Журнал «Наш современник» - Наш Современник, 2005 № 09
7 декабря. Вчера похоронили Василия Кулемина, и стало ощутимее одиночество среди нас. Как мало нас. И как не бережём друг друга. Как неожиданно это бывает и как непоправимо. Да он, видимо, чувствовал, и последние стихи его — это само откровение, прозрение души.
* * *Вернулся из Ленинграда. Снова побывал в квартире Пушкина на Мойке. В Александро-Невской лавре, на Новодевичьем, где похоронен Некрасов. Что бросается в глаза: все деятели культуры прошлого — русские. Теперь их почти нет. Интересно в пантеоне — на плитах над вельможами так обстоятельно все доблести и заслуги расписаны. Госпожа Бирон: вся плита исписана. А у Суворова три слова: «Здесь лежит Суворов»…
* * *Пётр I, конечно, иначе и не мог сдвинуть Россию с мёртвой точки: ему были необходимы иностранцы. Он им не давал первых ролей в управлении. Это очень важно. Учил своих олухов. Но не подумал о том, что будет после него, когда при дворе столько немчуры. И Россия поплатилась за эту ошибку Петра.
* * *Бороться надо не запретом. С искусством — искусством, с убеждением — убеждением. Не критика свыше страшна, а крайности, на которые потом идут в низах, да и в верхах. И доводят всё разумное до своей противоположности.
* * *Вместо того чтобы ругать тех, кто плохо пишет о берёзах, ругают сами берёзы, причём злобно, стремясь их опоганить. Значит, дело, видимо, не в бездарях, что о них пишут, а в самих берёзах, которые являются в сознании народа символом всего русского.
* * *Будет ли время, когда талантливые русские люди смогут пробиться, стать известными, не изменяя своему, русскому, не этой страшной ценой становясь в центре внимания и не угождая, не за счёт близости к высокому столу?
ДЕЛО БЕЙЛИСА
Выдержки из стенографического отчета
(окончание)
Господа присяжные заседатели!..Я хорошо сознаю всю трудность предстоящей мне задачи и ту огромную ответственность, которую я несу в качестве представителя государства.
Настоящее дело, как вы сами видите, — дело неслыханное, дело небывалое… Мы еще недавно пережили тяжелую эпоху революции, отмеченную кровью. Кровь лилась в России повсюду, убивали должностных лиц, истребляли народ…Но здесь, среди бела дня, в большом древнем русском городе… хватают ни в чем не повинного мальчика, подвергают его невероятным мучениям и истязаниям, его закалывают, как жертву, источают из него кровь… и, наконец, наглумившись над его телом, бросают в пещеру…
Безжалостность, жестокость этого преступления настолько велики, что…весь мир, не только христианский, но весь мир, который верит в Бога, должен был бы содрогнуться…Но мир занят своими делами, и для мира Андрюша Ющинский — чужой. Для мира гораздо важнее Бейлис… потому что мы имели смелость… обвинять его и его соучастников в том, что они совершили злодеяние из побуждений изуверства. И стоило лишь привлечь на скамью подсудимых Бейлиса, как весь мир вдруг заволновался и настоящее дело приобрело характер мирового.
К счастью, господа присяжные заседатели, вы изолированы от этого влияния…Но вы хорошо знаете, какое волнение вызывается со всех сторон и какое значение придает этому процессу пресса…Нам хотят сказать: вы посадили не Бейлиса на скамью подсудимых, а все еврейство. Вот почему на этих скамьях сидят выдающиеся адвокатские светила… сидят эксперты, украшенные орденами и медалями…Вы, мол, обвинением Бейлиса хотите добиться ограничения прав евреев, вы, мол, преследуете какие-то политические цели.
Я не отрицаю, может быть, еврейству очень неприятно… что один из их соплеменников сидит на скамье подсудимых… что если Бейлис будет осужден, то, несомненно, падет тень и на все еврейство, могут произойти эксцессы…
Но вы знаете, господа присяжные заседатели, что правительство одинаково оберегает всех своих подданных… принимает все меры к тому, чтобы не было никаких эксцессов, чтобы не было погромов…
Если такие погромы и происходили, то они всегда имели место среди еврейской бедноты… А заправилы еврейского народа, те люди, которые шумят вокруг этого дела и делают его мировым, возбуждают еще большую ненависть по отношению к евреям…
Ведь если бы обвинялся в этом преступлении не еврей, а русский — разве было бы такое волнение? Никогда. Говорили бы в таком случае о «кровавом навете»? Ничего подобного не было бы.
