Альманах - Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «Свеча горела на столе…»
21.04.2011 г.
Последний листочек…
В вуали дождей серый осени лик,
С поникших ветвей горький запах угрозы, —
И вдруг, как неяркий предутренний блик,
Последний листок на озябшей березе…
Последний листочек – и сморщен, и ржав,
Ветвями она от ветров укрывает,
Как будто, его при себе удержав,
Вернет в октябре прелесть теплую мая…
Как будто бы стерто из памяти лет
Вращенье времен неизбежного круга,
Как будто забыла, что темень и свет,
Как зло и добро, неразлучны друг с другом…
А ветер… тот знает! И, злобно шутя,
Ей плещет в лицо хладной мороси лавой…
Усталая мать укрывает дитя —
Последний листочек – и блеклый, и ржавый…
Женский вопрос…
Мерцает огонек костра в ночи…
В пещере этой наше чувство крепло!
Ты слышишь, как пустая кость звучит?
А ты пока очисть костер от пепла!
Любимая, живем мы как в раю!
В моих руках так сладкозвучна Лира!
Я о своей любви тебе спою,
А ты пока отмой горшок от жира.
Прошли века… Звенит посуды медь,
И на столе горой остатки пира…
Под клавесин о чувствах буду петь…
А ты пока очисть котел от жира.
Еще века… Я от любви горю —
На красоту такую кто не падок?
Под синтезатор я тебе спою,
А ты посуду приведи в порядок.
Вселенную наполнив ревом дюз,
К иным мирам летит ракета пулей…
Любимая, прекрасен наш союз!!!
Но где-то там маячит тень кастрюли…
Мужчинам не выровнять чаши весов
Мужчинам не выровнять чаши весов
(Какие тут могут быть шутки?).
Из тысячи тысяч мужских часов
Отданы женщинам – сутки…
Короткий отдых, короткая ночь,
Ломит руки и спину…
И даже господь послал не дочь,
А только бездельника-сына…
Но надобно помнить: скамья – не стол,
Конюшня – не место для сцены…
Мужской, хоть и сильный, но только – пол,
А женщина – кров и стены…
И нет причин для обиды прямой,
Споров до хрипа… пены,
Мужчина – только «игрек» хромой,
Женщина – «икс» неизменный…
Не нужно в гневе крутить усы,
И бесполезно даже…
Женщина – это символ красы!
Чего о мужчине не скажешь…
Татьяна Фроенченко
Родилась 13.10.1950 г. в Харькове. Происхожу из интернациональной семьи: бабушка (1898 г.) – потомственная москвичка, дед (1902 г.) – с Украины, уроженец г. Сумы. Мама (1928 г.) – родом из Самарканда с явной примесью тюркской крови. Папа называл ее «потомок Чингиз-хана». Отец – уроженец Харькова.
Видимо, такое смешение кровей дало в моей генетике позитивный интеллектуальный всплеск, т. к. в 9 лет я по собственной системе обучила 3-летнего бра-тика-аутиста чтению по сказкам Чуковского, а также общению. Вообще я с детского возраста тяготела к просветительской и педагогической деятельности. Но после спортивной травмы в 12 лет с тяжелой черепно-мозговой травмой этот вид деятельности был для меня закрыт, а потому я окончила экономфак ХАДИ (до сих пор ненавижу все, что связано с бухгалтерией), но мне повезло, и 2 года я отрабатывала на увлекательной творческой работе – технологом автомобильного транспорта. А затем поехала на комсомольскую стройку. Правда, не на БАМ, куда хотела…
С мужем Борисом познакомилась весной 1985 г. на байдарочной вылазке. Внешне он никакого впечатления, кроме любопытства, на меня не произвел, но когда я увидела, сколько он умеет и сколько знает, то все остальное отошло на задний план. Я поняла, что это – человек моей судьбы… Трудной, но судьбы… Так и оказалось. Не успели мы расписаться в марте 1986 г. и вселиться в предоставленное жилье, как грянул Чернобыль, о чем никто никому ничего не сказал. А ведь он как раз 29.04.86 г. повел группу студентов Института искусств Котлярев-ского на Припять – «самую безопасную реку Украины». А когда через 2 недели он вернулся оттуда желто-зеленого цвета – с поражением костного мозга и опухолью головного – как потом было установлено диагнозом, я поняла, что моя семейная жизнь закончилась и я перехожу в разряд «мамки-няньки»… Однако бросать его в такой беде я не собиралась… Ведь вследствие своей травмы – воспаления арахноидальной оболочки мозга, в результате чего я страдала комплексом неполноценности и еще в 18 лет пыталась свести счеты с жизнью, – именно Борис несколькими словами меня от этого избавил, за что я благодарна ему сейчас еще больше, чем прежде, хотя его уже и нет… Так мы и поддерживали друг друга всю жизнь, и я всякий раз поражалась, насколько могучий организм ему дан – другого бы уже на свете давно не было, а Борис своей волей и мужеством держится…
