Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №02 за 1974 год
Ну а что касается одежды, то, встреться мне боран где-нибудь на улицах Найроби, я бы никогда не поверил, что это кенийский житель, а не гость из Эфиопии. Мужчины боран — худые, с гордои осанкой и точеными лицами, дерзким взглядом и длинными носами, кажется, служат олицетворением той части человечества, которая причисляется антропологами к эфиопской расе. Как и у большинства эфиопов, их одежда состоит из огромного куска однотонной, обычно светлой материи, обмотанной вокруг стройного тела и ниспадающей складками. Отправляясь в путь, боран сооружают себе на голове огромную белую чалму с залихватски выпущенным концом, развевающимся по ветру. Под чалмой скрыта довольно элегантная прическа: посреди головы волосы подстрижены ежиком, а длинные пряди по бокам укладываются в некое подобие шара. В дни торжеств, особенно в период ритуального праздника гадамоджи, боран разрисовывают себе лица красными знаками.
Женщины боран столь же красивы, но в противоположность мужчинам кротки и миролюбивы. Их единственная одежда — белая юбка. Руки, грудь и шею они оставляют открытыми — и мне кажется, лишь для того, чтобы показать, как красиво играют на их красноватой бархатной коже украшения из белого металла. Характерное украшение женщин боран — огромные толстые браслеты, чаще гладкие, реже украшенные спиралевидными насечками или орнаментом, представляющим собой чередование кружков. На каждую руку надевают по десять-двенадцать браслетов от запястья до локтя. В отличие от других племен боран все еще предпочитают серебро и презирают олово, алюминий и другие легкие металлы. Килограмма два серебра — обычный «наряд» женщины боран. На толстый волос, выдранный из жирафьего хвоста, нанизывают серебряные бусы и овальные или квадратные камешки. Камешки добывают вдоль берегов озера Рудольф, но вытачивают, как, впрочем, и все украшения боран, в Эфиопии.
Женщины большинства кенийских племен бреют голову, предоставляя нудное занятие плести косички юным воинам — моранам, имеющим вдоволь свободного времени. Боран — одно из немногих кенийских племен, чьи женщины украшают свои головы сотнями тоненьких черных косичек, ниспадающих до плеч и красиво обрамляющих их длинные, как будто отлитые из червонного металла шеи. Глядя на их библейские лица и красноватые полуобнаженные тела, украшенные тускло поблескивающим серебром, я всегда почему-то думал о том, что так, наверное, выглядела красавица Шеба, эфиопская царица, пленившая самого Соломона.
Из-за пристрастия боран к косам среди них появились профессиональные парикмахеры — фигура, неизвестная другим кенийским племенам. Это настоящие ремесленники, не занимающиеся ни скотоводством, ни земледелием и живущие исключительно за счет своего цирюльного занятия. Пристроившись к попутному каравану, они ходят от одного стойбища к другому, посещая своих клиентов примерно раз в месяц.
В Сололо есть даже три постоянно живущих парикмахера, совмещающих свою главную профессию с упражнениями в гадании и врачевании. Мода на прически здесь устоявшаяся, клиент полон доверия к мастеру и поэтому никаких зеркал, позволяющих контролировать работу цирюльника, здесь нет. Женщина, решившая сделать прическу, приходит под дерево, где ей прежде всего устраивают «головомойку». Затем парикмахер сажает клиентку на землю и, даже не подумав расплести старые косички, зажимает ее голову между своими коленями и начинает расчесывать волосы огромным деревянным гребнем. Это варварская процедура, однако местный этикет не разрешает женщине выразить свое неудовольствие или порекомендовать парикмахеру обращаться с ее головой понежнее. «Хочешь иметь много кос — терпи любые испытания» — написано на табличке, прибитой к одному из деревьев, под которым орудует парикмахер. Следуя этому призыву, зажатая между колен голова не испускает ни звука. Однако выразительные гримасы и до крови искусанные губы лучше всяких криков свидетельствуют о том, что приходится пережить в этих местах женщине, пожелавшей иметь приличную прическу. Сидящие в очереди подруги лишь смеются и отпускают шуточки в адрес мученицы. Им как будто неизвестно, что и их ожидает та же участь...
