Журнал «Вокруг Света» - Вокруг Света 1993 №05
Вернувшись в родной городок Ларго, Селькирк первое время жил более или менее спокойно. Часто посещал пивные, где рассказывал о своих приключениях. Судя по воспоминаниям современников, он был неплохим рассказчиком. Так, сэр Ричард Стил в 1713 году отмечал в журнале «Англичанин», что «его очень интересно слушать, он трезво мыслит и весьма живо описывает состояние своей души на разных этапах такого длительного одиночества».
Но то ли воспоминания были исчерпаны, то ли безмятежная жизнь в провинциальном городишке наскучила, но Селькирк так и не смог приспособиться к новой обстановке. Его вновь потянуло к приключениям. В конце концов он вступил в королевский флот в чине лейтенанта и погиб на борту «Веймута» у берегов Африки в возрасте 47 лет.
Так закончилась история моряка Александра Селькирка и началась история литературного героя Робинзона Крузо.
Правда, современники Дефо доказывали, что описанное им — плод его воображения и ничего общего не имеет с действительностью. Дело дошло до того, что писатель был вынужден выступить с опровержением. «Я слышал, что завистники, прочитав первые две части, утверждают, что эта история — вымышленная, что ее персонажи придуманные и что это лишь повесть, что никогда не существовал подобный человек, ни место, ни обстоятельства, о которых рассказывается,— писал он в предисловии ко второму изданию своей книги.— Я заявляю, что эти утверждения скандального характера и фальшивы, и утверждаю, что был такой человек и человек этот очень известный. Обстоятельства его жизни точно изложены в книге». К этому можно добавить, что биографы Дефо не исключают, что он встречался с Селькирком в Лондоне и из «первых рук» получил необходимую ему информацию.
Но, оказывается, у Селькирка был предшественник, чья судьба тоже нашла отражение в повести «Робинзон Крузо». XVII век стал веком флибустьеров, которые охотились не только за торговыми судами, но и друг за другом. Архипелаг Хуана Фернандеса нередко служил для них пристанищем. В январе 1680 года к острову Мас-а-Тьерра пристал английский корсар «Тринидад». Однако вскоре на горизонте появились три испанских судна, которые его разыскивали. «Тринидад» поспешил удалиться, в суматохе «забыв» на берегу моряка-индейца Вилли.
Более трех лет провел моряк на острове в полном одиночестве. Что самое интересное, испанцы знали о его существовании, разыскивали его. Но отшельник, будучи верным англичанам, избегал встреч с ними. У моряка на первых порах было немного пороха, нож, ружье. Питание себе он добывал охотой и рыбной ловлей.
22 марта 1683 года его обнаружил английский пиратский корабль, на борту которого находился другой индеец — Робин. Он узнал своего соплеменника и встретил его с такой радостью и восторгом, что это событие нашло место в капитанском дневнике. Дневник попал в руки Дефо. Так родился еще один персонаж — Пятница, прототипом которого стал Вилли. Дневник же подсказал писателю и имя героя — Робинсон (Робинзон) — то есть сын Робина. Выскажу и свое предположение. Кто читал повесть, не может не помнить, какую радость испытал Пятница, увидев среди пленников людоедов, прибывших на остров, своего отца. Как он отплясывал и ликовал! Не исключено, что эта сцена также навеяна дневником упомянутого капитана...
Уже вернувшись в Москву, я перечитал повесть и, в частности, его дневник, где 17 ноября он сделал запись: «Сегодня начал копать углубление в скале за палаткой, чтобы поудобнее разложить свое имущество». Через месяц с небольшим работа была закончена, и Крузо пишет: «20 декабря перенес все вещи и разложил по местам. Прибил несколько маленьких полочек для провизии. Вышло нечто вроде буфета. Досок остается мало, и я сделал еще один стол».
Конечно, соблазнительно поверить островитянам, но даже беглый осмотр пещеры говорит, что ей куда меньше, чем без малого три века, что прошли с тех пор, как там поселился Александр Селькирк. Скорее можно поверить, что пещера-грот сделана по описанию Даниеля Дефо. Тем более что, как известно, мятежный моряк жил не в пещере, а в хижине.
Но само место производит неизгладимое впечатление. За гротом — горы, поросшие лесом. На берегу, где гуляет океанский ветер, меланхолично шумят выстроившиеся в ряд тополя. Они высажены сравнительно недавно. А прямо передо мной, за каменными глыбами, расстилается пустынный океан. Все это создает ощущение тягостного одиночества, и нетрудно представить, что мог чувствовать Александр Селькирк, проведший на острове значительную часть своей жизни.