С 2001 года он, в результате как бы озарения после тяжелой стрессовой ситуации, стал системно писать стихи – по 3–4 за ночь (хотя и в молодости он эпизодически писал и стихи, и песни). А нужно сказать, что я с ранней молодости была ценителем хорошей поэзии и коллекционировала выдающиеся философско-социальные образцы и любовную лирику разных поэтов. И когда я увидела, что каждое из его стихов – шедевр, как оценил их председатель отдела критики СП Украины, то мне стало понятно, что я нашла свое место в жизни – ведь стихи Бориса были такого высокого уровня, что с их помощью при системной работе по их распространению возможно было затормозить навязанную нам Западом социальную, умственную и духовную деградацию общества и сохранить русскую культуру…
А в дополнение к этому уже я, можно сказать, тоже чудом, стала писать публицистические статьи, которые изредка печатаю в «Макспарке», так как основное время посвящалось творчеству Бориса…
Те мои стихи, которые напечатаны в данном сборнике, в основном написаны еще до перестройки – потом душа погрузилась в серость и унылость, особенно когда надежды на восстановление Союза не оправдались, да и за все более прогрессирующими болезнями Бориса некогда стало заниматься поиском впечатлений, которые требуются для поэтического состояния души. Ведь не будешь сидеть дома и тупо выискивать: а что бы такое еще зарифмовать?
С потерей Бориса я потеряла не только соратника, но и вторую пол овину души… Но, как он писал в своей поэме «Русь», – «Кто подхватил упавший стяг?»
Вот и я буду стараться продолжать наше общее и нужнейшее дело сохранения русской культуры. Ибо без своей культуры нет народа. Остается только популяция циничных потребителей…
О первой весне…
Мне хочется пить напоенный весною воздух,
Мне хочется Жизни набрать побольше охапку,
Мне хочется крикнуть в полную силу легких:
– Я счастлива! Слышите? Я – счастлива!!!
Как будто бы ввысь взлетела полетом стремительным,
Увидев мир во всей его красоте!
Как будто бы после полярной ночи томительной
Увидела солнце в густой голубой синеве!!!
И вместе со всем, что проснулось и к Свету тянется,
И вместе с весенним первым журчаньем ручья,
Увидела я, как все-таки Жизнь прекрасна!
И то, что ведь вся эта жизнь – моя!!!
«Живет человек на свете…»
Живет человек на свете,
А где-то другой – рядом…
И вот суждено им встретиться —
Словом, а может, взглядом…
Может, для дела, а может быть,
Просто – чтоб познакомиться…
Может, в Москве, а может быть,
Где-то в Омске…
Окажется вдруг, что оба они
Знают друг друга годы,
И каждый из них невольно
Искал того, другого…
Так уж бывает на свете —
Влияет ли, нет ли судьба там…
Все равно они встретятся —
Словом, а может, взглядом…
Самой себе…
Замерзая во льдах разлук,
Утопая в болотах страха,
Через боль я к себе иду,
Через глупости вязкий мрак…
По семи заветным мостам,
По всходящего солнца лучам,
Я иду за бесценным «напитком»
Сердца с разумом пополам…
И когда этот труд верша,
Засверкает в «бокале» он,
Сей напиток «на брудершафт»
Выпьем с тобою, «Пигмалион»!
Я любовь, она родом отсюда…
Я в тебе до дна растворяюсь,
Наслаждаюсь, тебе отдаваясь.
И в себя тебя принимаю,
И в объятья к тебе попадаю…
Пью тебя, голубая Планета,
И вдыхаю твой каждый листик,
Колокольчик, наполненный светом,
Незабудок небесные брызги…
Подымаюсь мшистым утесом,
Обнимаю рекой кувшинку,
Наполняю соком березку,
Из тебя истекаю травинкой…
«Кто тебя обнимал? Холодок…»
Кто тебя обнимал? Холодок,
Он мне щеки румянцем обжег…
Кто тебя целовал? Ветерок,
Губы стали как алый цветок…
А откуда же пламень взгляда?
Это солнечный зайчик рядом…
И они все так любят тебя?
Да, нельзя так ласкать, не любя…
Ну, а ты их? Мечтаю о том,
Чтобы стали моим женихом…
Как, все трое? – чудной какой…
Эти трое – любимый мой!!!
«Я хочу, чтобы ты иногда…»
