Делия Шерман - Сверхновая американская фантастика, 1995 № 3
Долго Тетчи не могла выдавить из себя ни слова. Кровь бушующим потоком пела в ее венах. Всем, чем захочу… Стать нормальной, обычной… Но тут возбуждение, заполнившее ее угасло. Все это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, поэтому это не могло быть правдой.
— Почему? — спросила она. — Почему ты хочешь помочь мне?
— Помогать другим — удовольствие для меня, — ответил он.
Он улыбнулся. Глаза его улыбнулись. От него исходило такое тепло, такая доброта, что Тетчи почти позабыла, что он говорил о диких собаках, о его намерениях натравить их на Берндейл, на ее мучителей. Но она все еще помнила об этом и ей было не по себе от этих воспоминаний.
Татуированный был чересчур похож на хамелеона, вряд ли она могла слишком доверять ему. Он мог научить ее становиться всем, чем она захочет. Быть может, поэтому он мог казаться ей всем, чем ей хотелось?
— Ты сомневаешься, — сказал он. — Почему?
Тетчи только пожала плечами.
— Это твой шанс исправить несправедливость, случившуюся при твоем рождении.
Пока он говорил, внимание Тетчи вновь вернулось к вою диких собак. Исправить несправедливость…
Их когти и клыки станут орудием мести, которой ты жаждешь.
Но вовсе не обязательно все должно быть так, как хотел татуированный. Она не держала ни на кого зла. Она просто хотела быть частью общества, а не причинять кому-то боль.
Быть может, если решение оставалось за ней, она могла просто решить не причинять людям боли, ведь так? Татуированный не сможет заставить ее причинить людям боль.
— Что… что я должна сделать? — спросила она.
Татуированный вытянул длинную серебряную иголку, которая была вдета в пояс его кожаных штанов.
— Дай мне свой палец, — сказал он.
Гэдриан почувствовал троу, как только Берндейл остался за его спиной. Запах не был сильным, скорее даже намек на запах, но чем дальше от города, тем более ощутимым он становился. Гэдриан остановился и попытался поймать ветер, однако тот все менялся, определить направление было трудно. Тогда он расстегнул рубашку, и сбросил ее наземь.
Гэдриан коснулся одной из татуировок на груди, и бледно-голубое свечение замерцало на его ладони как только он отвел руку. Потом выпустил мерцающий свет в воздух, и тот поплыл, медленно поворачиваясь, будто сверкающая игла компаса. Едва эта «игла» указала ему направление, он щелкнул пальцами, и свечение исчезло.
Подтвердив свои подозрения, он вновь тронулся в путь, теперь уверенным, быстрым шагом. Похоже, в этот раз горожане оказались правы. Сегодняшней ночью чудовище действительно бродило по холмам, окружающим Берндейл.
Тетчи сделала робкий шаг вперед. Когда она приблизилась к татуированному, ей показалось, что синие значки на его груди движутся и изменяются, сплетаются в новый узор, столь же загадочный для нее, как и предыдущий. Судорожно сглотнув, Тетчи протянула ему свою руку, надеясь, что будет не очень больно. А увидев занесенную над своим большим пальцем иглу, она инстинктивно зажмурилась.
— Все, — сказал татуированный мгновенье спустя. — Готово.
Тетчи удивленно заморгала. Она не почувствовала ничего. Хотя теперь, когда татуированный выпустил ее палец, он начал болеть. Она взглянула на три капли крови, лежащие на ладони татуированного, как три крохотные малиновые жемчужины. И тут снова почувствовала слабость в коленях, на этот раз ноги все-таки подкосились, и она упала наземь. Ее бросило в жар, на лбу выступила испарина, будто сейчас был полдень и жарило солнце, отнимая способность двигаться.
С огромным трудом Тетчи приподняла голову. Ей хотелось увидеть, что будет, когда татуированный смочит камень ее кровью. Однако он всего лишь улыбнулся ей и слизнул капли с ладони языком, показавшимся таким же длинным, как у змеи, и так же раздваивавшимся на конце.
— Ох… х…
Тетчи пыталась заговорить: «что ты со мной сделал?» — хотела она сказать — но слова завязли во рту. Думать становилось все труднее и труднее.
— Когда твоя мать так любезно передавала тебе все свои бесценные советы, — сказал он, — ей следовало бы предостеречь тебя, чтобы ты не доверяла незнакомым людям. Хотя большинству нет дела до таких, как ты.
Тетчи решила было, что глаза начали изменять ей, затем поняла, что татуированный еще раз сменил обличье. На глазах у нее волосы его становились темнее, окраска кожи — более насыщенной. Раньше бледный и бесцветный, теперь он, казалось, излучал колдовскую энергию.
