Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 2007 год
Праевропа
Итак, Ахен рождался как императорская резиденция и центр нового христианского космоса. Права города он получил значительно позднее, при Тогда же, после 1166 года, были возведены первые городские стены, от которых доныне сохранился крошечный двухметровый участок. Но город быстро рос, и уже через полтора века пришлось ставить второе кольцо стен, попросторнее. От него остались четыре симпатичные башни и двое ворот.
Примечательно, что, будучи местом коронации самых могущественных монархов Европы, особого политического значения этот новый «священный город» не имел, а выполнял лишь символическую роль «всеобщего центра», отправной точки. Впрочем, и сама империя мало напоминала привычную нам конструкцию с незыблемой вертикалью власти. Так, даже при Карле Великом значительную роль играли дважды в год собиравшиеся сеймы. На осенний приглашались только наиболее важные «советники» государя, каждый из которых сообщал «о потребностях своего края, предлагал свои мнения для его устройства и советовался с другими об общем гражданском порядке». На весенний же — буквально все свободные люди. На первом вырабатывались законопроекты в форме статейных сводов — «капитуляриев». На втором — эти капитулярии представлялись на одобрение собравшихся, и только после такого одобрения утверждались императором. Коротко говоря, и при самом Карле отдельные области империи пользовались значительной автономией, а по прошествии столетия после его кончины власть императора признавалась и вовсе только в Германии, и только в ритуальном и теоретическом смыслах.
Одна из двух башен, оставшихся от городской стены XVII века, расположена неподалеку от вокзала
Архитектурно-топографическим знаком «автономии» самого Ахена служит величественная городская Ратуша, замыкающая с юга Рыночную площадь. Ее здание, выстроенное первоначально в XIV столетии на остатках фундамента Карлова дворца, служила одновременно и местом коронационных торжеств (светская их часть происходила не в соборе), и местом работы муниципального управления. Так вот, при постройке этого места произошла характерная «переориентация». Вход во дворец располагался со стороны собора, вход же в Ратушу горожане устроили прямо с противоположной стороны, с площади. Наверняка ахенцы не случайно так решили — тем более что, как мы помним, в их привычках было уделять внимание всякого рода символам. Им не раз приходилось отстаивать свои автономные права от посягательств могущественных соседних феодалов — Ахен всем мнился лакомым куском. В память об одном таком драматическом эпизоде в городе стоит памятник простому кузнецу, одолевшему в единоборстве соседнего графа. Как повествует эпическим слогом Кёльнская королевская хроника, «в год Господень 1278, граф Вильгельм Юлихский хитростью пытался завоевать город Ахен… и опрометчиво въехал в него. Горожане сразу же взялись за оружие и — о ужас! — убили графа и его старшего сына вместе с 368 сопровождающими». Первым за оружие тогда схватился кузнец…
Но в целом в европейской геополитике город все же мало значил, и чем позднее, тем меньше — магия коронационного «имени» теряла свою силу. А войдя в XIX веке в состав Пруссии, Ахен оказался и вовсе на отшибе, на дальнем-предальнем пограничье крупной континентальной державы. Жители, впрочем, не особенно горевали, а просто со временем стали все активнее смотреть «по сторонам» и «на сторону». Располагаясь на стыке трех государственных границ — германской, бельгийской и голландской, — Ахен всегда стремился к открытости и таил в зародыше идею всеевропейской общности — в чем, кстати, многие усматривают главный завет Карла Великого.
Теперь, после Второй мировой войны, ахенцы, можно сказать, вполне реализовали этот идеал. В декабре 1949 года, несмотря на неблагоприятный политический контекст — начиналась «холодная война» — местный муниципалитет учредил международную премию Карла Великого, присуждаемую за «выдающийся вклад в достижение европейского взаимопонимания и всеобщего мира, за заслуги перед человечеством». Первым лауреатом стал граф Рихард фон Куденхоф-Калерги, основатель Европейского парламентского союза. Затем в числе прочих ею награждались Конрад Аденауэр и Джордж Маршалл, Генри Киссинджер и Вацлав Гавел, папа Иоанн Павел II, а в 2002-м — даже новая валюта, «евро».
Кроме того, задолго до Шенгена ахенцы начали преодолевать рубежи явочным порядком. Уже в 1950 году прочих европейцев поражал городской автобусный маршрут, заканчивавшийся не только за городской чертой, но и за государственной границей Германии — в соседних Нидерландах. А в 1958 году по почину Ахена возникла уникальная организация — EUREGIO — объединение ста тридцати пограничных муниципалитетов Германии и Нидерландов с целью совместного развития территории в экологическом, экономическом и культурном отношении, для чего был создан общий парламент. Ахенцы любят вспоминать, что империя Карла Великого почти точно совпадает с территорией первоначального ядра Евросоюза, и считают свой город идеальным местом для практической проверки законов, издаваемых в Брюсселе. Ныне вполне типичный прохожий, которого вы можете встретить на улицах города, — голландец, живущий в Бельгии и работающий в Ахене...
