Журнал «Вокруг Света» - Вокруг Света 1996 №06
С 1860 года в этом здании помещается Южноафриканская национальная библиотека, основанная в 1818 году.
Дом кейптаунских клубов и сегодня выглядит так же, как и сто лет назад.
Члены клуба обращаются друг к другу, так, например: «Сова Майк Бартон». До сих пор в клуб допускаются только мужчины. Обязательно в черных костюмах. И не в обычных галстуках, а с бабочками.
Увидев все эти нравы джентльменов викторианской эпохи, я не мог сдержать улыбки. Но сами «совы», хотя и позволяют себе пошутить над своим клубом, все же гордятся им. Видят себя причастными к традициям «доброй старой Англии».
В отличие от клубов «Ротари», объединяющих прежде всего бизнесменов, «совы», как правило, из старой интеллигенции английского происхождения.
Встречи — по вторникам, на третьей неделе каждого месяца, вечером, с семи до десяти-одиннадцати. Ужин, один-два коротких и живых доклада и концерт. Приглашаются хорошие музыканты. Царит дух всеобщего дружелюбия, шуток, смеха.
Через несколько дней каждая «сова» получает от «совы»-секретаря протокол прошедшей встречи с добрым чувством юмора и с обращением «Дорогой брат сова».
Меня пригласили выступить 19 сентября 1995 года. Это было 1049-е собрание клуба. Темой доклада я выбрал «Образ южноафриканцев в России». Скорее всего, человек из нашей страны выступал здесь впервые. Наверно, поэтому «совы» вскоре предложили мне вступить в их клуб. От неожиданности я попытался отшутиться: нет у меня бабочки (действительно, для доклада мне ее кто-то одолжил). Она была сразу же подарена. Так я и стал «совой».
...На той же улице Королевы Виктории, где собирается этот клуб и где находится Южноафриканская библиотека, мне показали красивый трехэтажный белый особняк. Старожилы помнят, что тут во время войны и в первые послевоенные годы помещалось советское консульство. Южноафриканские власти закрыли его в начале 1956-го.
Особо кипучей деятельностью консульство не отличилось. Никаких связей — общественных, научных, культурных — за четырнадцать лет его существования установлено не было. Торговля велась мизерная. Никто из российских ученых или артистов не побывал в Южной Африке. Южноафриканская сторона хотела, чтобы на гастроли приехал скрипач Давид Ойстрах. Просьбу не удовлетворили.
Зато здание у консульства было прекрасное.
Консульство, уже как российское, воссоздано через почти что четыре десятилетия, в 1993-м. Но то здание уже занято. Оно приглянулось французам.
Сколько еще домов в Кейптауне с прошлым, которое хочется узнавать, а то и разгадывать!
...На все, о чем я пишу (кроме ресторанов и магазинов старой гавани), вряд ли обращают внимание те толпы туристов, что устремились сейчас в Кейптаун. Несколько десятилетий мир бойкотировал Южно-Африканскую Республику из-за ее политики апартеида, а теперь бойкот снят.
Туристов привлекает Столовая гора. Вид с нее на город и океан, как пишут в путеводителях, один из самых красивых в мире. Когда-то нужен был целый день, чтобы подняться и спуститься. Теперь — подъемник. Наверху — ресторан.
Другое излюбленное место — Кейп-Пойнт, оконечность Капского полуострова. Это, обычно говорят туристам, водораздел между Атлантикой и Индийским океаном. Правда, наука география утверждает, что водораздел находится восточнее, у мыса Игольный. Но ехать туда далеко, и туристов вполне удовлетворяет тутошнее объяснение. Тем более, что обзор с Кейп-Пойнта — великолепный, находка для любителей делать снимки.
Ну, и тур по городу. Здания парламента, собор Святого Георгия, Сити-холл, Гавернмент-авеню. Кирстенбош — один из самых богатых в мире садов-заповедников. Громадный «Океанский аквариум», недавно открытый в старой гавани, с самыми диковинными обитателями морей.
И, конечно, пляжи. Новости по телевизору часто кончаются напоминанием, что над страной — озоновая дыра и что рак кожи давно уже стал национальной болезнью. В новостях показывают даже карту страны с указанием, что солнце сегодня «опасно», а где-то «очень опасно». Дают картинку: солнце в виде черного дракона впивается в тело загорающей девушки. Но, судя по многолюдности пляжей, телевизору не очень верят.
Туристы не бывают в Гугулету, Ланге и Кайеличе — частях Большого Кейптауна, где живет, наверно, миллиона два африканцев. Лишь изредка забредают в «Малайский квартал» (рабов-малайцев привезли в Кейптаун еще в XVII веке).
