Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №11 за 1971 год
И. Кругликова, кандидат исторических наук, В. Сарианиди, кандидат исторических наук
Дороги не кончаются
— Не поломаемся — не замерзнем, — бросил Яков в нашу сторону. Олег сделал последнюю попытку убедить нас остаться и переждать ночь у него:
— Ночью обещали пятьдесят шесть...
— Ничего, — уверенно сказал Яков. — Надо лишь успеть проскочить КП, пока не стемнело.— Он влез в кабину и положил свою ручищу на баранку. — Садись...
Олег сурово и молча, так же как и неделю назад, когда встречал меня, протянул руку, хотел было уйти, но еще раз, только для меня, повторил:
— Ночью пятьдесят шесть будет...
Олег пошел по дороге, затем круто свернул и по тропинке так же круто спустился вниз, где в тумане утонула замерзшая Ангара.
День клонился к вечеру, и мороз постепенно сковывал даже воздух. Под впечатлением расставания я не заметил, как мы пролетели дома поселка, КП и очутились на трассе между двумя стенами тайги. Яков быстро обернулся, словно заметил погоню, потом еще раз и наконец проговорил:
— Успели. После восьми вечера в такой мороз контрольный пункт не пропустит... Ну как мост?
Еще неделю назад, утром, я сидел в Братске в КП, на противоположном конце трассы, и ждал, когда будет машина, чтобы добраться наконец до строящегося моста.
В КП заходили один за другим шоферы, отмечали путевки, а девушка-диспетчер меня все еще не выпускала. Мне неважно было, с кем и на какой машине ехать, лишь бы скорее на трассу. И я решил ехать с первым, кто войдет. Но он не вошел, он ворвался, ввалился и сразу же заполнил собой всю диспетчерскую. Как бы между прочим положил путевку, нагнулся к девушке и громко стал осыпать ее нежными словами, будто бы именно за этим и приехал. Но ни шоферов, ни девушку это нисколько не смутило, напротив, на него смотрели так, как в компании смотрят на самого обаятельного человека.
— Еду с ним, — сказал я девушке.
Парень выпрямился, кивнул мне: «Поехали» — и направился к выходу. Поразила его фигура: мощный торс гимнаста; казалось, сквозь телогрейку видно, как играют на его теле мускулы.
Забравшись в кабину КРАЗа, он протянул мне руку:
— Будем знакомы?.. Яша.
А через пять-шесть часов, уже в Усть-Илиме, Яков выгрузил цемент, провез меня через весь поселок строителей на крутой берег Ангары и показал:
— Это Усть-Илимская ГЭС, а вот твой мост, видишь?
...Я видел только опоры, уходящие одна за другой в створе, к другому берегу. Ближние с крутого мыса казались приземистыми и в опалубке были похожи на вмерзшие в лед корабли. Правый же берег был очерчен темно-серой кромкой леса, и там опоры, окутанные туманом, угадывались силуэтами.
Когда видишь недостроенный мост, мысленно сам соединяешь берега и пытаешься представить: каким он будет? Сейчас смотрю на эти опоры в застывшей Ангаре, и мне кажется, что берега тянутся друг к другу. Может быть, потому, что мостам свойственно соединять, а не разъединять... Есть что-то притягательное в мостах, даже небольших, деревянных, не говоря уже о тех, что высят свои спины над бетонными опорами. Когда такие большие мосты приходят на неосвоенную землю — это значит, человек обживает ее, приспособляет к себе.
Этот километровый мост соединит левый берег Ангары, где строительные площадки Усть-Илима, с правым берегом, по которому прокладывают ветку железной дороги, берущей свое начало от магистрали Тайшет — Лена, от станции Хребтовой. Ветка почти уже подошла к Усть-Илиму. Задумано так, что, когда полотно железной дороги уткнется в берег Ангары, мост должен быть выстроен! Пока строится Усть-Илимская плотина, мост будет служить именно ей. Ведь сейчас необходимые для плотины грузы подходят по двухсотпятидесятикилометровой трассе Братск — Усть-Илим и везут их машины. Десятки, сотни машин. Но для полного развертывания строительных работ на плотине в скором времени будут нужны целые составы стройматериалов, и в первую очередь — цемент. Дальше, в перспективе, черев мост должна пройти магистральная железная дорога в самое низовье Ангары, а может быть, и в Богучаны, где предполагается строить еще одну гидростанцию в цепи Ангарского каскада.
Трудно предвидеть все, чему будет служить этот мост, но ясно, что будет и многотысячный город Усть-Илим, и лесопромышленный комплекс, и алюминиевый завод, и... и...
А пока есть левый берег — строительная площадка Усть-Илима.
