Леонид Кудрявцев - Космопорт, 2014 № 04 (5)
Неизбежное будущее никак не зависит от воли человека и происходит независимо от того, желает он этого или нет. Оно зависит от тех законов, изменить которые невозможно и которые не имеют исключений. Например, сила притяжения. Человек может знать о событиях фатального будущего, а может и не знать. Во втором случае оно не только неизбежно, но и неизвестно.
Инвариантное будущее не может быть предсказано со стопроцентной точностью. Оно предполагает возможность выбора. Для осуществления выбора нужна воля. Воля есть свойство живого организма. Таким образом, человеческая деятельность относится к сфере инвариантного будущего. Там, где есть выбор, неизбежности быть не может. Отсюда следует, что в пределах человеческих возможностей неизбежности нет. А раз нет неизбежности, то есть и неопределенность и неизвестность. Неизбежность всегда выше человеческих возможностей и никак от них не зависит.
Там, где неизбежность, свободы не может быть. Неопределенность будущего есть необходимое условие свободы. Если бы будущее было определено и известно, то ни о какой свободе не было бы и речи.
Фаталисты говорят, что будущее определено, но неизвестно человеку. Поэтому никакой свободы нет, и мы занимаемся самообманом. Из этого следует, что для фаталиста сфера вероятного будущего не существует. Что ни делай, ничего изменить невозможно. Поэтому ничего и не надо делать.
Другой крайностью является признание свободы высшей ценностью. Так как свобода невозможна без неопределенности, а выше свободы ничего нет, то фатального будущего не может быть. Если его признать, то оно автоматически ограничивает свободу, что опровергает первоначальное утверждение. Поэтому адепт свободы не может признать сферу неизбежного будущего. Для него будущее есть уравнение с бесконечным количеством неизвестных. И чем больше он познает, тем этих неизвестных больше.
Воля человека может быть направлена то к одной, то к другой цели. Зато воля разных людей зачастую преследует одну и ту же цель. Например, многие хотят стать президентом, но становится только один, и то ненадолго. И, наконец, наша воля далеко не всегда может быть осуществлена в силу ограниченности наших возможностей. Всё это приводит к тому, что в сфере инвариантного будущего, невозможно с абсолютной точностью предсказать, что произойдет в следующее мгновение. Когда идет теннисный матч, никто не знает, попадет игрок мячом в сетку, корт или аут. Неизвестно и кто выиграет. Даже при подавляющем преимуществе, фаворит может подвернуть ногу. Возможно, в непредсказуемости кроется одна из причин популярности спортивных соревнований. Не менее важен элемент непредсказуемости и в любом виде искусства.
Как соотносятся эти сферы между собой? Очевидно, что фатальная сфера ограничивает, обрамляет инвариантную. С другой стороны, вероятное будущее ограничено возможностями человека. Таким образом, возможности человека и есть граница между сферами фатального и возможного. Имеет ли эта граница предел? И да, и нет. Она подобна бесконечной прогрессии, имеющей предел, но нет предела для человека по раздвижению границ инвариантной сферы, в рамках которой он действует.
По мере развития цивилизации границы инвариантной сферы расширяются за счёт фатальной сферы. Открывая законы природы и используя их для своих нужд, человечество тем самым отвоёвывает все новые и новые области у фатальной сферы. На сегодняшний день в мире преобладает течение, которое провозглашает свободу высшей ценностью и, следовательно, признаётся только сфера инвариантного будущего.
Однако, так как инвариантная сфера не предсказуема, то выходит, что чем больше мы открываем и осваиваем законы природы, тем меньше шансов угадать будущее. Каждое новое открытие расширяет наши возможности, увеличивает варианты будущего, но чем больше этих вариантов, тем больше непредсказуемости.
Чем больше познаём, тем инвариантное будущее менее предсказуемо.
Разве не парадокс? Как тут не вспомнить народную мудрость: меньше будешь знать — лучше будешь спать.
Если человек проводит жизнь в закрытой наглухо комнате, он и понятия не будет иметь ни о море, ни о солнце, ни о небе. Но стоит отдёрнуть шторы, как он увидит растения и небо. А сколько соблазнов, если выйти на улицу? А вид с дерева и вовсе дух захватывает! Сколько вариантов! Везде хочется побывать! Куда стремится?
Возможно, история с Адамом, вкусившего с древа познания, повествует об этом парадоксе. До случая с яблоком, будущее первого человека было ясно, как безоблачное небо. Соблазн и приобретенные знания открыли ему выбор, что привело к сомнениям, мучениям и страданиям. Поэтому дадим данному парадоксу имя Адама. Ему, как первопроходцу, было труднее всего.