В Сололо, да и повсюду на землях боран, бросается в глаза необычайная «вооруженность» людей. Нет, речь идет не о копьях и луках, которые, привыкнув к кенийскому северу, перестаешь воспринимать как оружие, а рассматриваешь лишь как деталь традиционного туалета. На поясе у каждого мужчины здесь висит острый кинжал, а в пустыне редко можно встретить мужчину боран без ружья за плечами. Дают о себе знать исторические связи боран с арабизированным красноморским побережьем и Эфиопией, где уже давно знали огнестрельное оружие. В этих местах боран были первыми африканцами, начавшими применять ружье против слонов, что в прошлом веке сделало их главными поставщиками бивня эфиопским и арабским купцам. Появившись в Кении, эти бесстрашные воины, имевшие к тому же и коней, быстро отвоевали у вооруженных лишь копьями пеших кочевников лучшие равнинные земли. Сегодня в центральной части Северной Кении почти все земли, не покрытые броней лав и одевающиеся в пору дождей травой, то есть лучшие пастбища в этом районе, принадлежат им, боран.
Рельеф этого края — чередование неглубоких впадин и сухих, заваленных камнями труднопроходимых логов — как бы предопределил разобщенность боран, разъединил их на враждующие кланы. Карта страны боран пестрит названиями: равнина Равана, равнина Марам, равнина Шинил, равнина Чоп, равнина Буле Дера, равнина Сисиго, равнина Иттирр... И каждая из них — цитадель одного рода, враждующего со всеми остальными.
Враждуют здесь не обязательно из-за неподеленных пастбищ и колодцев. Для боран самое главное — кровная месть за смерть соплеменника. Они начинают палить друг в друга в случае похищения невесты и непочтения к их старейшине. Чаще же всего роды боран враждуют друг с другом по традиции, оттого что враждовали их деды и прадеды.
Но перед лицом пришельца все боран едины; так было еще на их прародине — в районе Африканского Рога, где боран жили тем, что грабили иноземные караваны. Именно боран принесли в Кению традицию пиратства в пустыне. В былые времена, когда обирать приходилось в основном работорговцев, это считалось даже почетным и благородным делом. Потом, когда по землям боран начали двигаться арабские и эфиопские караваны со слоновой костью, с тканями, солью и шкурами, боран начали нападать и на них. Если пешие габбра, вооруженные лишь копьями, довольствовались тем, что взимали дань с транзитных караванов, то вооруженные ружьями всадники боран присваивали себе все, что было в караване, кроме жизней его хозяина и погонщиков. Этих отпускали на свободу, нередко даже оставив им пару верблюдов. Так постепенно богатели боран, так пополнялся их арсенал и увеличивались табуны.
Колониальные границы нарушили прежние маршруты караванных путей, а введенные европейцами законы запретили охоту на слонов. Привыкшие к лучшим временам и большим барышам, боран уже не могли жить только доходами от скотоводства. И поэтому они обратили свои ружья против европейцев, против колонизаторов. Боран никогда не нападали на габбра и рендилле, но не щадили ни одного европейца, отважившегося проникнуть в их страну. Колониальные власти издали закон, запрещающий европейцам в одиночку путешествовать по стране боран. Затем запретили выезжать туда и группам, состоящим менее чем из трех машин, а затем и из пяти. Однако, чем больше европейцев собиралось в одной группе, тем более желанную добычу они представляли для лихих всадников. Колониальным властям так и не удалось сделать безопасным передвижение по этим районам.
В независимой Кении правительство объявило незаконным обладание огнестрельным оружием без официального разрешения. Однако кто может проверить исполнение этого закона на равнине Буле Дера или равнине Иттирр? Боран без ружья не считают себя мужчинами, невооруженными они стыдятся выйти из дома и отказываются пасти скот. Поэтому и сегодня еще звучат выстрелы на их землях, поэтому и сегодня европейцам небезопасно появляться в этом крае гордых и свободолюбивых конников. «Наши женщины любят серебро. А разве может настоящий мужчина отказать женщине?» — лукаво улыбаясь, говорят они, когда речь заходит об их набегах.
Дожди превращают суровую полупустыню в зеленую приветливую землю. Скот получает траву, а люди — мясо и молоко. В эту пору воины предпочитают предаваться удовольствиям. Это время свадеб.
Но с наступлением засухи молодежь объединяется в банды, которые похищают скот и нападают на мужчин других племен... Мне говорили, что только в одном районе Мояле за последние два года таким образом было убито более сорока человек. Молодые воины доказывали невестам свою отвагу...
