Журнал «Вокруг Света» - Вокруг Света 1996 №05
— Что происходит, Брайан?!
Я не услышал его ответа — течение понесло меня куда-то в сторону. Брайан, как опытный пловец, схватил меня за руку и потащил к берегу. Наконец мы остановились у самого края причала. Позади бурлило людское море, впереди — расстилалась спокойная гладь гавани.
И вдруг откуда-то с неба полилась протяжная, таинственная, щемящая музыка. На кораблях разом вспыхнули огни, и стало видно, как маленький катер мечется по гавани, разбрасывает клубы белого густого дыма и исчезает в них, как в облаках. С неба грянули торжественные трубы, острый зеленый луч прорезал темноту, в воде отразилась ослепительная дорожка, в тысячу раз ярче лунной, по которой медленно плыл белый парусник. На борту его стояли король со свитой, в черных и красных парадных мундирах датские и шведские офицеры, дамы в роскошных нарядах, барабанщики, знаменосцы. Следуя за таинственным лучом, они сошли на берег, и их закружил ликующий человеческий Мальстрем.
— Вот и кончилась война! — закричал Брайан. — Мы маленький город!
Но нам есть что показать! Мы делаем самые мощные в мире лазеры. Смотри, смотри!
Из-за мачт кораблей, из-за портовых сооружений, сбоку, сверху, со всех сторон в темноту врезались острые ослепительные зеленые лучи, от берега к берегу, через весь залив. Гавань вспыхнула зеленым светом, в небе поплыли изумительные изумрудные облака. Пронзительный голос труб небесных — и громом ударили барабаны, и заметались в бешеном танце зеленые лучи, образуя немыслимые геометрические фигуры. И вдруг — все лучи сошлись в одной точке! Разом стихли все барабаны и полилась печальная прощальная музыка. Лучи заскользили по мачтам кораблей. Словно огни святого Эльма вспыхнули на реях, мириады огней отразились в воде, и в фантастическом море поплыли призрачные «летучие голландцы». Клубящиеся облака прорезали зеленые молнии, и грозная штормовая стихия завладела небом.
Я видел ночные грозы в штормовой Атлантике, однажды мы даже попали в «глаз циклона», но такого не видел и не переживал никогда...
Мы шли вдоль уснувших кораблей, а во мне все кипело это торжествующее море.
— Смотри, Брайан, какая роскошная шхуна! «Return of marco polo» — «Возвращение Марко Поло». А носовое украшение! Странник-старик с синим земным шаром в вытянутых руках. Это Марко Поло «вернулся, пространством и временем полный»! Ты видишь, Брайан, как сквозь черную смоляную обшивку шхуны проступает синее самаркандское небо? Плывут минареты, звенят колокольчиками верблюды, ветер сдувает песок с желтых гребней барханов... Погонщики в зеленых тюрбанах, в тюках синие китайские чаши, кроваво-алые шелка, в мешках корица, гвоздика, мускат... Ты чувствуешь запах пряностей? Брайан?!
— Я чувствую запах пива, — сказал спокойно Брайан. — Здесь недалеко есть славная пивнушка.
Пивнушка, действительно, была в двух шагах, и, несмотря на поздний час, к стойке надо было проталкиваться. Пивнушка гудела, как рой растревоженных пчел. Белокурая хозяйка датчанка ловко крутила краники, наливала пиво, доливала, стряхивала линеечкой пену, веером раздавала кружки, припевала, приплясывала, трещала пальчиками по клавишам кассы; к ней подбегал мальчонка-официант с пустыми кружками и под хохот всей пивнушки стрелял в нее из водяного пистолета. Славная пивнушка!
— Возьмем по последней, — сказал Брайан. — Кончил дело — гуляй смело.
— Где это ты набрался: «на посошок», «по последней»?
— Я твою Москву хорошо знаю. Скооль! — мы стукнулись кружками.
— Я в консульстве пять лет работал.
— В Москве? В датском консульстве? В переулке Островского?! Брайан!
Да мы с тобой соседями были! Я рядом жил, в Лопухинском. А мимо твоего консульства три раза в день собачку водил прогуливать в скверик. Де-е-ла! Ты помнишь овощной на углу?
— Ага! Там хороший портвейн был. Знаю! Скооль!
И тут наша белокурая датчанка ударила в колокольчик. Динь, динь!
— Закрывают, Брайан?
— Что ты! Эта пивнушка с секретом. После этого звонка целый час можно пить без денег. Сколько сможешь! Я тебе говорил, славная пивнушка!
Ах, какая ночь. — «У меня брат на Фарерских островах. Летчик. Мы с тобой поедем к нему. Скооль!» — «Скооль, Брайан!» — «Будем писать вместе. Два взгляда на одно путешествие. Хорошо я придумал? Скооль!» — «Скооль, чудно, Брайан! А там недалеко до Гренландии». — «О-о, там у меня много друзей. Мы маленький народ, а друзей много. Скооль...»
