Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №04 за 1971 год
— Нет, Иван Иванович, только вверх! Выдержит машина... Еще полторы-две минуты. Скоро граница!
— Моторы греются! Сбросил газ, лишь бы не терять набора высоты... А как связь?
— Связи нет! Восстановим после набора. Все антенны оборваны. Патарушин готовит новую, выпускную.
Мы замолчали. Вибрация усиливалась. Мелкая дрожь прерывалась короткими резкими встряхиваниями, от которых лязгали зубы, но машина упорно лезла вверх. Сколько раз мы попадали в обледенения во время полетов над этими районами. Часами находясь, в воздухе без связи, бросаясь то вверх, то вниз в поисках слоев, где нет обледенения... Сколько раз уже подыскивали глазами сносное ледяное поле, где нашей лодке можно было бы упасть на брюхо...
А сейчас? Быть может, где-то допустили ошибку? Надо было бы прижаться к поверхности океана и на бреющем полете продолжать маршрут? А еще проще, встретив обледенение, — вернуться?
Вернуться? А караваны кораблей? А упущенное время? Конец августа — циклон за циклоном! Вернее ждать ухудшения погоды и не надеяться на лучшую. Нет, мы не ошиблись! Все было продумано, обсуждено, взвешено. Разведку необходимо выполнить.
Неожиданно до боли яркий свет резанул по глазам.
— Солнце! Вырвались!..
Умиротворенно и устало рокотали моторы. Отяжелевшая от наростов льда машина низко скользила над верхней кромкой плотной облачности, купаясь в золотом свете полярного ночного солнца. Небо, словно опрокинутая чаша голубого фарфора, казалось, звенело от кристальной чистоты прозрачного воздуха, и ничто не напоминало, что там, внизу, за мертвенно-серой пеленой, ледяной хаос!
Оставив за управлением второго пилота, все собрались в штурманской рубке. Иван, жадно затягиваясь «Беломором», озабоченно спросил:
— Этот отрезок океана, который мы потеряли, уходя от обледенения, здорово помешает оценке состояния льдов?
Гидрологи, переглянувшись, медлили с ответом. Мы, конечно, понимали, что для составления хорошего прогноза нужна детальная разведка по всему маршруту, но была ли она хоть раз такой, как требовало писанное в кабинетах руководство? А потому, не выдержав молчания ученых, я резко бросил:
— В этих широтах льды на сотни километров одного возраста и балльности!
— Штурман почти прав, — перебил меня Гордиенко, — льды этого небольшого района попробуем оценить методом интерполяции (1 Метод интерполяции — средняя оценка состояния льдов по отдельно увиденным районам поверхности океана. ). Правда, это несколько ухудшит прогноз. Ну, а дальше? Увидим ли мы льды?
— Судя по прогнозу, мы пересекли теплый фронт. Он-то и дал такое интенсивное обледенение. Минут через пятнадцать лед сбросим и пойдем вниз.
Все заняли свои места. В иллюминаторы было видно, как на кромке крыла гудрич (1 Гудрич — пневматическое антиобледенительное устройство.) с усилием ломал лед и струи встречного воздуха сбрасывали его вниз. Вскоре крылья очистились. Иван кивнул на них головой, и я согласно наклонил голову.
— Снижение пять метров в секунду, курс триста пятьдесят три градуса от условного меридиана. Через семь минут под нами полюс, пройдем его в облаках на высоте две тысячи метров!
— Обледенение возможно, но... мало вероятно! Так утверждают синоптики, — смеясь, добавил Черевичный, плавным движением штурвала опуская серебристый нос гидросамолета.
В машине сразу потемнело. Сквозь туман на концах крыльев завибрировали ходовые огни, то появляясь, то исчезая в тяжелых хлопьях облаков. Четыре пары глаз остановились на стрелках приборов. Скорость полета, высота, скорость снижения, курс, положение невидимого горизонта, температура наружного воздуха, положение рулей и многое другое — непрерывный поток информации шел к тем, кто управлял самолетом и моторами.
Температура наружного воздуха быстро росла. Если на высоте 2000 метров над полюсом она была равна — 10°, то на 1000 метров она уже равнялась 0°, а на 800 была уже +2°. Но мы не леденеем, значит показания прибора точны. В этом районе нам никогда еще не приходилось наблюдать такое: стоял конец августа, в этих широтах уже начинается ледообразование — и вдруг тепло!
— Штурман, не в Африку ли ты ведешь корабль? Смотри, уже плюс пять!
— Радуйтесь, ученые мужи! Какая потрясающая тема для докторской диссертации! Ташкент над Северным полюсом!
