Мередит Маран - Зачем мы пишем. Известные писатели о своей профессии
Мы все склонны думать, что настоящее длится вечно. Возможно, когда я перестану быть «хитом сезона», я почувствую себя опустошенной и потрясенной. Может случиться, я забуду все, что сейчас говорю. Но все-таки надеюсь с этим справиться.
Дженнифер Иган делится профессиональным опытом с коллегами• Читайте произведения того уровня мастерства, которого вы как писатель хотите достичь. Чтение воспитывает вкус к стилю. Если вы любите читать одно, то уже не сможете писать другое.
• Выполняйте упражнения для развития письма. Если вы не привыкнете тренировать свой стиль, у вас разовьется страх перед чистым листом – вы не сможете просто сесть и начать новую книгу. Это правило справедливо для всех авторов, независимо от их опыта и профессионализма. Ежедневная пятнадцатиминутная тренировка поможет вам развить свои навыки.
• Вы можете работать над книгой постоянно, но тогда вам придется писать дурные тексты. Невозможно писать и регулярно, и хорошо. Отнеситесь к неудачно написанному тексту как к начальному этапу работы над книгой, как к упражнению для разогрева – это даст вам возможность создать хорошую книгу.
Глава 6
Мэри Карр
(Введение. Открытое письмо сыну)
Как ни рассказать мою историю – все будет ложь. Поэтому я попрошу тебя отключить в своей голове устройство, повторяющее через определенные интервалы, какая я древняя, пустая и порочная. Правдой будет одно: в мои пятьдесят – против твоих двадцати – мой мозг соображает хуже. Твое вспоминательное устройство куда лучше, как ты часто отмечал…
«Свет» (Lit, 2009)Мэри Карр – писательница, обладающая редким и грозным даром. Ее проза читается как поэзия, и в этом нет ничего удивительного. Она была известным поэтом задолго до выхода «Клуба лжецов». Ее первая прозаическая книга сразу попала в список New York Times и оставалась там дольше года, завоевывая для Карр заметное место в литературном ландшафте страны. Открытость ее удивительной поэзии была отмечена стипендией Фонда Гуггенхайма и премией Пушкарта – неплохо для девочки из техасского промышленного города.
Аманда Фортини рассказала в зимнем выпуске 2009 года журнала Paris Review, как два года пыталась закончить свое интервью с Карр:
Она начинала [ «Свет»] дважды, выбрасывая около тысячи страниц, и работала до ночи, чтобы успеть к сроку.
В той же статье Фортини приводит слова Мэри Карр:
Неважно, насколько безрадостны наши повседневные жизни. Мы все еще боремся за свет. Я думаю, что это наша божественность. Мы открываемся любви даже в самых страшных обстоятельствах. Мы умудряемся надеяться.
Это парадокс, дающий силу писательнице. Она идет от одного конца экзистенциального континуума к другому, от безрадостного к божественному, от тьмы к свету.
Биографические данныеДата рождения: 16 января 1955 года.
Родилась и выросла: Гров (Техас).
Ныне живет: Нью-Йорк.
Образование: средняя школа в Порт-Нечес; Макалестерский колледж; Годдардский колледж, магистр изящных искусств (1979).
Основная работа: Сиракьюсский университет, факультет английского языка; преподаватель.
Награды, премии, членство, степени (неполный список): стипендия фонда Гуггенхайма; премия Пушкарта; премия PEN/Martha Albrand Award; стипендия Бантингского института; премия Whiting Writers’ Award; грант Национального фонда поддержки искусств.
Интересные факты• Одиннадцатилетняя Мэри Карр написала в дневнике: «Я не очень удачливая маленькая девочка. Когда я вырасту, скорее всего, стану неудачницей».
• Среди руководителей и учителей Карр числятся Этеридж Найт, Тобиас Вулф, Роберт Блай и Роберт Хасс.
• Эссе Карр «Против украшательств» (премия Пушкарта, 1991), в котором она приводит доводы в пользу прямого и понятного языка в поэзии, остается одной из ее наиболее спорных работ.
Сайт: www.harpercollins.com/author/microsite/about.aspx?authorid=27468
Facebook: www.facebook.com/marykarrlit
Twitter: @marykarrlit
Избранные работыАвтобиографическая проза«Клуб лжецов», 1995
«Вишня», 2000
«Свет», 2009
Стихотворные сборники«Счеты», 1987
«Путешествие дьявола», 1993
«Змеиный ром», 2001
«Милости просим грешников», 2006
Мэри Карр
Почему я пишу
Я пишу, чтобы мечтать; чтобы установить связь с другими людьми; чтобы записывать; чтобы прояснять; чтобы навещать мертвых. У меня есть очень примитивная потребность – оставить след в этой жизни. И еще мне нужны деньги.