— Быть может потому, — продолжал татуированный, — что они не знают того, что известно мне. Благодарю тебя за твои жизненные силы, полукровка. На свете нет ничего, что бы действовало сильнее, чем кровь смертного, замешанная на волшебстве сверхъестественного существа. Жаль, ты сама не успеешь применить это знание.
Он отдал ей шутовской салют, дотронувшись до лба кончиками пальцев, затем повернулся к ней спиной и двинулся прочь. Чернота ночи поглотила его.
Тетчи отчаянно пыталась подняться на ноги, но этот порыв только отнял последние силы, вскоре она уже не могла оторвать от земли даже голову. Слезы беспомощности навернулись на глаза. Что он с ней сделал? Она видела это сама: он взял не больше, чем три капли крови. Тогда почему ей было так худо, будто он забрал ее всю?
Она смотрела вверх, в ночное небо, звезды расплылись у нее в глазах, кружась все быстрее и быстрее, пока она не позволила им унести ее с собой.
Она не совсем поняла, что вернуло ее в сознание, но, открыв глаза, обнаружила, что татуированный вернулся. Он склонился над ней, в его темных глазах светилась забота о ней. Его кожа вновь стала бесцветной, волосы опять были белые как кость. Собрав остатки своих крохотных сил, она накопила в рту слюны и плюнула ему в лицо.
Татуированный не шелохнулся. Она наблюдала, как плевок медленно стекает по его щеке и как слюна капает с подбородка на землю рядом с ней.
— Бедное дитя, — услышала она. — Что он сделал с тобой?
Что-то не так с его голосом, поняла Тетчи. Теперь он поменял и голос. Низкий рокот сталкивающихся в подземных глубинах камней сменился на нежную, ласкающую ухо мелодичность.
Он дотронулся до татуировки, находившейся высоко на его плече, пробудив голубое сияние, задрожавшее на кончиках его пальцев. Она вздрогнула, когда он коснулся рукой ее лба, однако контакт горящих пальцев и ее кожи принес мгновенное облегчение боли, которую она испытывала. Когда он присел рядом, она обнаружила в себе достаточно сил, чтобы приподняться. Сперва все поплыло перед глазами, затем она почувствовала себя лучше. По-прежнему беспомощная, Тетчи почувствовала себя чуть увереннее.
— Мне жаль, что я не могу ничего больше сделать для тебя, — сказал татуированный.
Тетчи гневно смерила его взглядом, думая: «Разве ты еще не достаточно сделал?»
Татуированный смотрел на нее, успокаивающе наклонив голову, будто прислушиваясь к ее мыслям.
— По эту сторону Врат он называет себя Наллорн, — сказал он наконец, — но ты бы назвала его Кошмаром, если бы встретилась с ним в его родных местах, за Вратами Сновидений. Он живет на страданиях и муках. Мы с ним очень давние враги.
Тетчи моргнула в замешательстве:
— Но… ты…
Татуированный кивнул:
— Я знаю. Мы выглядим одинаково. Мы братья, дитя. Я — старший. Мое имя Сон; по эту сторону Врат я называюсь Гэдриан.
— Он… твой брат… он отнял у меня что-то.
— Он отнял то, чем обладают только смертные, — твою способность видеть сны, — сказал ей Гэдриан. — Он перехитрил тебя, чтобы ты сама отдала ее ему, так она сохранит свою силу.
Тетчи покачала головой:
— Я не понимаю. Почему ему была нужна именно я? Я никто. У меня нет ни силы, ни волшебства, которые могли бы кому-то понадобиться.
— По крайней мере тех, которые ты могла бы использовать сама, быть может, однако смесь крови троу и крови смертного — это очень сильный состав. Каждая капля такой крови — талисман в руках того, кто знает о его свойствах.
— Он сильнее, чем ты? — спросила Тетчи.
— Только не в землях за Вратами Сновидений. Там я — старший. Королевства Сна — мои, и все уснувшие оказываются под моим покровительством, проходя через Врата. — Он помедлил, его темные глаза стали задумчивы, затем добавил, — В этом мире мы почти равны.
— Это он насылает кошмары? — спросила Тетчи.
Гэдриан кивнул:
— Правитель не может одновременно следить за всеми частями своего царства. Наллорн — отец лжи. Он прокрадывается в спящие умы, когда мое внимание отвлекается на что-то другое, и превращает в кошмары целительные сны.
Сказав это, он поднялся, возвышаясь над ней, как башня.
— Теперь я должен идти, — сказал он. — Мне нужно остановить его, прежде чем он наберет необоримую силу.
Тетчи заметила тень сомнения в его глазах, но поняла, — сознавая, что его брат сильнее, Гэдриан никогда не признает этого, никогда не отступит от своего долга, в чем бы он его ни видел. Она попыталась встать, но силы все еще не вернулись к ней.