Уже с того самого момента, когда был найден… исколотый труп Андрюши Ющинского… началась агитация со стороны евреев: принимались все меры к тому, чтобы запутать, затемнить это дело. И глубоко прав эксперт Сикорский, когда он указывал здесь, как происходит подобного рода движение… Какая-то невидимая рука, вероятно сыплющая много золота, распоряжается всем этим и запутывает дело настолько, что в течение двух лет судебный следователь не в состоянии был распутать те версии, которые в этом деле предлагались…Возбуждали обвинение в убийстве сначала против родственников, потом против воров, снова против родственников и снова против воров…Те лица, которые проходили здесь перед нами в качестве свидетелей и которые были подозреваемы и обвиняемы — их в газетах беззастенчиво называли убийцами, — мне теперь нужно снять с них это обвинение в убийстве…
Итак, 11 марта (1911 г.) Андрюша пришел домой в 2 часа дня, потом в 3 часа был у тетки и вечер провел дома…12 марта, утром… Андрюша вышел из дома около 6 часов утра в училище… Когда Александра Приходько (мать Андрюши) вечером пришла домой и не увидела Андрюши, она решила, что он, вероятно, пошел к тетке… Но бабушка, Олимпиада Нежинская, которая страшно любила Андрюшу, беспокоилась больше всех, и на рассвете 13 марта она спешит к дочери Александре… Они узнают, что Андрюша исчез… в тот же день, 13 марта, отправляются на поиски… приходят в училище и узнают, что он в субботу там не был, отправляются в полицейский участок…
Александра (мать) идет вместе с Лукой Приходько (отчим) в редакцию «Киевской мысли»… но им это посещение дорого обошлось. Встретил их некий г. Барщевский, еврей… это было 16 марта, в среду… 20 марта, в воскресенье, совершенно случайно обнаружен труп Андрюши в пещере, со связанными руками… 21 марта Александре Приходько сообщил об этом некий Захар Рубан… Все они отправились к пещере, и Александра Приходько говорила нам сама, что не в состоянии была плакать, когда увидела исколотый труп своего мальчика в пещере. Ничего удивительного в этом нет, и никому бы в голову не пришло заподозрить мать, что она радуется (смерти сына) только потому, что нe могла плакать. Однако заподозрили ее те господа, которым это для чего-то было нужно. Еще 21 марта, еще не успели обмыть тело Ющинского (он был похоронен 27 марта), как г. Барщевский уже спешит объявить судебному следователю о тех таинственных «улыбках», с которыми Александра Приходько и ее супруг, отчим покойного, якобы заявляли об исчезновении Андрюши. Это заявление г. Барщевского было сделано 22 марта.
Расследование было поручено начальнику сыскной полиции Мищуку, ныне лишенному всех прав, и замечательно, что между Мищуком и Барщевским немедленно устанавливается трогательное согласие в деле расследования. Господин Мищук, по-видимому, юдофил, он не верит, чтобы в ХХ в. могли существовать ритуальные убийства, как просвещенный человек, он не допускает такой возможности. И он заподозривает в этом убийстве (самых ближайших) родственников… Мищук арестовывает Александру Приходько и Луку Приходько и держит их под арестом 16 дней одну и 13 дней другого, не дав им даже возможности быть на похоронах сына…Мищуку, разумеется, ровно ничего не стоило установить, как провела время Александра Приходько и какие у нее были отношения с сыном. Но Мищук не только ничего этого не устанавливает — он верит Барщевскому, что ее надо посадить под стражу…Я позволю себе напомнить, что Мищук, взяв сыщиков, явился в Слободку (поселок на другом берегу Днепра, напротив города Киева) и допрашивал мальчика Павла Пушку, когда же Пушка сказал, что утром, в субботу 12 марта (день пропажи мальчика и его убийства), он видел, как Андрюша с книжками пошел из Слободки в Киев (в духовное училище, где он учился), то сыщиками ему было сказано: «Ты врешь, его зарезали накануне вечером, положили в мешок и повезли в Киев. Ты врешь, что его видел, а если будешь так показывать, то мы тебя на Пасху посадим!» А девочке (игравшей вместе с Ющинским в день убийства) тоже говорили: ты врешь… Но ведь это — не заблуждение, это умысел. И ведь Мищук действует так не из любви к искусству… он ведь должностное лицо, так что его соображения, вероятно, серьезные, и ему выгоднее арестовать родственников, чем посмотреть повнимательнее, что это за пещера и не вблизи ли она от кирпичного завода (еврея) Зайцева…Мищук верит в возможность убийства мальчика его собственной матерью и собирает против нее данные…
