Лестер Саламон - Финансовый рычаг добра: Новые горизонты благотворительности и социального инвестирования
Все эти процессы достигли заметного масштаба за последние два десятилетия, а некоторые – за последние пять лет. И все они подразумевают привлечение и распределение частных ресурсов на социальные и экологические цели, что является сутью благотворительности.
Использование термина «благотворительность»… также напоминает нам о том, что, хотя эта деятельность… и предполагает получение прибыли, но фундаментальная ее цель остается «социальной» в полном соответствии со значением термина.
Однако использование термина «благотворительность» для обозначения вышеназванных процессов правильно не только с формальной точки зрения. Оно также напоминает нам о том, что хотя эта деятельность использует частный бизнес и зачастую такие формы инвестирования, которые предполагают получение финансовой прибыли, но фундаментальная ее цель остается «социальной» в полном соответствии со значением термина как «имеющего отношение к людям, проживающим совместно группой в условиях, когда их взаимодействие друг с другом влияет на общее благополучие»{19}. Только имея это в виду, можно будет избежать опасности, о которой говорили два провозвестника этого подхода, когда предупреждали о том, что решать задачи на новых горизонтах благотворительности станет «чересчур легко», если определение социального и экологического воздействия будет «настолько неопределенным и размытым» или, я бы добавил, настолько ограниченным, что «окажется практически бессмысленным»{20}.
Социально преобразующие инвестиции
По этой же причине мы решили немного скорректировать термин, который упоминался в большей части доступной литературы по данному предмету, чтобы отразить ставший во многих отношениях главным принцип деятельности новых секторов благотворительности, а именно привлечение частного инвестиционного капитала для достижения социальных и экологических целей. Этот термин – «преобразующие инвестиции». Он появился в ходе инициированных фондом Rockefeller Foundation в середине 2000-х гг. совещаний с целью побудить частные инвестиционные компании и частный инвестиционный капитал, которым он управлял, поддержать быстрорастущие социальные предприятия, возникающие как в развитых, так и в развивающихся странах мира. Существующие термины, такие как «социальные инвестиции», «программно ориентированные инвестиции», «инвестиции, обусловленные миссией организации» или «социально ответственные инвестиции», воспринимались как слишком расплывчатые, слишком тесно связанные с фондами и благотворительностью, слишком широкие или слишком обезличенные для того, чтобы привлечь практичных управляющих частным инвестиционным капиталом. Более того, было ощущение, что эти термины не способны пройти отбор в качестве четко определяемого «класса активов», вокруг которого можно было бы организовать новое направление инвестиционного бизнеса.
Термин [ «преобразующие инвестиции»] сам по себе мало что говорит о предполагаемом содержании такого позитивного преобразующего воздействия.
К чести создателей термина «преобразующие инвестиции», они предложили блестящее решение, соответствующее этой цели. Проблема была в том, что оно отвечало ей даже слишком хорошо ввиду той самой опасности, о которой предупреждалось в докладе института Monitor Institute от 2009 г.: базовая концепция оставалась «настолько слабой и расплывчатой», что становилась «практически бессмысленной». И хотя защитники этого термина постоянно подчеркивают, что под преобразующими инвестициями понимаются «инвестиции, чья цель – не только обеспечить финансовый результат, но и осуществить позитивные преобразования»{21}, термин сам по себе мало что говорит о том, какого рода «позитивные преобразования» предполагается осуществить, или о критериях признания наличия или отсутствия преобразований. Таким образом, косвенно упор делается на идею отдачи от инвестиций, а не на идею социальной или экологической пользы.
Недавно вышедшая книга двух лидеров в этой области не слишком прояснила ситуацию. Из нее можно узнать, что «все организации, как коммерческие, так и некоммерческие, создают ценность, состоящую из экономического, социального и экологического компонентов. И все инвесторы – рыночные, благотворительные или сочетающие то и другое – создают ценности всех трех типов»{22}. Авторы одной из недавних публикаций на эту тему идут еще дальше и определяют слово «преобразующие» в термине «преобразующие инвестиции» как «значимые изменения экономических, социальных, культурных, экологических и/или политических условий в силу определенных действий и изменения поведения частных лиц, сообществ и/или общества в целом»{23}.
