Журнал «Если» - «Если», 2004 № 08
— Это замечательно, — Збышек почувствовал, как алкоголь ударил ему в голову. — Однако какое отношение к этому имеет мой отец?
Трачук молчал, словно решая, стоит ли продолжать разговор.
— Ваш отец погиб не от несчастного случая, — наконец тихо сказал он. — Причиной аварии была страшная перегрузка лифта. На кабину рухнула неизвестно откуда взявшаяся огромная масса воды. Рогочки наверняка вам это рассказал.
Збышек уже хотел было спросить, как Трачук узнал о визите Рогочки, но передумал.
— Мы проверили кабину. В ней нет никаких кранов или скрытых резервуаров, — продолжил гость. — Короче говоря, чудо. Более того, физико-химические исследования показали: вода эта взята из Вислы.
— Вы хотите сказать, что кто-то силой воли перенес пару ведер воды из реки в лифт и таким способом убил моего отца.
— Гораздо больше, чем пару ведер, однако, в принципе, все было именно так.
Страха или восхищения Збышек не ощущал. Его просто слегка злило, что смерть отца пытаются объяснить именно таким образом.
— Следующий феномен — сам Рогочки, — Трачук гнул свое. — Он не мог уцелеть. И почему ваш отец не хотел быть узнанным? Он для этого даже прикинулся калекой. Ну и последний факт, может быть, решающий: Рольняк и ваш отец неплохо друг друга знали.
Он замолчал, похоже, ожидая, как Збышек отреагирует на его слова. А тому ничего не приходило в голову. Облизнув пересохшие губы, он сказал:
— Отец при мне никогда этого имени не упоминал.
Трачук опустил ладонь на принесенную с собой папку.
— В 1955 году они оба были задержаны возле деревни Сьешев в Нижней Силезии за беспокойство, причиненное местным жителям. В конечном итоге Рольняка и вашего отца это просто спасло, поскольку крестьяне, кажется, собирались поднять их на вилы. — Он щелкнул по замку папки. — Люди кричали, что эти двое искали что-то в старом форте, а потом вызвали страшную бурю, уничтожившую их посевы. Если бы не милиция, толпа растерзала бы подозрительных типов, как шпионов или как колдунов, отправлявших свои дьявольские ритуалы.
— Что вы несете? — Збышек невольно повысил голос, однако Трачук ответил на это лишь ироничным взглядом.
— Годом позже форт стал частью российского полигона и вплоть до начала девяностых не считался территорией польского государства. Позднее, однако, Советы нас оставили, и благодаря весьма странному совпадению в местную общину были поданы два заявления об аренде форта. Первое от Яна Оршевского, а месяц спустя и от Рафала Рольняка. Любопытно, не так ли?
Молча забрав у Трачука стакан, Збышек плеснул ему и себе чистой водки.
— Ваш отец — человек инициативный и деятельный, но Рольняк был редким пронырой и обладал туго набитым кошельком. В тот момент, когда случилось несчастье, он, собственно, ехал для последнего разговора в министерстве.
— Вы работаете в отделе? — Збышек поставил стакан на ковер. — Так?
— Да, — Трачук выпил содержимое стакана, словно лимонад. — Благодаря этому мне удалось не допустить разглашения подробностей происшествия, но я не знаю, что обо всем этом думать. — Он открыл папку, показывая лежавший в ней сверху конверт. — Это письмо, написанное много лет назад вашим отцом своему приятелю.
Збышеку захотелось вырвать конверт из его рук.
— Откуда оно у вас?
— Его изъяли у вашего отца во время следствия в 1955 году и поместили в архив. Взявшись за это дело, я на него наткнулся. Возникает ощущение, что Ян Оршевский обладал слишком буйной фантазией. С возрастом она могла перерасти во что-то худшее, — Трачук закрыл папку. — В любом случае письмо останется у вас.
Не до конца понимая причину такого поступка своего гостя, Збышек тем не менее послушно забрал конверт.
— Если возникнут какие-то мысли, прошу мне позвонить.
К конверту добавилась визитка. Збышек прочитал адрес.
— Так вы из Варшавы, — протянул он. — И охота была вам тащиться в такую даль.
Трачук тяжело вздохнул.
— Иногда приходится.
Хлопнула дверь. Збышек некоторое время стоял, массируя виски, а когда это не помогло, не совсем понимая для чего, скорее, машинально двинулся в сторону ванной. На половине дороги он, однако, остановился и, стараясь сохранить равновесие, оперся руками о телевизор. На нем лежали фотографии с похорон. Пододвинув одну пальцем, Збышек наклонился, почти касаясь ее носом. Нет, он не ошибся. За спинами знакомых отца около старого надгробья стоял толстый мужчина в хорошо сшитом пальто.