Но чего уж никак нельзя не заметить — так это громадного пустыря в самом центре города. На совершенно пустом месте одиноко высятся лишь три или четыре церкви и мечети. Такого в других городах не встретишь. Городские площади, да еще в центре — на вес золота. Как же могло так получиться здесь?
Место — легендарное. Ни о какой другой части Кейптауна столько не говорят и не спорят, как об этой.
Когда-то на месте пустыря стояли дома. И очень густо. Жил тут разномастный люд: портовые рабочие, рыбаки, ремесленники, мелкие торговцы, бедные студенты, городская голытьба. Большинство составляли цветные. Так называют тут потомков браков и внебрачных связей между белыми и черными. Малайцы. Индийцы чьих прадедов тоже вывезли когда-то из их родных мест. Да и белые. Немало евреев — иммигрантов из России; они поначалу тоже селились здесь. Если удавалось добиться приличных заработков, перебирались в благоустроенные и престижные кварталы.
Называлось это место «Шестой округ». Здесь был свой фольклор, песни, анекдоты.
Песня портовых грузчиков из Шестого округа была первой южноафриканской песней, которую я услышал в своей жизни. Рабочие в порту помогали себе этой песней, как волжские бурлаки «Дубинушкой». Она очень ритмична, а слова — предельно простые. Мне спели ее южноафриканцы на Всемирном фестивале молодежи студентов в Москве в июле 1957-го.
Власти уничтожили этот район в 1963-м. Все постройки, кроме церквей, были снесены. Согласно политике раздельного проживания расовых групп эта земля отдавалась белым.
К чести белого населения — никто не захотел строиться на этом опустошенном месте. Так оно, как прокаженное, и стоит уже больше трех десятилетий — громадная дыра в бурлящем портовом городе.
Правительство Нельсона Манделы решило его застраивать, и уже не по расовому признаку. Но как освоить заново такую обширную землю? Нужна кропотливая подготовка градостроителей всех специальностей. Так что пока еще — пустырь.
Недавно создан музей Шестого округа. В конце прошлого года состоялся трехдневный фестиваль, организованный Ассоциацией граждан Шестого округа; в нем участвовали тысячи кейптаунцев. На пустыре ставят столбы с названиями старых улиц — на тех местах, где они пролегали. В прессе идут бурные споры. Одни считают, что этот округ и надо было снести — слишком уж там клокотали городские низы. Но так считают немногие, да и те редко решаются высказываться. Для большинства же это — колоритное прошлое Кейптауна.
Может быть, что-то схожее было у этого округа с одесской Пересыпью и Молдаванкой. Там тоже из поколения в поколение жили портовые грузчики, мелкие торговцы, рыбаки, разносчики. Пестрый многонациональный люд. Не было ли выходцев из Одессы среди тех россиян, что селились когда-то в Шестом округе?
Что ж, у Кейптауна были давние связи с Россией. Стоит поговорить и об этом.
Но это уже другая тема.
Аполлон Давидсон
Кейптаун
К староверам на Бирюсу, или Путешествие районного масштаба
— Дело, в принципе, несложное, — сказали мне. — Всего-то час самолетом. Но на острове, куда самолет садится, сейчас копны ставят. Можно, конечно, отвезти вас в Усть-Кайтым, это ниже по течению. — Давайте в Усть-Кайтым, — согласился я. — Но вовсе не факт, что оттуда попадете в Луговую. Там и неделю можно просидеть. Не часто сейчас ездят по Бирюсе — бензина, понимаете...
— Могу и ногами дойти вдоль берега, — предположил я.
— Что вы! Тридцать километров, и никаких троп! А к реке выходят звери. Недавно в Кирсантьево медведица напала на двоих рыбаков.
Один убежал, другой не успел.
Да, перспектива малопривлекательная.
— А как-нибудь сообщить обо мне в Луговую вы можете? — Видите ли, рацию у них забрали на шелкопряда. Мы бы доставили вас в Чигашет, это всего в десяти километрах, но пока нет бензина... Целью моего путешествия была Луговая, маленькая деревня на реке Бирюсе — одно из «более чем пятидесяти» (если верить статистике) старообрядческих поселений Красноярского края. Чтобы достичь Тасеева, центра соответствующего района, мне не пришлось воспользоваться ни оленьей упряжкой, ни вертолетом, ни вездеходом, ни прочими сибирскими национальными видами транспорта — из Красноярска по отличной дороге в Тасеево ходит в меру комфортабельный «икарус». Но все хорошо в жизни не бывает — и в кубообразном здании районной администрации (бывший райком, конечно) удача временно покинула меня, сославшись на тотальное отсутствие бензина. На несколько дней я оказался пленником райцентра.