Справа, на расстоянии трех километров от моста, — плотина. Ее не видно, она в тумане, только высоко в прозрачном морозном небе висят стрелы кранов. Туман закрыл горизонт стройки. Кругом взрытая земля и какой-то. общий рокочущий гул. Невозможно сосредоточить внимание на чем-нибудь одном. Масштаб подавляет, впечатления наслаиваются... Дороги, подъездные пути, снова дороги.
В Управлении строительства дорог коридоры пусты, только в дверь главного инженера входят двое.
— Передайте Белову, пусть проверит результаты остальных свай и только после этого принимает решение.
Второму вошедшему быстро сказал:
— Повезешь Белову цемент. Мне показалось, что на мосту происходит что-то неладное.
Главный инженер поднял телефонную трубку:
— Алло, 2-11... послушай, нам позарез нужен кран на правый берег. Да не лично мне! Для всех, говорю, мост строим, и кран прошу для моста, не для себя. Жду... — И, взглянув наконец на меня, уточнил: — Вот на такие дела уходят все силы...
— Простите, где сейчас начальник участка?
— Белов? На реке, конечно.
Сорокаградусный мороз можно легко перенести в лесу, но на реке, где ветер гуляет как в поле и обжигает лицо, даже двадцать-тридцать минут кажутся пыткой. И вот в этих условиях на реке идет работа и что-то не ладится.
Думая, что все еще иду по берегу реки, неожиданно вижу под ногами трещину и понимаю, что подо мною Ангара. Сквозь туман видны только ближние опоры и на льду возле них бур-машины, трубы, шланги, деревянные строения и черные на снегу фигуры людей.
На льду тихо, все чего-то ждут, только рычат моторы грузовых машин, снующих по реке с одного берега на другой. Неожиданно от группы людей отделяется человек и останавливает одну из машин. Это Белов. Он громко кричит шоферу, чтобы тот водил по окружной дороге, а не по льду возле моста... Лед ослабнет, не выдержит технику...
Люди стоят возле полыньи. Вся площадка в торчащих из-подо льда сваях. Люди вполголоса переговариваются, а из динамика, висящего на буровой, раздается приятный голос: «Лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал...» Такое впечатление, что люди у полыньи неторопливо беседуют и слушают песню. Но вдруг из того же динамика тот же приятный голос выкрикивает: «Когда же дадите цемент?» — и я понимаю, что это пел водолаз, стоя на дне Ангары, пока здесь, наверху, решают какую-то проблему.
Надо льдом из-под воды торчит горловина трубы диаметром больше метра. Вода в трубе бурлит. Это специально в трубу под напором перегоняют воду по черному шлангу, чтобы на сильном морозе отверстие не затянуло льдом. Туда же в бурлящую воду уходят розовый и синий шланги водолаза. Сначала поражаешься, как в такой мороз можно работать на глубине в десять метров, но, глядя на заросшие инеем брови, ресницы и бороды людей, понимаешь, что и здесь, наверху, не легче.
Подъехала машина с цементом, и Олег Белов сразу подошел к микрофону:
— Будем опускать десять мешков твердого цемента, — сказал он водолазу. — Принимай.
Люди захлопотали вокруг трубы.
Так случилось, что в месте бурения дно оказалось скальным, скошенным, и бур скользит в сторону. Необходимо скос заложить цементом.
Это последняя опора на воде. Останется одна, на берегу. Надо успеть закончить все работы со сваями, пока стоят морозы.
Весь декабрь и январь строители ждали, когда же ударят морозы. Лед на Ангаре был хрупким, и нельзя было загружать его техникой. Когда же наконец морозы наступили, они оказались такими свирепыми, что стал крошиться металл. Но время поджимает. На правом берегу уже стоит кран и лежат пронумерованные пролеты моста. Поэтому Белов нервничает. Сильный мороз спутал все карты. Приходится задерживать цементирование опор пли придумывать подогрев, с тем чтобы бетон внутри опоры схватывался прочно.
Вдруг на правом берегу раздался взрыв, лед задрожал, и за лесом поднялся черный столб. Это приближались к мосту строители железной дороги. Люди у свай переглянулись...
...Мы вслед за дорогой то карабкаемся на сопку, то съезжаем вниз, и посеребренная луна, словно ныряльщица, появляется и исчезает в тумане замерзающего воздуха.
— Слышишь, как звенит резина? — спрашивает Яков.
Мелкие кристаллики оседают на землю плотным туманом. Кажется, что от мороза сжимаются даже стекла в кабине. Прошел встречный КРАЗ. Яша опускает стекло и на ходу, высунув голову, всматривается в темноту. Точнее, в рыхлую стену сизого морозного воздуха. На спидометре 20 километров. Нервы напряжены. Ждешь красные точки впереди идущих машин, всматриваешься до боли в глазах.