Впрочем, похоже, что местные жители готовы продолжать дело европейского объединения даже в гораздо более широких масштабах. Например, в последние годы весьма активно действует здесь Общество дружбы «Ахен—Кострома». Хотелось бы, чтобы ахенские традиции, во всяком случае, в сфере управления, прививались в Костроме, а не наоборот. Например, такие симпатичные обычаи: посланцы «Вокруг света» усердно фотографировали интерьеры старинной Ратуши, причем позволяли себе даже вольно передвигать кое-что из мебели, когда в залу вошли десять почтенных седовласых бюргеров. Господа уселись в кружок, а разместившаяся прямо на столе сравнительно молодая дама в брючном костюме завела с ними оживленную беседу, ничуть не смутившись нашим присутствием. Завершив свое дело, мы поинтересовались у гида, что это за странное собрание. Оказалось, началось заседание городского совета, а дама на столе — обер-бургомистр.
Производительная сила просвещения
Жители Ахена хорошо усвоили не только политические уроки Карла. Продолжая его дело и в области просвещения, они усердно занимались культурно-научным собирательством. Результаты этих трудов можно наблюдать воочию в трех превосходных городских музеях. В Музее Людвига (имеется в виду Петер Людвиг, известный меценат из Кобленца) выставлена богатая коллекция немецкой живописи и скульптуры от высокого Средневековья до начала XX столетия. Позднее от нее, кстати, отпочковался и разместился в здании бывшей фабрики того же Людвига Музей современного искусства, притягивающий любителей Энди Уорхола и Эрика Булатова. А ценителям старинного быта по сердцу придется музей, носящий имя «главного» ахенского архитектора XVIII столетия — Иоганна Кувена — и устроенный в самом центре, в особнячке, им же построенном. На первом этаже почти в первозданном виде сохранилась аптека, где, как утверждается, начали делать первый в мире шоколад… Но ученость живет в старинном Ахене не только в музейном виде. Городок всегда был восприимчив к новым веяниям и следил за прогрессом. Долгое время — практически все Средние века — его ремесленной «специальностью» было серебряное и суконное дело. В окрестных горах имелись месторождения необходимых руд, луга служили пастбищем для овец, а горячие источники, используемые для обработки нитей, сообщали им удивительные качества. Еще в 1872 году в Ахене числились «62 суконные фабрики, 26 прядильных заведений, 13 заведений для изготовления наволочных сетей, 9 чесальных фабрик, 18 фабрик для изготовления иголок и булавок». Местные старожилы и сейчас по традиции приветствуют друг друга, поднимая вверх мизинец левой руки, на котором пробовали иголки, отбраковывая негодные, — впрочем, с годами эта традиция, конечно, все больше превращается в туристический аттракцион.
Но время шло, старая немецкая мануфактура уступала место мощной «конвейерной» индустрии английского типа, и Ахен в очередной раз сменил профессию. «Цитадель» суконщиков и рудокопов в 1870 году додумалась до создания по тогдашним временам чрезвычайного новшества и учредила Рейнско-Вестфальский технический университет. Сегодня это почтенное заведение — крупный в городе работодатель, превративший Ахен в серьезный центр разработки технологий, главным образом фармацевтических и компьютерных. Характерно, однако, что в последние годы значительно расширено на базе старинного вуза и число гуманитарных факультетов, так что, несмотря на формально техническое направление, там теперь имеется полный набор университетских кафедр, и даже совсем экзотические центры, например, по «междисциплинарным исследованиям в области укрепления сотрудничества и толерантности». Некоторое представление об амбициях Технического университета дает основанная при ней клиника, которая располагается за чертой города. На фоне окрестных холмов и перелесков он смотрится совершенным чудовищем — как будто на поляне забыли в полуразобранном состоянии гигантский автомобильный двигатель. Вообще, в архитектурном смысле это здание — ровесник (закончено в 1982-м) и ближайший родственник известного парижского Центра Помпиду. Только в данном случае хитросплетение труб вполне функционально: клиника оснащена уникальной системой кондиционирования, исключающей распространение инфекций. Внутри же этого монструозного ковчега помещаются тридцать три отдельные клиники и медицинский факультет.