Вот и кончается ночь. Небо светлеет, растворяются звезды. Где-то тоскливо гудит пришедший из Швеции первый паром. Светятся вдали огоньки-иллюминаторы «Крузенштерна». Причал, где стояла шхуна «Возвращение Марко Поло», пуст. Остроклювые птицы слетелись на миг на сказочный праздник, чтобы исчезнуть в темном, холодном море.
— До встречи, Брайан. До встречи.
И Брайана тоже проглотила темнота. Где встретимся? На Фарерах? В Гренландии? Или это только иллюзии славной пивнушки? Я подхожу к трапу «Крузенштерна». Вахтенные уже в теплых бушлатах. Скоро холодная Балтика. Я подожду подниматься на борт. Краснеет полоска моря. Стою у холодной, темной воды. Возвращаюсь к причалу, где стояла шхуна «Возвращение Марко Поло» Я слышу, как кто-то топает вдали. Еще один загулявший?
— Брайан, ты?! Что случилось?
Он смеется. Глаза круглые-круглые, рот до ушей.
— Забыл. Забыл сказать. Встретимся в Петербурге, на регате «Катти Сарк». Ты будешь встречать меня. Я буду стоять на палубе датской шхуны как Марко Поло, и в руках у меня будет... синий земной шар.
Дмитрий Демин
Бремерхафен-Северное море-Фредериксхавн
Жизнь в золотом склепе
Ученые заглянули через «янтарное окно» в невообразимо далекое прошлое
Энтомолог Джордж Пойнар осторожно протянул кусок янтаря и сказал: «Пожалуйста, будьте внимательны. Янтарь так легко разбить». Предупреждение было не лишним, если учесть, что внутри янтаря находилось несколько насекомых, попавших в него... 25 миллионов лет назад! На вид казавшийся холодным, янтарь в действительности был теплым и даже как бы мягким. Во всяком случае таким его ощущал человек, в руках которого находился камень, — писатель из Калифорнии Алан Рассел. «Держите его против света. Он не похож ни на какое другое ископаемое, виденное вами раньше», — добавил Пойнар.
В полупрозрачном куске янтаря было несколько мух и комаров. «Как прекрасно они сохранились! Кажется, они вот-вот вылетят оттуда!» — воскликнул Алан. «Вполне возможно», — хитро улыбнувшись, ответил Пойнар.
...Янтарь всегда вызывал у человека восхищение. Уже в каменном веке люди разных племен носили амулеты из янтаря. Они верили, что это таинственное вещество может отгонять злых духов. А когда позднее человек освоил торговлю, янтарь стал цениться так же дорого, как и золото. Его обменивали на железо, медь и бронзу. Древнеримский историк Плиний утверждает, что маленькая статуэтка из янтаря ценилась дороже раба.
Янтарь полон загадок и сегодня. Похож на камень, а горит, расточая аромат сосны. Если же его потереть о шерсть, он искрит. Само слово «электричество» произошло от греческого «электрон» — янтарь.
Некоторые древние народности считали янтарь застывшими лучами солнца, попавшими в морской плен. А древние греки принимали его за слезы трех сестер, оплакивавших своего брата, убитого Зевсом. Но как янтарь образуется на самом деле, до сих пор точно сказать никто не может.
Полагают, что янтарь — это ископаемая смола растительного происхождения, для образования которой необходимо по крайней мере пять миллионов лет. Но далеко не все смолы превращаются в янтарь. По мнению ученых, для этого необходимо совпадение нескольких условий: определенной температуры, давления, а также взаимодействия с морской водой или с некоторыми минералами.
«Мы занимаемся изучением заключенных в янтарь капелек древней воды, — — говорит Джордж Пойнар. — Анализируя эту воду, мы, возможно, сумеем определить, какие атмосферные условия были в те далекие времена, когда появился янтарь». В наши дни янтарь по-прежнему экзотичен и стоит довольно дорого. Но особую ценность для ученых представляют те куски, в которых что-то «замуровано». Из ста кусков в одном обязательно содержится это «что-то»: мелкие животные или растения. Их изучают уже несколько веков. По этим включениям определяют возраст янтаря.
Янтарные «захоронения» могут стать ключом к разгадке некоторых биологических тайн. Все тот же Пойнар уверен, что «погребенные» в янтаре насекомые могут пролить свет на процесс эволюции и даже рассказать о том, действительно ли динозавры страдали от мелких насекомых, подобных вшам. Кстати, недавние исследования воздушных пузырьков в янтаре показали, что воздух, которым дышали динозавры, был более насыщен кислородом, чем сегодняшний. Уж не из-за недостатка ли кислорода погибли они?
