Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №03 за 1975 год
Перевод с английского Ан. Горского и Ю. Смирнова
Дерзкие колесницы
Эти юркие вездесущие машины — хозяева на улицах Манилы. Филиппинцы зовут их джипни (от слова «джип») — и имя это имеет уменьшительно-ласкательный оттенок. На русский язык его, пожалуй, можно перевести как «джипушка». Быстрые — правда, не всегда, — но неизменно расцвеченные яркими красками, джипни не похожи ни на какой другой вид транспорта, передвигающийся на четырех колесах.
...После войны на Филиппинах остались тысячи «джипов». Беспризорными машинами пренебрегать не стали. Конечно, на них можно было ездить и так, но, импровизаторы по натуре, филиппинцы переделали их на свой лад. Прежде всего их подвергли основательной перекраске. Из унылого армейского цвета хаки они стали огненно-красными, ярко-розовыми, лимонно-желтыми. И «джипы» превратились в джипни — филиппинские такси, которые славятся своей бесшабашно лихой ездой.
Даже если приезжий вооружен этими небольшими знаниями, первая встреча с джипни все-таки оставляет у него чувство легкого изумления. Человека же никак не подготовленного пятнадцатиминутная прогулка по улицам города повергает в состояние, близкое к шоковому.
Дело прежде всего во внешнем виде автомобиля. Всякое сходство между филиппинским джипни и американским военным «джипом», породившим его, если вам удастся таковое заметить, абсолютно случайно. Исчезла прежняя прочная, массивная решетка радиатора. Вместо нее сверкает никелем другая, несуразно большая, снятая с какого-то древнего «форда», или еще более древнего «кадиллака», или «роллс-ройса». Капот все тот же, но крашеный и перекрашенный в какие-то сумасшедшие цвета и узоры. Некогда его украшала модель истребителя-бомбардировщика времен второй мировой войны. Теперь же на этом месте можно увидеть, к примеру, пару застывших в галопе серебряных лошадок, которые, думается, могли бы сообщить джипни несколько больше мощности, чем его старенький двигатель. Не обошла новаторская рука шофера-художника (или, если угодно, художника-шофера) и крылья старого «джипа». Они пестреют яркими узорами и украшены образчиками самодеятельного литературного творчества. Это, возможно, еще не стихи, но уже и не проза. По обеим сторонам на крыльях стоят антенны фута по четыре; на них болтаются веселенькие разноцветные помпоны.
Не хлопает больше на ветру старый брезентовый верх, служивший в былые времена защитой от солнца. Он крепко натянут на невысокий металлический каркас и отделан пластиковой бахромой, которая по цвету или гармонирует с помпонами, или наоборот... Бахрома эта свисает как раз на уровне глаз пассажира и закрывает обзор всякому сидящему позади шофера, если он ростом выше четырех футов пяти дюймов (около 135 сантиметров). Впрочем, зачастую даже лучше не видеть того, что делает водитель. И хотя большинство филиппинских пассажиров доверчиво относятся к маневрам шофера среди уличного движения, все-таки иной из них, втискиваясь в джипни, быстренько перекрестится.
Каждый квадратный дюйм наружной поверхности джипни, на которую можно нанести краску, окрашен. Узоры — какие только можно вообразить. Единственным термином, когда-либо предложенным, чтобы хоть как-то определить этот стиль, было «восточное барокко». Что ж, название не хуже любого другого.
На ветровом стекле прилеплены небольшие таблички, иногда просто написанные от руки, доводящие до сведения потенциальных пассажиров, куда машина следует. Сбоку — фамилия водителя и число пассажиров — обычно гипотетическое, — которое вмещает джипни. На ступеньках или какой-нибудь иной, не покрытой краской металлической части читаешь другие надписи. «Поцелуй меня», — кокетничает одна. «Держись подальше», — угрожает другая.
Изнутри джипни изменился еще больше, чем снаружи. Вверху, у пыльного ветрового стекла узкая длинная полоска зеркала заднего обзора. Оно нацелено так, чтобы следить не за движением, а за пассажирами, которые могут попытаться улизнуть не заплатив. Большинство водителей джипни считает, что такого контрольного зеркала вполне достаточно, чтобы пассажиры не плутовали, но некоторые еще вдобавок вешают табличку, напоминающую: «Помни: даже если я тебя не вижу, тебя видит бог». И на самом деле, сверху на тебя испытующе смотрит фигурка какого-нибудь святого.
При одном взгляде на приборную доску становится понятным, почему интерьер джипни столь часто бывает украшен религиозными фигурками. То, что джипни вообще движется, происходит, кажется, больше благодаря некоему божественному провидению, чем доступным разуму законам механики. Счетчик километража давным-давно сломан, а спидометр показывает скорость, мягко говоря, без особого энтузиазма. Указатель уровня бензина не работает вообще, его стрелка застыла на нуле и идет к отметке «полный» только когда джипни круто берет вправо. Свет? Об этом и говорить не приходится.
