Дмитрий Серков - Корпорация «Коррупция»
салон красоты у супруги. Правда, коттедж по современным меркам – конура. Обычный,
красного кирпича, в два этажа ростом, на триста с небольшим квадратных метров, даже
без подземного гаража. Выстроен на участке, доставшемся супруге в наследство от отца.
Абсолютно легально. Проверила лично! БМВ – бывший в употреблении, куплен несколько
лет назад уже не очень новым. Квартира – да, приличная, знающие люди рассказали, что с
достойным ремонтом, но у супруги губернатора – доходный бизнес, вполне потянет на
соответствующее жилье. Понятно, что в предпринимательской карьере жены не обошлось
без влияния мужа, но, по заверениям тех же «знающих людей», салон красоты был очень
популярен среди южноморской элиты и предлагал широчайший спектр услуг. Короче,
имеет право называться эффективным коммерческим предприятием. Если это
единственная коррупционная составляющая в деятельности губернатора, то честь ему и
хвала! За такое в современной действительности звезду героя давать надо!
Больше никаких подозрительных контактов найти не удалось: ни фабрик, ни газет, ни
пароходов. Все южноморские олигархи равноудалены от него. Да по сути и нет олигархов
в крае: есть крупные уважаемые бизнесмены, но никто из них напрямую не влияет на
губернатора или его окружение, по крайней мере, так говорят. Правила взаимодействия
власти и бизнеса здесь удивительным образом соблюдаются обеими сторонами. Точно
остров Утопия!
Попытки установить автора разгромной статьи также не увенчались успехом.
Выяснилось, что «Смелов» – скорее всего псевдоним, под которым в сети выходило
несколько материалов на различные не столь горячие темы.
Решив взять тайм-аут на недельку, Алена погрузилась в текущую работу, надеясь,
что, разобравшись в сложных перипетиях человеческих отношений в крае, поняв, чем
живут и чем дышат местные жители, сможет проникнуть в святая святых южноморской
власти, снять покрывало, скрывающее от обывателей всю подноготную.
Тем более что Ринат Халикович требовал результатов:
– Алена Игоревна, я старый прожженный журналюга, так что играть со мной не
стоит. Прекрасно понимаю, что из Питера в Южноморск вы прибыли не на ПМЖ, а с
определенной целью. Не буду спрашивать, зачем Андрей Владиленович отправил вас в
межсезонье на море – не мое дело – только хочу раз и навсегда сказать, чтобы вы
понимали: пока вы, Аленушка, здесь, в редакции «Губернского колокола», вы работаете на
меня и выполняете мои указания. Я плачу вам за работу, – он особенно выделил последнее
слово. – Остальное – не моя забота! Если нужно будет содействие в том, для чего вы
прибыли к нам, обращайтесь. Я всегда готов помочь. Но вопросов задавать не буду…
Ринат Халикович Салехов нравился Соболевой как мужчина: в нем чувствовался
характер, настоящий, мужской. И вел он себя соответственно, никогда не держа камня за
пазухой. Поначалу, переехав в его квартиру, она ожидала ухаживаний или даже липких
приставаний, но ничего подобного не случилось. В квартире Ринат Халикович появился
лишь однажды, помогая заселиться, передал ключи и попросил ни в коем случае не терять
их, т.к. другого комплекта нет. Дал понять, что она полноценная хозяйка вверенной
жилплощади, и неожиданные гости на голову свалиться не могут.
В один из дней, когда редакция только просыпалась, наполняясь будничной суетой,
Ринат открылся и с другой стороны, показав, что помимо требовательности к
подчиненным и напускной строгости ничто человеческое ему не чуждо. За чашкой
утреннего кофе Салехов делился с Аленой воспоминаниями.
– …«Губернскому колоколу» уже более двадцати лет. Создавался «на коленке» еще на
заре девяностых в то время, когда общественность, наконец, осознала, что газета «Правда»
далеко не всегда пишет правду, когда люди поняли собственную социальную значимость, а
их активность била любые рекорды, когда гражданская позиция каждого не вызывала
сомнений…
Все это время Ринат Халикович являлся бессменным редактором издания, оставаясь
верным своему детищу.
