Владислав Уруков - Правовое регулирование векселя в российском гражданском праве
Обзор книги Владислав Уруков - Правовое регулирование векселя в российском гражданском праве
Владислав Уруков
Правовое регулирование векселя в российском гражданском праве
© В. Н. Уруков, 2004
© Изд-во Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2004
Предисловие
Вексель считается одним из уникальных правовых явлений в гражданском праве. Он имеет самое широкое распространение в сфере гражданского оборота как России, так и большинства государств мира. Более того, вексель используется субъектами торгового оборота различных стран. Можно смело утверждать, что вексель, наряду с деньгами, является одним из величайших творений человеческой мысли. Однако в современной России вексель до начала 90-х гг. XX в. практически не употреблялся в связи с известными кредитными реформами 1930–1931 гг. и, как следствие, фактически перестал быть предметом отдельных исследований специалистов.
Ввиду того, что современный вексель мало исследован наукой гражданского права, определение его места имеет научное, теоретическое и практическое значение.
Изучения векселя требуют объективные потребности экономического оборота. Можно согласиться с утверждением профессора Л. А. Новоселовой, полагающей, что «для целей ускорения оборота кредитор заинтересован в скорейшем получении денежных средств. Сохранение их замороженными в коммерческих кредитах в форме отсрочки платежа является непозволительной роскошью для предпринимателей. Торговая практика обыкновенно требовала создания механизмов включения денежной задолженности в оборот… Вексель, к примеру, является не чем иным, как инструментом включения в оборот коммерческой задолженности. Потребность в правовом обеспечении оборота векселей привела к возникновению вексельного права»[1].
Указанные положения не могут не влиять на исследование векселя, его сущности и правовой природы. Эти отношения нуждаются в адекватном теоретическом осмыслении, правовое регулирование которых не всегда обеспечивается действующим законодательством.
В работе предпринята попытка комплексного анализа векселя и системы вексельных обязательств, их разграничения и объяснения взаимосвязей с другими общегражданскими обязательствами, разработаны подходы, объединяющие договорное и внедоговорное происхождение векселя и системы вексельных обязательств, а также обосновывающие возникновение вексельного обязательства в целом с фактом предъявления векселя к платежу (акцепту).
Данная работа не претендует на построение всеобщих дефиниций, которые удовлетворяли бы всех. Автор надеется, что она станет еще одной ступенью в решении проблем вексельного обращения. Работа задумывалась как опыт совмещения методов исторического анализа и синтеза, сравнения и других методов для познания векселя и его сущности. В настоящем исследовании предпринята попытка рассмотреть основные проблемы правового регулирования векселя в гражданском праве с точки зрения современной правоприменительной практики и достигнутого уровня науки вексельного права.
Надеемся, что выводы, положения и рекомендации, несмотря на небесспорный и дискуссионный характер, будут положительно восприняты как правоприменительной практикой, так и законотворчеством, а также будут способствовать дальнейшему развитию теории вексельного права.
Глава I. Вексельное обязательство в системе гражданско-правовых обязательств
§ 1. К истории возникновения вексельного обязательства
1.1. Векселеподобные обязательства в римском праве
Вексель – одно из величайших творений человеческой мысли наряду с деньгами – имеет свою многовековую и интересную историю. Абсолютное большинство авторов, как дореволюционных, так и современных, полагали и полагают, что вексель появился в XII–XIII вв. в Италии как результат торгового оборота между различными городами-государствами[2] и как следствие острой потребности в размене и переводе денег. Это мнение никто из правоведов в юридической литературе под сомнение не ставил и не ставит. В настоящее время оно является чуть ли не аксиомой. Между тем В. А. Белов, в отличие от многих авторов, полагает[3], что следы документов, служащих прототипом векселя, обнаружены в Древнем Вавилоне, он также утверждает, что временем рождения векселя нужно считать рубеж XI–XII вв.
Конечно, совсем нелогичной представляется мысль о том, что вексель возник якобы на «совершенно пустом месте», без каких-либо предпосылок со стороны купечества. Получается очень просто: к некоему Ценелю пришла идея избежать перевозки денег – и он придумал вексель. Несомненно, должен был существовать определенный правовой базис, который явился основанием, предпосылкой для возникновения векселя. Таким базисом, возможно единственным, явилось великое римское частное право – общее право всего античного права, право с тысячелетней историей. Несмотря на то, что Великий Рим пал под натиском варваров, римское право не исчезло, а перешло в местное и национальное законодательство под названием рецепция римского права, и его формальное действие в отдельных государствах (например, в Германии) исчезло только к началу XX в.
Все правовое развитие средневековой Европы шло под сильнейшим влиянием римского права, сформировавшего юридическое мышление европейских государств, в том числе Италии, поскольку являлось в то время одним из главных источников любого национального законодательства, особенно в сфере гражданского права. Как справедливо отмечает профессор Г. Ф. Шершеневич, «не следует думать, чтобы итальянское средневековое право совершенно разорвало связи с римским»[4]. По словам Рендара, «оно только удержалось от слепого подражания римскому праву, но сохранило его предания, ссылаясь на его источники, обращалось к глоссам; но в то же время не было недостатка в новых положениях, вызванных развивавшимися потребностями»[5].