Я почти всегда беспокоюсь, когда пишу. Бывают великолепные моменты, когда забываешь, где ты, когда кладешь руки на клавиатуру и не чувствуешь ничего, так как ты путешествуешь где-то еще. Но это случается очень редко. По большей части я пытаюсь реанимировать покойника.
Момент легкости в работе непостоянен. Он может длиться пять минут или пять часов, но его никогда не бывает чересчур много. Момент тяжести в работе не слишком невыносим, но иногда он переносится с трудом и может растягиваться на недели. Работая над «Светом», я выбросила две тысячи законченных страниц. Молитва помогла мне справиться с этим. Она помогает мне справиться с чем угодно.
Обычно, закончив книгу, я сильно заболеваю. Как только я ее откладываю, мое тело расслабляется, и если я не сделаю инъекции адреналина и кортизола, то обязательно свалюсь. У меня иммунная система средней паршивости, поэтому она не помогает.
Несмотря на все, что сказано выше, литературный труд воспринимается мною как дар, как честь. Пусть он приносит и беспокойство, и хвори, я все равно чувствую себя очень счастливой. Большинство писателей проходят через определенный этап, который может длится лет двадцать и больше, когда они не могут писать, поскольку делают одновременно восемьдесят семь дел. Честно говоря, я только в прошлом году перестала растить ребенка и преподавать. От меня требуется делать множество других идиотских дел вроде туров и лекций, но они не столь ужасны.
Если я не могла бы писать, мне было бы очень грустно. Думаю, тогда я занялась бы каким-то делом, связанным с человеческим телом. Я стала бы учителем йоги, или тренером в спортивном зале, или массажистом. Конечно, ничто из этого не отвечает моей потребности писать. Вот почему я все еще пишу.
Писать пьяной, писать трезвой
Я бросила пить двадцать лет назад. Свои первые два поэтических сборника я писала, когда еще пила. Второй сборник я правила, находясь в психиатрической больнице.
Я знала, что умру, если не брошу пить. Я не знала, как это произойдет, но знала, что это будет не слишком красиво. Я совсем не писала в течение первых пятнадцати месяцев, когда была трезва. Не могла сконцентрироваться. Каждый раз, когда садилась писать, начинала плакать. Мой разум был слишком мучительным местом, чтобы к нему можно было обращаться. Я боролась с тем, чтобы не запить, кроме того, всплыли многие чувства, от которых я в свое время бежала. Знаете, единственный способ избавиться от таких переживаний – прожить их, но нет набора навыков, чтобы это сделать. Такое своеобразное испытание огнем. Люди, бросающие пить, становятся более верующими, чем любой святой. Мы делаем шаг с обрыва в пропасть. И она очень темная.
Когда я пошла в психиатрическую больницу, после того как бросила пить, мои стихи стали лучше – или люди стали намного больше за них платить. Они стали более понятными и откровенными, с большим самоанализом, более недоверчивыми к моим собственным мотивам. Я быстро повзрослела.
У меня был духовный наставник, который тоже стал трезвенником, и он сказал мне: «Ты пробовала антидепрессанты. Пробовала психотерапию. Пробовала ЛСД, кокаин, запой. Что если решение твоих проблем – это путь к духовной практике? Ты никогда не пробовала именно так начать?»
Этот разговор произошел на седьмом или восьмом году после того, как я обратилась в католицизм. С тех пор я стала гораздо менее подавленной, менее эгоцентричной. Как я смею говорить подобное? Я, человек, пишущий автобиографические вещи? Но это истинная правда – хотите верьте, хотите нет. Я намного меньше беспокоюсь о своей индивидуальности, что делает меня сильным писателем.
Миф о богатом и известном авторе
До того как я стала учителем, я обслуживала посетителей в баре. Работала секретарем в приемной. Был странный опыт в телекоммуникационном бизнесе. Когда я впервые бросила пить, я получала предварительный гонорар в качестве редактора в Harvard Business Review. Преподавать начала, когда носила сына; сейчас ему двадцать пять лет.
Я преподавала курс в Гарварде и получала пять тысяч долларов. Преподавала курс в Университете Тафтса и получала три тысячи долларов. Преподавала курс в колледже Эмерсона и получала пятнадцать тысяч долларов. Пять лет я преподавала в академическом гетто недалеко от Бостона, и мне не хватало моего заработка. Поэтому я продолжила писать статьи о бизнесе для Harvard Business Review. Это нисколько не улучшало моего писательского мастерства, но давало возможность не умереть от голода, а это, в свою очередь, позволяло дышать.