Но если все организации и инвесторы осуществляют «позитивные преобразования» и если определение «преобразующие» в термине «преобразующие инвестиции» означает любые «значимые изменения» независимо от их направления или сути, то как мы сможем отличить «преобразующих» инвесторов от заурядных? Ответ, похоже, зависит от «намерений», в частности намерений получателей инвестиций, и от внимания, которое инвесторы уделяют «создаваемой смешанной стоимости», отраженной в отчетах о существенных преобразованиях{24}. Но «намерения» оценивать крайне сложно, и, как отмечается в докладе Monitor Institute от 2009 г. о преобразующих инвестициях, есть «основания скептически относиться» к системам измерения социального и экологического воздействия, поскольку «существующие финансовые рынки и стимулы подталкивают к спекуляциям на экологичности и размыванию стандартов… в то время как управляющие активами стремятся удовлетворить растущий интерес клиентов к преобразующим инвестициям, при этом не желая заниматься долгой и нелегкой работой по подтверждению позитивного воздействия инвестиций»{25}.
В этой области разработано уже столько наборов показателей для оценки преобразований, что ситуация начинает напоминать конкурс в начальной школе, где призы раздаются так, чтобы каждый ребенок ушел домой победителем. Неудивительно, что некоторые скептики заговорили о том, что термин «преобразующие инвестиции» стал обозначать некую «кашу»{26}, а другие настаивают на добавлении в него слова «местное сообщество», чтобы подчеркнуть, какие именно преобразования от инвестиций ожидаются{27}.
Чтобы избежать подобных обвинений в расплывчатости, наш подход в этой книге следует последней рекомендации. Опираясь на высказанную Багг-Левином и Эмерсоном мысль о том, что «преобразующие инвестиции с целью получения смешанной стоимости объединяют мощь бизнеса с целями благотворительности»{28}, мы предлагаем, чтобы термин, описывающий это явление, придавал одинаковый вес обеим частям уравнения. Поэтому используем определения «социально преобразующие инвестиции» и «экологически преобразующие инвестиции», или, для краткости, просто «социально преобразующие инвестиции», чтобы сделать акцент как на финансовые, так и на социальные или экологические результаты, которые эти инвестиции призваны обеспечить{29}.
Определить, что инвестиция отвечает социальным целям, можно по тому, как она воздействует на каждый из трех крайне важных факторов.
Социальная цель
Если мы предлагаем добавить определение «социальный» к более общему термину, чтобы выделить важный аспект деятельности в новых горизонтах благотворительности, то мы должны прояснить, что имеем в виду. Итак, в этой книге под социально преобразующими инвестициями понимаются такие инвестиции, которые в значительной степени стремятся создавать «социальную стоимость», т. е. улучшать здоровье, повышать благосостояние и качество жизни населения, особенно неимущего; поощрять свободное выражение мыслей или служить развитию более справедливого с социальной точки зрения общества. Но и в этом случае мнения о том, что действительно можно считать «социально преобразующими инвестициями», могут разойтись. Например, некоторые эксперты признают, что инвестиция служит социальным целям, если она осуществляется в районах или странах с неимущим населением, независимо от того, кто является ее бенефициаром, в то время как другие считают, что «факт инвестирования в бедную страну сам по себе недостаточен для того, чтобы инвестиция считалась преобразующей»{30}.
Мы будем исходить из следующего: определить, что инвестиция отвечает социальным целям, можно по тому, как она воздействует на каждый из трех крайне важных факторов. Во-первых, на благополучателей или бенефициаров, особенно когда речь идет действительно о неимущем населении; во-вторых, на процесс производства, который она поддерживает, особенно когда непосредственно затрагиваются трудоустройство и обучение неимущих или социально исключенных слоев населения либо снижается ущерб от производства для окружающей среды; и в-третьих, на произведенные товары или услуги, если в них заложены благоприятные для экологии свойства.
