Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 1983 год
Ю. А. Мансуров еще в 1977 году высказал предположение, что мезенец Алексей Инков в разговоре с академиком Ле Руа мог назвать Шпицберген и Гренландию как Малый и Большой Ошкуй (у Ле Руа — Малый и Большой Броун), но, мол, после того, как ученый-иностранец, не понимая зырянского слова «ошкуй» (белый медведь), потребовал разъяснений, догадливый помор дал ему шотландский перевод «ошкуя» — «броун». Представляется, что этой смелой гипотезой пора заняться топонимистам — специалистам по происхождению и толкованию географических названий.
Небезынтересны в очерке и первые картографические свидетельства о русских поморах на Шпицбергене. Обращаясь к старинным картам, автор подтверждает сложившиеся в научном мире представления о широких возможностях использования и о необходимости усиления внимания к старинным картографическим материалам. Ведь старые карты удивительно емкие и содержательные источники для исторической географии нашей необъятной Родины.
Л. А. Гольденберг, доктор историческим наук
Нефть на песке
Взятие святыни
В первый день XV века хиджры, что соответствует двадцатому ноября 1979 года, несколько сот вооруженных повстанцев захватили мечеть Аль-Харам. Нападение на главную мечеть Мекки, где находится святыня ислама, выглядело кощунством, так как насилие в Аль-Хараме неприемлемо для мусульман. Даже когда фанатичные воины Абдаль-Азиза ибн Сауда, основателя современной Саудовской Аравии, в 1924 году заняли Мекку, они промаршировали по ее улицам, повернув винтовки дулами вниз, демонстрируя этим благоговейное почтение к святыне.
Духовный вождь повстанцев Мухаммед аль-Кахтани, провозгласивший себя «махди» («Махди» — мессия в представлении мусульман. — Примеч. авт.), объявил, что цель движения — «очистить ислам, освободить страну от банды неверных — королевского семейства и продажных богословов-улемов, которые заботятся только о своих местах и своих привилегиях». Чтобы выбить повстанцев из мечети, правительственные войска пустили в ход бомбы со слезоточивым газом и пушки. Среди погибших был и сам Кахтани. Политического руководителя группы Джухаймана аль-Отейбу обезглавили вместе с другими захваченными повстанцами через несколько месяцев. Однако у движения остались сторонники. В эр-риядском университете не раз еще появлялись надписи на стенах: «Джухайман, наш мученик, почему ты не взял приступом дворцы? Борьба только начинается!»
Повстанцев объявили отступниками от веры, ложно толкующими ислам. Однако захват Аль-Харама и предшествовавшие события показали, что выступление в Мекке отнюдь не было изолированным актом религиозных фанатиков.
...Еще за месяц до захвата мечети правительству Саудовской Аравии стало известно, что в армии создаются тайные ячейки и в страну контрабандным путем ввозится оружие.
В сентябре служба безопасности Саудовской Аравии произвела ряд арестов среди офицеров. Десять молодых принцев также были вызваны для допроса. Потом, через неделю, в стране появилось множество листовок. Одни из них призывали к восстановлению в стране ортодоксального ислама. Другие требовали изгнать из королевства всех иностранцев.
За четыре дня до событий в Мекке небольшие отряды повстанцев вошли в несколько селений на второстепенных дорогах недалеко от города Медины.
В субботу 17 ноября в районе Медины армейские подразделения, верные правительству, вступили в вооруженные столкновения с повстанцами. Несколько солдат перешли на их сторону. В воскресенье и понедельник стало известно о беспорядках в других районах страны.
К этому времени под контроль повстанцев перешла часть территории между Меккой и Мединой. В их ряды стали вливаться солдаты регулярных войск и национальной гвардии. Общее число восставших доходило до трех с половиной тысяч человек.
Руководители выступления разделили свои силы на две колонны. Одна направилась в сторону Мекки, другая — к Медине. В Медине и ее окрестностях нападение было отбито. В Мекке группы людей, вошедшие в город глухой ночью, не привлекли к себе особого внимания. И когда в пять утра религиозные деятели и должностные лица государства пришли, чтобы совершить раннюю молитву по случаю начала нового столетия по исламскому летосчислению, повстанцы ворвались в Аль-Харам и захватили заложников.
Правительство, видимо, осознало всю серьезность положения, и король просил духовенство разрешить ввести войска в святая святых ислама. Но улемы не решались на это и умоляли короля повременить.
Однако срочно вернувшийся из Туниса тогдашний наследный принц Фахд — «сильная личность» страны — настоял, чтобы восстание было подавлено силой.