– Идея была целиком моя, я же и продавил ее в руководстве Прибрежного района
Южноморска, выбив необходимое финансирование. Тогда многие пальцем у виска
крутили, наблюдая мои потуги – быстрые бабки на торговле делались, а не в СМИ. Это
много позже, ближе к двухтысячным, «Колокол» поднялся до краевого уровня, став
признанным рупором губернаторской власти, обрел вес и солидность. А на заре все
держалось на энтузиазме. Я молод был и горяч, только филфак Ростовского
государственного университета окончил, сам был и корреспондентом, и редактором.
Работал за идею, верил, что все двери перед нами открыты – черта, свойственная
молодежи…
Соболева видела, что у многих вера затухает с годами, огонек в душе гаснет, но
Салехову удалось пронести ее сквозь годы. А главред между тем продолжал:
– Трудно пришлось, многое предстояло пройти: помещения не было, готовил первые
выпуски чуть ли не дома за старым письменным столом, подрабатывал уборщиком,
разгружал вагоны – кушать-то надо, а от газеты выгоды не было. Только на ноги встал и
снял кабинет в старом заводоуправлении, как пришлось с бандитами схлестнуться,
которые почему-то посчитали издательский бизнес сверхприбыльным и позарились на
долю. То, что «Колокол» как бы при районной администрации функционировал, никого не
испугало. Чиновники от решения проблемы самоустранились, пришлось самому
улаживать конфликт. Спасла дело хулиганская юность: на «стрелке» встретились друзья
детства, не видевшиеся с окончания школы. Когда-то вместе ходили стенка-на-стенку,
вместе громили неформалов, вместе «качали железо». Вспомнили, обнялись, поговорили:
кто из них в бандиты пошел, кто в милицию, кто вот в журналистику подался. Короче,
итогом «стрелки» стал сокрушительный удар по печени: от количества выпитого с
друзьями и за их же счет создатель новой газеты очнулся только спустя несколько дней.
Зато за мздой больше уже никто не приходил – ни чиновники, ни рэкетиры. Это была
первая веха после успешного старт-апа.
– А как же семья… дети?.. – не удержавшись, спросила Алена.
Ринат Халикович улыбнулся, задорно сверкнув глазами.
– Мой дом – вот! – он поднял вверх руки и широко развел в стороны, будто стараясь
объять все помещение редакции. – Здесь, и нигде больше! А моя семья – там, трудится, как
пчелиный рой.
За время беседы коллеги уже собрались и теперь активно имитировали бурную
деятельность, кидая из-за мониторов любопытствующие взгляды: о чем это главред уже
который час шепчется за закрытой дверью с Аленой Соболевой?
– Вы все, Аленка, мои дети, – Ринат Халикович продолжал улыбаться, и от этого
стало так легко на душе и спокойно, все надуманные невзгоды и реальные отступили на
второй план. – Я никого из вас в обиду не дам. Помни! Даже того раздолбая, Вадика
Крюкова.
Алена ответила улыбкой на улыбку. Вадим Крюков – худощавый юнец с длинными
волосами, немного сутулый от сидячего образа жизни, немного чудаковатый, точно не от
мира сего – всегда и для всех служил мишенью для беззлобных шуток и разного рода
приколов. «Мимо тещиного дома я без шуток не хожу». Мальчик талантливый,
программист-самоучка, но при этом страшно ленивый. Совмещал в себе должности
сисадмина, руководителя интерне-проекта и еще Бог знает кого. Короче, толком ничего не
делал, но щеки от собственной значимости дул, вызывая умиленные усмешки у коллег. Но
за кофе и сигаретами бегал в близлежащий магазинчик исправно. За что, собственно
говоря, Ринат Халикович и платил ему зарплату.
Затронув запретную для посторонних тему, Соболева уже не могла остановиться:
– Что, так и не женились?
– Не-а, – главред прикурил сигарету и продолжил, – сначала не было возможности
размениваться на всякие глупости: газета занимала все время и отнимала все силы. Только
доползал до кровати и падал замертво, чтобы утром вскочить на ноги и целый день
носиться, как белка в колесе. Знакомые даже смеялись, что в моей жизни только одна
женщина и та с мужским именем – Колокол. Затем была любовь… Тогда казалось, что
навсегда, а вышло – увлечение… с ее стороны. А я даже был готов на геройский поступок –
в ЗАГС собрался идти, хорошо, что все раньше закончилось.
Он надолго замолчал и о чем-то задумался, нахмурив лоб, а Алена позволила себе