* * *По радио объявили, что сейчас десять утра. А у Збышека, державшего в руках конверт, было ощущение, что он все еще пребывает во сне. Взглянув в приоткрытое окно, он увидел плывущие по небу облака, а потом снова опустил взгляд на листы бумаги. О том, как давно это было написано, свидетельствовали пожелтевшие края бумаги.
«Дорогой Марк!
Когда мы виделись в последний раз, я обещал написать тебе о Тайне. Теперь, мне кажется, я нахожусь в шаге от разгадки и думаю, для этого наступило время.
Первое упоминание о пещере я обнаружил случайно, изучая историю братства Хульнерского, давно забытой ложи XVIII века. Во время работы над одним изданием, отпечатанным в 1922 году типографией Халса в Дрездене, я наткнулся на упоминание о старой немецкой семье, обладающей неким феноменом. В их владениях находилось место, из которого можно было «читать будущее». Подробностей не приводилось, и я наверняка должен был забыть об этом сообщении, если бы мне в руки не попал дневник Алоиза Бенарда, изъездившего в начале XIX века всю Европу, в том числе Саксонию и Нижнюю Силезию. Он описывал, как гостил в семье Платцев целых два месяца, и жалел только о том, что ему не показали главную местную достопримечательность — таинственную пещеру, в которой можно узнать будущее. Платцы сначала утверждали, что это не более чем семейная легенда, но позднее сказали, что пещеру можно открывать лишь раз в несколько десятилетий. Все это время она заряжается, черпая энергию из космического эфира. Бенард приводит немецкое название местности, которое, я был в этом уверен, уже однажды мне встречалось. Потратив несколько бессонных ночей, я перетряс свой архив и нашел книгу, в которой оно упоминалось.
Еще годах в сороковых, будучи студентом, от большого энтузиазма, вооружившись лишь письмом правительственного уполномоченного, никого ни к чему не обязывающим, я вместе с парой таких же горячих голов ездил по окраинам Вроцлава, пытаясь спасти ценнейшие экземпляры из богатых, оставленных немцами библиотек. Я писал тебе о том, как часто обнаруживал лишь переплеты, поскольку тонкая бумага идеально подходила для самокруток. Однажды в библиотеке Грейса, известного врача, я наткнулся на сборник судебных отчетов шестнадцатого века. Настоящее сокровище для любителя хроник известных уголовных процессов. Благодаря им я даже сел писать магистерскую диссертацию о процессах над ведьмами в Нижней Силезии. Тогда, собственно, в первый раз я и наткнулся на название Зауберблик, что можно перевести как «колдовское зрение». Бог знает, почему после войны наши власти переименовали эту местность в Сьешев. Интересующий нас судебный процесс, на первый взгляд, выглядит банально. В Зауберблике и нескольких других окрестных деревнях, населенных по большей части немцами, на скот напала какая-то болезнь. Она уничтожила три четверти поголовья, и крестьяне, которых еще к тому же обложили высокими налогами, решили, что дело нечисто. Как водится, они стали искать виновных и обнаружили четырех молодых людей из Вроцлава, раз в несколько недель без какой-либо определенной цели посещавших находящиеся в лесу пещеры. Желая успокоить население, войт[1] приказал их арестовать. Трех парней и девушку выдернули прямо из кроватей, и уже во время первого допроса они сломались. Из акта получается, что войт, наверняка подученный земляками, запугал молодых людей процессом над ведьмами и продемонстрировал им инструменты для пыток. Однако, к удивлению проводивших следствие, арестованные, вместо того чтобы признаться в банальном распутстве, сообщили, что обнаружили грот, в котором могли лицезреть дивные видения. Как они сами это называли, «иллюзии нигде не существующих городов, механизмов и экипажей». Следствие на месте ничего необычного не обнаружило. Неизвестно, чем могла закончиться эта история, но тут вмешались власти из Вроцлава: арестованные оказались детьми из благородных семейств. Крестьянам уменьшили налог, а молодых людей под конвоем развезли по домам. Их поведение приписали стандартному в то время объяснению: слабоумие. Но я сумел узнать больше. Бенард упоминал, что пещеру нельзя было посещать часто, поскольку тогда она теряла силу. Если это являлось правдой, то не было ничего удивительного в том, что дознание на месте не принесло результатов. Заинтересовавшись, я стал изучать генеалогию семейства Платцев. Что же оказалось? Особняк около Зауберблика построил примерно в 1790 году Максимилиан Платц, жена которого в девичестве носила фамилию Глаубер. Ту же самую, как и попавшая под следствие девица.