Единственное, что безотказно,— это касса. Обычно она бывает деревянная, но иногда можно встретить и приспособленную для этой цели старую жестянку из-под конфет или из-под печенья. Заполнить ее до наступления ночи — вожделенная цель водителя, и, стремясь к ней, он не жалеет ни себя, ни других. Удивляться тут нечему — к концу изнурительного дня, который длится до 14 часов, его выручка может составить лишь 30 песо. Половину он должен отдать владельцу джипни, а из оставшегося заплатить свою долю расходов на бензин. Если касса полна, значит, водитель будет сыт, пуста касса — пуст и его желудок.
Вот почему шофер так старательно украшает свой джипни. Ведь пассажира нужно завоевать — это азбучная истина для него. Арсенал средств, для этого немалый. Можно разрисовать автомобиль поярче, чтобы он бросался в глаза, останавливал прохожего, гипнотизировал его. Можно еще включить радиоприемник (глядишь, пассажир «клюнет» на музыку), ажурные занавесочки повесить на окна — они любовно связаны в часы досуга женой шофера.
Однако как бы ни экзотична была внешность автомобиля, modus operandi большинства водителей ошарашивает приезжих еще больше. Понаблюдав за фокусами шофера, начинаешь подозревать, что знанием правил уличного движения он не обременен. Он останавливается и вновь втискивается в общий поток, считая недостойным себя проделывать это более чем в дюйме-другом от соседних машин. Посадка и высадка пассажиров производится в любое время и в любом месте — хоть посреди улицы, хоть на перекрестке... Сигналы, заметьте, при этом никакие не подаются. Не моргнув глазом, шофер сделает поворот направо из крайнего левого ряда. В ситуациях, в которых большинство водителей нажало бы на тормоза, он полагается на свой пронзительный гудок и прибавляет газ — авось пронесет. В час «пик» пассажиров заманивать не приходится. Они берут джипни приступом и сами набиваются в него как селедки. А когда уже отовсюду торчат руки и ноги, то от джипни, и без того представляющего немалую угрозу безопасности движения, действительно лучше держаться подальше. Всякие ограничения свободы действий (например, остановки лишь в определенных местах, чего хотела добиться полиция, или ожидание сигнала светофора в ряду других машин, как, впрочем, и все остальные правила уличного «движения) водитель рассматривает как посягательство на свой законный заработок.
Периодически предпринимаются попытки очистить от джипни улицы Манилы. «Реформаторы» считают, что замена их автобусами, действительно вмещающими больше людей, поможет решить транспортные проблемы города, сэкономить горючее, уменьшить заторы, сократить число несчастных случаев. Несколько месяцев назад предприняли еще одну попытку — запретили движение джипни по главным улицам. И что же? Эксперимент продолжался лишь два дня. В начале третьего обнаружилось, что автобусов просто-напросто не хватает, а пешеходы в поисках транспорта устраивают бестолковую толчею и создают еще большие пробки. Запрет был снят, и джипни, победно сигналя, снова понеслись по улицам.
Едва ли кто-нибудь ожидал, что джипни превратится чуть ли не в символ Манилы. Но представить себе сегодня филиппинскую столицу без них уже нельзя. Если вы опаздываете на работу или деловую встречу — джипни тут как тут; они снуют по всему городу и пригородам, и останавливаются, где вам угодно; к тому же они выгодны, а это, согласитесь, немаловажно. Что верно, то верно, — джипни не совсем безопасны. Но жизнь без риска — это не жизнь, вам это скажет любой филиппинец.
Диана Лоу
Сокращенный перевод с английского Г. Сбойчаковой
В добром доме Ушпелисов
В комнате было дымно. Синие струйки вились из коротеньких кривых трубок — так и хотелось назвать их по-украински «люльками», а раскуривали их... раскуривали их черти, чертенята, бесы — одним словом, тот коварный народец, который принято называть «нечистой силой». Впрочем, ничего коварного, а тем более страшного в них сейчас не было. В разных местах большой и незнакомой комнаты, крепко обхватив трехпалыми лапками чашечки трубок и подвернув неудобные хвосты, важно и степенно восседали вполне добропорядочные черти, а искры горящего табака сыпались в аккуратно подставленные пепельницы. Это было забавно, но, правда, удивляться не приходилось: на пепельницах-то все они и сидели. И лишь один неприкаянный, донельзя привлекательный чертенок жалобно топтался между курильщиками, сжимая пальцами огромную, размером с себя, ложку, а откуда-то извне доносился глуховатый добродушный голос: «Видал, сын, какую ложку отхватил! Небось голодный совсем...»