Изучение и анализ источников римского права позволяют с большой вероятностью сделать вывод о том, что нормы векселеподобных сделок были известны римскому праву. Так, еще в Законах XII таблиц описываются сделки, содержащие элементы векселя. Например, римскому праву было известно обязательство, которое возникало только в силу устного обещания со стороны лица. Цицерон в трактате «Об обязанностях» (III. 16) указывает, что по XII таблицам считалось достаточным представить доказательства того, что было произнесено при заключении сделки[6]. Так, в Институциях Гая (III. 128–130)[7] описывается обязательство, возникшее на основании записи в приходно-расходную книгу. Отмечается, что «внесение долга в эту книгу бывает двоякого рода: или от вещи к лицу, или от лица к лицу. Запись от вещи к лицу имеет место тогда, когда то, что ты мне должен по купле, найму или товариществу, я запишу за тобой как сумму, следуемую мне. Занесение долга в счетную книгу от лица к лицу имеет место в том случае, когда, например, то, что мне следует с Тиция, я занесу как сумму, тебе уплаченную, т. е. если долг Тиция переводится на тебя». Из этой цитаты ясно, что обязательство, которое основывается на занесении долга в счетную книгу от лица к лицу, напоминает обязательство по простому векселю между векселедателем, первым векселедержателем и последующим индоссантом. В последнем случае также векселедержатель путем совершения надписи передает обязательство векселедателя по уплате денег (долга) следующему лицу – индоссанту. Как и в вексельном обязательстве, при занесении долга в счетную книгу долг передается третьему лицу. Должником третьего лица будет теперь другое лицо. Обязательство между этим и третьими лицами является оторванным от прежних обязательств и основывается только исключительно на записи в книгах. Такую сделку называли Transscriptio a persona in personam. Следующая сделка по приходно-расходной книге – Transscriptio a re in personam. Обязательство на основании такой сделки возникало уже между двумя субъектами, как правило, между лицами, поддерживающими постоянные деловые отношения, например между поставщиком и покупателем товара. Все данные о поставке и платежи записывались в приходно-расходные книги обоих участников. Периодически обе стороны подводили итоги взаимных расчетов, в результате которых, например, образовывалось в пользу одного из них (продавца) положительное сальдо. Тогда все прежние отдельные сделки ликвидировались, а взамен их стороны записывали у себя соответствующие данные (например, продавец записывал: «дано покупателю 500», а покупатель записывал: «получено от продавца 500»). Таким образом, между сторонами возникало обязательство, которое являлось абстрактным, и при этом никакие возражения, следующие из прежних отношений, не допускались. Обязанности покупателя уплатить формально вытекали только из записи в приходно-расходных книгах.
В классическую эпоху римского права приходно-расходные книги утратили былое значение, на смену им пришли долговые документы (chirogrpha и syngrpha (хирографы и синграфы). Гай (3.134) считал, что «письменное обязательство возникает, по-видимому, вследствие долговых расписок, т. е. если кто напишет, что он должен, или что он дает – конечно так…» Синграфы представляли собой документ, составлявшийся в третьем лице («такой-то должен такому-то такую-то денежную сумму»). В императорский период синграфы стали менее употребительным видом письменного обязательства; на первый план выдвинулись хирографы[8]. Как указывают авторы учебника «Римское частное право»[9], синграф составлялся в присутствии свидетелей, которые и подписывали его вслед за тем, от чьего имени он составлен. Такая форма письменных обязательств получила широкое распространение уже в эпоху конца республики на почве процентных займов, заключавшихся между римскими ростовщиками и провинциалами. Хирограф составлялся в первом лице («я, такой-то, должен такому-то столько-то») и подписывался должником. Первоначально, как утверждают профессора И. Б. Новицкий и И. С. Перетерский, это был документ, имевший только значение доказательства, но затем с ним стали связывать понятие источника самостоятельного обязательства: подписавший документ обязан платить по нему. Эту новейшую форму письменных договоров Гай поясняет так: «Siq u is debert se aut datunum se scribat ita sci liset si со nomine stipulatio non fiat, т. е. если кто пишет в расписке, что он должен нечто или что он предоставит что-то, то возникает обязательство». Гай дополняет: «Разумеется, если не было по этому обязательству стипуляции, тогда основанием возникновения обязательства были бы стипуляции». Как подчеркивают авторы учебника «Римское частное право», «посредством этих документов устанавливались обязательства, независимо от того, была ли фактически передана та сумма, которую обязуется уплатить подписавший расписку, и вообще не принимая во внимание основания (causa), по которым такая расписка выдавалась должником». Гай называет этот ряд обязательств (т. е. позднейший письменный договор в форме syngrapha или chiogrpha) свойственным перегринам, поскольку это была единственная открытая для них форма письменного договора. Характеристика этой формы обязательств, свойственной перегринам, возможно, объясняется и тем, что эти обязательства возникли именно в практике перегринов.