— Это место редко кто посещает,— нарушает затянувшееся молчание рыбак, доставивший меня к гроту.— Во-первых, оно находится в стороне от поселка. А во-вторых, добраться сюда не так-то просто, и не каждый турист отваживается посетить пещеру...
В последнем я убедился сам. Валуны, нагроможденные в заливе, и разбивающиеся о них волны не дают возможности подойти к берегу не только небольшому судну, но даже маневренной шлюпке.
— И все же раз в год,— рассказывает рыбак,— когда проводится праздник «Святой девы одиночества», здесь царит оживление. Сюда съезжаются жители деревушки, и весь день люди поют и танцуют.
Еще одно место на острове связано с Селькирком — Крузо. Это смотровая площадка, или обсерватория (мирадор), на которую, по существующим преданиям, поднимался изгнанник в надежде увидеть проходившие мимо острова корабли, привлечь к себе внимание, чтобы выбраться наконец из плена.
Площадка находится на небольшом плато, в расщелине, образовавшейся между двумя горными вершинами. Если верить указателю — от гостиницы, где я остановился, до обсерватории 1760 метров, а сама она находится на высоте 600 метров над уровнем моря.
Я рассчитывал подняться на площадку максимум за час. Однако был посрамлен в своей самонадеянности: подъем занял три с лишним часа. Дорога, а вернее едва приметная узкая тропинка, проходила в таких густых зарослях и порой настолько круто взбиралась по склонам горы, что меня не раз посещала предательская мыслишка: а не повернуть ли назад? И только сознание того, что быть на острове и не посетить то место, куда ежедневно (!) взбирались Селькирк и его литературный собрат, толкало меня вперед.
Площадка возникла передо мной внезапно. Тропинка в очередной раз резко свернула налево, и из-за густого кустарника неожиданно появилось плато. И я был вознагражден за свои усилия, передо мною и подо мною был весь остров, на десятки километров простирался океан. Я стоял в окружении плывущих облаков, а удивительную тишину нарушали лишь шум крыльев птиц да шелест травы...
Если вспомнить повесть Дефо, то нетрудно себе представить, как здесь, сидя в каменном «кресле» под сенью легендарного зонта из пальм, Робинзон «внимательно обшаривал горизонт на востоке и западе».
Что же касается Селькирка, то о нем напоминает щит: «В этом месте день за днем более четырех лет шотландский моряк Александр Селькирк всматривался с тоской в горизонт в ожидании судна, которое могло бы спасти его, вызволив из заточения, и позволило бы вернуться к своим соотечественникам, на родную землю».
Но, увы, я должен разочаровать читателей: Селькирк не поднимался на это плато. Более того, он избегал появлявшихся время от времени судов. В Сан-Хуан-Баутиста мне довелось встретиться с чилийской писательницей Лаурой Брессиа де Валье, большую часть жизни посвятившей изучению острова. Она рассказывала мне, что Александр Селькирк предпочитал умереть от голода или одиночества, но не попасться в руки моряков, которые высаживались на остров. Однажды здесь оказались испанцы. Селькирк зазевался и не успел спрятаться. Его заметили и гонялись за ним, как за диким зверем. Стреляли в него, когда поняли, что не смогут поймать. А бегать он навострился так быстро, что ловил диких коз.
Так продолжалось до февраля 1709 года, когда мимо архипелага проходила очередная английская экспедиция в составе фрегатов «Герцог» и «Герцогиня». Дальнейшую историю Лаура Брессиа де Валье излагает со ссылкой на дневник возглавлявшего экспедицию капитана Вудса Роджерса. В семь утра, пишет он, они подошли к островам Хуана Фернандеса. Выбрали ближайший к материку и самый крупный. Опасаясь французских и испанских кораблей, от острова встали так далеко, что спущенный на воду баркас добрался до него лишь к ночи. И вдруг в бухте блеснул огонь. Баркас пустился назад, к бою были приготовлены пушки и мушкеты. Но утром убедились: опасности нет. И на Мас-а-Тьерра отправилась команда за пресной водой. Вернулась она, привезя с собой человека, одетого в козлиные шкуры. Он выглядел более диким, чем рогатые первообладатели этого одеяния. По рассказам моряков, они с трудом поймали его. Он оказывал сопротивление, не хотел идти с ними, требовал, чтобы отпустили. Оказалось, что этот человек прожил на острове более четырех лет. Корабль, на котором он был боцманом, дал течь (и потом утонул, но этого отшельник не знал). С капитаном странный человек поссорился, и его высадили. Корабль назывался «Пять портов». Фамилия капитана — Страдлинг, а имя человека — Александр Селькирк.
