуться и доложить обо всем адмиралу. Однако на другой день он вернулся, и, когда шлюпка, с которой он высадился, вернулась на бело-золотистый флагманский корабль, большой галион под взглядами зевак с мола поднял якорь, поставил паруса и величественно тронулся, подгоняемый свежим утренним ветром, на восток, вдоль полуострова, на котором стоит Сан-Хуан.
Накануне капитан Блад посвятил некоторое время занятиям каллиграфией, благо в адмиральском ящике с письменными принадлежностями оказалось все, что требовалось: адмиральская печать и лист пергамента, увенчанный гербом Испании. В результате получился документ, который он выложил перед доном Себастьяном, сопроводив подробными объяснениями.
— Ваше заверение, что капитан Блад находится в этих водах, убедило адмирала начать охоту за проклятым пиратом. В отсутствие его превосходительства мне, как сами видите, приказано остаться здесь.
Генерал-губернатор уставился в пергамент с громадной печатью маркиза де Риконете, оттиснутой на красном воске. Это был приказ передать дону Педро Энкарнадо командование над вооруженными силами Сан-Хуана де Пуэрто-Рико, фортом Сан-Антонио и его гарнизоном.
Принять такое хладнокровно дон Себастьян не мог. Он нахмурился и надул свои толстые губы.
— Ничего не понимаю. Полковник Варгас, командующий фортом под моим началом,— знающий и опытный офицер. Кроме того,— рассвирепел он,— мне казалось, что генерал-губернатор Пуэрто-Рико — я и что мне надлежит давать назначения моим офицерам.
Ответить примирительнее, чем это сделал капитан Блад, было просто невозможно.
— Дон Себастьян! — Он доверительно понизил голос.— Вы же знаете этих королевских фаворитов...
— Королевских...— Дон Себастьян внезапно все понял и подавил поднявшееся было раздражение.— Но я впервые слышу, что маркиз де Риконете — королевский фаворит.
— Любимчик его величества. Это, разумеется, строго между нами. Отсюда и его наглость. Я не стану вас осуждать, если вы решите, что он злоупотребляет привязанностью короля. Вы же знаете, как ударяет людям в голову королевская благосклонность.— Блад вздохнул.— Мне очень неприятно, что приходится вторгаться в сферу вашей деятельности. Но я так же беспомощен, как и вы, мой друг.
В течение двух последующих дней Питер Блад умиротворил не только генерал-губернатора, но и полковника Варгаса. Успокоило полковника, по крайней мере отчасти, то, что новый комендант не обнаружил желания вмешиваться в его военные мероприятия. Наоборот, проведя тщательный осмотр форта, его вооружения, гарнизона и боеприпасов, он с похвалой отозвался обо всем, что видел, и великодушно признал, что не смог бы сделать ничего лучшего.
Мнимый дон Педро сошел на берег, чтобы принять командование, в первую пятницу июля. В ближайшее воскресенье во дворе генерал-губернатора молодой запыхавшийся офицер слез со взмыленной, усталой лошади. Он привез дону Себастьяну, который завтракал со своей супругой и своим временным комендантом, тревожную весть о том, что сильно вооруженный корабль без флага, явно пиратский, угрожает Сан-Патрико, находящемуся в пятидесяти милях. С корабля открыли огонь по поселку, но пока не причинили вреда, потому что пираты не осмеливались подойти на расстояние выстрела орудий форта. Однако, к несчастью, в форте очень мало боеприпасов, и когда они кончатся, немногочисленный гарнизон будет не в состоянии препятствовать высадке пиратов на берег.
Изумление дона Себастьяна было так велико, что пересилило тревогу.
— Черт возьми, что искать пиратам в Сан-Патрико? Там нет ничего, кроме сахарного тростника и маиса.
— Кажется, я понимаю,— сказал капитан Блад.— Сан-Патрико — черный ход к Сан-Хуану и кораблям с ценным грузом.
— Черный ход?
— Неужели непонятно? Поскольку пираты не решаются на лобовую атаку вашего хорошо вооруженного форта Сан-Антонио, они собираются пройти по суше от Сан-Патрико и нанести удар с тыла.
На генерал-губернатора эта проницательность произвела впечатление.
Клянусь всеми святыми, ваше объяснение убедило меня.
Он грузно поднялся, сказал, что немедленно примет меры, и отправил посыльного в форт за полковником Варгасом.
Расхаживая взад-вперед по длинной комнате, в которой опущенные жалюзи сохраняли прохладу, он благодарил своего покровителя-святого, центуриона-мученика, что форт, благодаря его предусмотрительности, обеспечен боеприпасами и может уделить Сан-Патрико столько пороха и ядер, сколько потребуется, чтобы не допускать пиратов в бухту.
— Прошу прощения, сеньор,— холодным голосом заговорил новый комендант, едва генерал-губернатор остановился, чтобы перевести дух,— но брать боеприпасы из форта не стоит. Пираты могут изменить свой план, обнаружив, что высадиться в Сан-Патрико труднее, чем казалось. Или,— и тут он сказал то, в чем был уверен, потому что сам отдал этот приказ,— или нападение на Сан-Патрико может оказаться уловкой, чтобы оттянуть туда ваши силы.
Дон Себастьян провел рукой в перстнях по челюсти и озадаченно уставился на него.