Перед снижением для уточнения местоположения я запросил радиопеленги с трех береговых станций. Связь была восстановлена благодаря новой выпускной антенне, которую быстро расставил наш бортрадист Герман Патарушин, один из лучших снайперов эфира Арктики.
Шел девятый час полета. Ритмично и слаженно работали все агрегаты. Второй бортмеханик Федор Иванович Краснов, свободный от вахты, деловито орудовал у электроплиты, и из камбуза дразнящий запах кофе расплывался по всем отсекам самолета. Но сейчас было не до кофе.
Мы шли в облаках на сближение со льдами океана. Как он нас встретит? На какой высоте мы увидим его поверхность, какая там погода, видимость? Позволит ли она нам вести разведку?
На высоте 200 метров, когда еще вытянутый нос самолета плавал в облачности, прямо под нами мелькнула черная зигзагообразная трещина.
— Вижу льды, — доложил я по микрофону пилотам.
— Следите внимательно! — ответил Черевичный.
В этот миг облачность резко оборвалась, и прямо по курсу на фоне испещренных разводьями и трещинами льдов мы увидели... два черных острова!
— Земля! Земля! — закричал Гордиенко.
Все бросились к иллюминаторам. Это было неожиданно и непонятно! Неизвестные острова здесь, за полюсом, в Центральном Арктическом бассейне? Уж не сыграл ли с нами злую шутку циклон, который мы пересекали, и не унес ли нас его бешеный ветер к северным берегам Канадского архипелага? Но тогда бы мы увидели берега многих островов и высокие горы, а за этими неизвестными островами простирался океан. Я быстро пересчитал все элементы полета. Нет, ошибка невозможна! Радиопеленги, астрономические данные — все подтверждало наше правильное местоположение. Широта 88°35", долгота 90°, западная, то есть мы находились в 158 километрах за полюсом.
Черевичный пристально смотрел на меня. В его немом вопросе были и удивление, и укор, и недоверие.
— Валентин, может быть, нас ветер унес к земле Элсмира? Откуда тут островам взяться?
— До земли Элсмира от полюса более восьмисот километров! Нет, это неизвестные острова! Снижайся до пятидесяти метров и сделай несколько кругов! Осмотрим и сфотографируем!
Острова приближались. Они не были похожи на те ледяные острова, которые мы неоднократно открывали и оседлывали для нужд воздушных экспедиций и дрейфующих научно-исследовательских станций.
— Дым корабля слева по носу! — крикнул кто-то из ученых, прилипших к стеклам.
— Дым? Откуда, никакому кораблю не под силу попасть в этот район! Это разводье чистой воды! Оно парит.
— Не отвлекайтесь, следите за островами!
Низко, на бреющем полете, с минимальной скоростью, мы ходим над островами. Сомнение и уверенность боролись во мне. Земля, конечно, это земля! Я ясно вижу скалы, сложенные из первозданных пород, напоминающих базальт. Они совершенно бесснежные, и только в расщелинах и глубоких впадинах белеют прожилки снега. Никаких признаков пребывания человека, никаких следов его деятельности: коричневый, веющий теплом камень, холодный вздыбленный лед океана и птицы, тучи птиц над этим мертвым царством. До боли в глазах слежу за береговой линией, опыт подсказывает, что, если здесь был человек, он неминуемо оставит здесь отметку своего пребывания — гурий из камней, крест из плавника, черное пятно когда-то горевшего костра. Второй остров расположен в 300 метрах к западу от первого. Он пониже, менее скалистый, весь усеян глыбами темного камня с рваными краями. Вокруг островов, особенно с восточной стороны, сильно всторошенный океанский лед. Хаос ледяных нагромождений говорил о той титанической силе, которую выдерживали эти острова — миллиарды тонн льда обрушивались при дрейфе на эти кусочки твердой земли.
А быть может, это все же не твердая земля, а осыпь камней на флоберге — ледяном острове, когда-то оторванном от мощного ледника и дрейфом занесенном в этот район? Сколько раз обманывали нас эти дрейфующие ледяные острова. Но там были лед, снег и одинокие камни, а здесь только камень и монолитные скалы. Надежда захлестывала нас все больше и больше, переходя в твердую уверенность.
А Большая земля? Что скажут нам ученые? Но хватит мучиться сомнениями, надо собрать все данные.
— Герман, как только пробьем облака и будем делать круг над островами, надо взять как можно больше пеленгов с побережья материка и островов. (Океан поглощает радиоволны, и потому для взятия пеленга надо самолету подняться выше.)