(Альбрехт Дюрер, «Адам и Ева», 1504)Можно сказать, мы лишь усугубили то, что начал первый человек. Трагедия заключается в том, что, имея возможность выбора, мы не знаем достоверно, к чему приведёт тот или иной вариант. И чем больше вариантов, чем сложнее выбор. У Каина было всего два варианта: убить брата или нет. Из двух он не сумел выбрать правильный. Далее количество вариантов возрастало, а человеческая жизнь уменьшалась. Согласно Библии, Адам жил почти тысячу лет. Сейчас средняя продолжительность жизни менее ста лет. Не связано ли это с увеличением возможностей выбора?
Парадокс Адама можно представить графически, где по горизонтальной оси (абсциссе) отложено время, а по вертикальной (ординате) — количество вариантов вероятного будущего. До искушения Адама график расположен параллельно горизонтальной оси на уровне единицы, так как будущее представлялось Адаму в виде единственно возможного варианта. Адам жил в гармонии с самим собой, природой, Богом, и поэтому никакого выбора перед ним не стояло. После вкушения с древа познания график стал загибаться вверх, так как вариантов будущего стало несколько. По мере развития цивилизации график становится всё круче. Количество вариантов стремительно растёт. Выбор сделать всё труднее. Хочется всего, а жизнь не безразмерна. Можно предположить, что рост вариантов происходит в геометрической прогрессии. Если за точку отсчета взять год рождения Адама, что произошло 7523 года тому назад, то примерно к 2033 году количество вариантов будущего вырастет до бесконечности. Но как выбрать из бесконечности? Как перебрать все варианты и определить приоритеты? Тут никакой компьютер не поможет. К тому же невозможно не заметить удивительное совпадение. Эта дата отстоит ровно на 2000 лет от времени распятия Христа. А в Библии сказано, что будет второе пришествие и окончательный суд. Но Христос не судит живых. Он судит души. Тогда получается, что человечество погибнет до 2033 года! Впрочем, это только гипотеза. Она осуществится или нет, неизвестно. Тут очень многое зависит от нашего выбора.
Мы видим, что отрицание как сферы фатального будущего, так и сферы инвариантного будущего заводит в тупик. Где же выход? Можно ли преодолеть или смягчить плачевные последствия парадокса Адама? Можно ли как-то совместить или хотя бы примирить две противоположные точки зрения на будущее?
Древние греки, созерцая космос, то есть приникая мысленно в суть явлений, мало заботились о практическом применении открытых ими законов. В этом они были мудрее нас. Нам обязательно надо заставить любой закон служить нам. Но если закон только созерцать, то, в силу его изначальной детерминированности, будущее однозначно и предсказуемо. Как только мы вмешиваемся со своей волей, которая изменчива даже для нас самих, будущее покрывается мраком.
С другой стороны, древние греки совсем не так, как мы, воспринимали неизбежность будущего. Для них, чтобы это будущее наступило, нужно было приложить максимум усилий. Не случайно это было время героев. Они рассматривали себя, как неотъемлемую часть космоса, который есть гармония. Задача человека заключалась в том, чтобы понять эту гармонию и сделать всё возможное, чтобы её сохранить. Такое мировоззрение предполагает признание фатальной и инвариантной сфер будущего.
Но как сделать один-единственный правильный выбор, когда вариантов бесчисленное множество? Ответ, если он и существует, следует искать не в сферах будущего, а в самом человеке. Все варианты будущего находятся в человеческом воображении.
(Альбрехт Дюрер, «Меланхолия», 1514)Александр Рыжков[6]
Тринадцатая фантазия дракона
5 lives left
Бракус не любил драконов.
А кто их любит, спросит любой житель Солнечной системы (ну, почти любой, так как венерианцы в меру своей инертности мышления не склонны к спорам)!
Многие, ответил бы автор, если бы имел право голоса.
Кто эти многие, возразите вы с ухмылкой. Эпоха Меча и Магии давно канула в лету, уступив честь править балом Науке и Технологии. Большинство драконов вымерло чуть позже динозавров, а жалкие их остатки были преданы праведному огню Средневековья. Научный факт, с ним не поспоришь. Драконов больше нет, и все эти книжки, фильмы, голографические спектакли про крылатых ящеров уже настолько в печёнках сидят, что, автор, помилуй. Сходи лучше делом займись: выступи донором крови для смазливых упырей или мозг свой отдай под хостинг какой-нибудь социальной киберсети.