В то время как готовился штурм Аль-Харама, пришло сообщение, что заволновалось шиитское население Восточной провинции.
Шииты (их больше трехсот тысяч) населяют самый важный в стратегическом отношении район страны. Политически они куда более сознательны, чем суннитские повстанцы Мекки. В последние десятилетия благодаря развитию нефтяной промышленности в Восточной провинции сложился пролетариат. Здесь созданы подпольные профсоюзы, они и возглавляют политические забастовки и демонстрации.
Правительство сместило за некомпетентность нескольких генералов в вооруженных силах и органах безопасности, а губернатора Мекки уволило. Король Халед, Фахд и другие старшие принцы срочно нанесли визиты шейхам влиятельных племен, посетили военные базы. Тысячи подозрительных рабочих-иммигрантов были высланы. Руководителя левой оппозиции Насера ас-Сайда похитили за границей, и он бесследно исчез.
Срочно были отозваны студенты из иностранных учебных заведений. Чтобы успокоить улемов-богословов, закрыли косметические кабинеты, дамские парикмахерские, женские клубы. Уволили дикторш телевидения. Девушкам запретили продолжать образование за границей.
Службу безопасности расширили и укрепили советниками из ЦРУ и экспертами из ФРГ и Франции. Военным увеличили жалованье вдвое. Боеприпасы же войскам выдавали весьма скупо. И наконец, все командные посты в армии, национальной гвардии и в ключевых министерствах передали исключительно членам королевской семьи и связанным с ней кланам...
Съеденные миллионы
Нефтяная промышленность XX века, перенесенная на аравийскую почву, настолько механизирована и автоматизирована, что в ней занята лишь небольшая часть местного населения. В Саудовской Аравии добычу и вывод почти полумиллиарда тонн нефти в год обеспечивают всего около двенадцати тысяч человек, и новая индустрия долгое время оставалась островком в море традиционного хозяйства, чужеродным телом в феодально-племенном обществе. Но добыча нефти оказала воздействие на аравийские государства. Огромные деньги поступали в руки правителей.
Доходы от нефти в Саудовской Аравии возросли с тридцатых до начала семидесятых годов в девять тысяч раз! В семидесятые годы новый скачок — еще раз в тридцать.
Всюду в мире быстрый подъем национального дохода происходил лишь при социально-политических изменениях. Здесь же финансовый взрыв предшествовал и социальной, и политической, и культурной революции. Сказывалось и малолюдство нефтяных стран, и общественная структура Аравии, и психология ее населения.
В бедуинских племенах сохранились традиции племенной солидарности и взаимопомощи: Шейх — князь пустыни — раньше использовал соплеменников как военную силу для ограбления оседлого населения оазисов или соседей. Он считал долгом делиться с соплеменниками частью добычи или дохода. Естественно, эти патриархальные отношения не распространялись ни на рабов (обычно африканского происхождения), ни на вольноотпущенников, которые оставались в полукрепостной зависимости от хозяев, ни на оседлых крестьян-феллахов, ни на «низшие» племена.
Когда в пустыне забили фонтаны жидкого горючего и феодально-племенная аристократия стала получать колоссальные доходы, первым ее побуждением было построить для себя дворцы, перед которыми бледнеют сказки «Тысячи и одной ночи». А вторым — дать приличные жилища и прочие блага своим соплеменникам. Но только им.
Понятий бюджета и разделения государственных и личных расходов правителя в Саудовской Аравии не существовало до конца пятидесятых годов. Здесь не существовало ни налоговой, ни валютной системы, ни промышленного или коммерческого законодательства. Несмотря на рост нефтяных доходов, долги страны достигли астрономической суммы. Но тогдашний король Сауд и его окружение не думали сокращать расходы на дворцы, автомобили, гаремы, самолеты.
Притчей во языцех стал прежний правитель Абу-Даби Шахбут ибн-Султан. В начале шестидесятых годов княжество находилось на пороге одного из наиболее фантастических взлетов в истории нефтедобывающей промышленности, и в карман эмира потекли деньги. Шахбут, человек подозрительный и неуравновешенный, был подвержен припадкам ярости, и тогда его голос поднимался до визга, как у капризного ребенка. Многие считали его сумасшедшим. Эмир отказывался иметь дело с иностранцами и не намеревался расходовать свое богатство, предпочитая коллекционировать золотые бруски под постелью. Заднюю комнату своего глинобитного дворца он забил крупными банкнотами. Когда его изгнали, обнаружилось, что крысы изгрызли бумажных денег, по крайней мере, на два миллиона долларов.
